…Снимки и, правда, всем понравились. Все говорили, что Корсо – гениальный фотограф, а здесь он превзошел самого себя. В издание включили почти всю серию. Ни один человек не догадался, что фотографировал ученик мастера, Коля ни за чтобы не признался в своем авторстве – причин было несколько, но главная – он обязан был помочь учителю сохранить его репутацию и неважно, чья стояла подпись под снимками. Удивлению Корсо не было предела, когда он, вернувшись, домой после больницы, стал получать поздравления с успехом своей новой серии фотографий, лучшей, чем когда-либо. Корсо со слезами на глазах долго рассматривал снимки, затем изрек:
– Я так горжусь тобой, мальчик мой, – этот юноша заслуживал настоящего пиетета как мастер. – Что самое важное для учителя? Чтобы ученик превзошел его, тогда все усилия не напрасны – все, что я сумел вложить в тебя, дало прекрасный результат, я бы сказал, ошеломляющий. Я также рад, чтобы приобщил тебя и к живописи. Вероятно, недалек тот день, когда перед тобой встанет выбор одного из ремесел. Главное, прислушаться к голосу своей души, только она знает истину. Но у тебя талант, мой мальчик, талант настоящий, яркий, ты умеешь видеть и отражать очень многое. Тебя одинаково любит и палитра художника, и камера фотографа. Пусть тебе это помогает в жизни, чтобы ты в итоге не выбрал.
И хотя Коля был против, Корсо публично признался в том, что фотографии делал его ученик, поэтому и слава, и гонорар достаются ему. О шестнадцатилетнем мальчике в тот год написали все газеты. Даже Фертовский-старший расчувствовался и говорил, что всегда видел в сыне талант, и не без участия своей супруги, решил отдать мальчика одному из лучших фотографов города. Коля абсолютно равнодушно относился ко всей этой шумихе вокруг своей персоны и не удивлялся тому, о чем вещали родители, лицемерие всегда присутствовало в их семье. Софья Фертовская, давая интервью, в одночасье стала звездой: молодая красивая женщина да еще мать такого замечательного сына. Для полной картины этого образа не хватало только совместного снимка, где мать и сын вместе, идиллия отношений, пронизанная искренней заботой и любовью. В семейном альбоме не оказалось ни одной подобной фотографии, это удручающее для Софьи обстоятельство не должно было выплыть наружу. И тогда она решила сделать эту недостающую фотографию. Пришла в комнату к Коленьке, элегантная, по-прежнему изысканно пахнущая, походка легкая, улыбка милая, а глаза … чужие.
– Чем ты занят, милый? – искренне заинтересованно спросила она. Коля захлопнул книгу, которую до этого читал. – Ах, я всегда знала, что ты умный мальчик! – Софья прикоснулась к его волосам, густым, давно нестриженым, просто шапка кудрей. Надо бы отвести его к стилисту, да и приодеть не мешало бы. Ходит в каких-то странных жилетках, на запястьях кожаные браслеты. Что-то в последнее время муж перестал обращать внимание на внешний вид сына.
Коля поднялся со стула, подошел к окну, встал к матери вполуоборот, не произнес ни слова. Ну, просто гениальный актер, умеющий держать паузу. Софью всегда раздражала эта его манера. Он словно показывал, что сильнее ее. Особенно, когда стал старше. И по всему видно, что он будет очень красивым, но холодным и бесчувственным мужчиной, превзойдет своего отца. Софья считала, что Николай – дитя только ее мужа, он его воспитывал, наказывал, порицал. Один раз она только вмешалась, настаивая, чтобы мальчишку отдали в фотостудию, и что из этого вышло? Он принес славу всей семье, а значит, Софья Фертовская заслуживает благодарности, да еще какой!
– Мне нужна твоя фотография, – нараспев сказала Софья, – улыбалась обворожительно, на щеках ямочки.
– Не вижу проблемы, – Коля пожал плечами, – их в альбоме предостаточно.
– Ты не понял, – еще мягче произнесла Софья, – мне нужна фотография, где мы с тобой вдвоем в домашней обстановке.
– У нас нет такой фотографии, – сухо заметил он.
– Да, я знаю. Однако завтра к нам придут брать интервью, ты ведь будешь при этом присутствовать? Они как раз сделают пару снимков.
– Завтра? – переспросил он. – Нет, завтра не смогу, – в его глазах Софья заметила странный блеск.
– Почему? Почему ты не сможешь? Чем может быть занят ребенок твоего возраста, чтобы отказать своим родителям в просьбе всего лишь быть дома?
– Родителям?
– Перестань все время переспрашивать! – она начала злиться. – Будь любезен завтра в момент прибытия журналиста находиться дома, ты меня понял?
Не дожидаясь ответа и таким образом, оставляя за собой последнее слово, она вышла из комнаты. Как, оказывается, иногда приятно воспитывать и быть строгой. В этом есть ощущение собственной значимости.
Об этом Софья Фертовская на следующий день собиралась развернуто рассказать в интервью, а также о своих заслугах и каким правильным стал ее выбор увлечения для своего ребенка. Но этот самый ребенок и подложил ей свинью – никем незамеченный, он исчез из дома, причем перед самым прибытием журналиста.
– Все-таки это замечательная идея: выбраться на целый день за город, чтобы писать натуру, – сказал Корсо, – Колин, ты молодец! Наконец мы поэксплуатируем и мой старенький автомобиль. Он так давно не покидал гараж, да и мне прогулка не помешает. Я со своей болезнью основательно засиделся дома. Положишь этюдники в багажник?
Коля кивнул, подхватил два этюдника, покачал головой. Учитель категорически отказался от гонорара за снимки, наделавшие столько шуму, деньги были переведены на счет мальчика. Лучше бы обновили машину, – сказал тогда Коля, на что учитель ответил, что в его возрасте это рискованное мероприятие, он привык к своей «старушке».
– Кажется, в студии звонит телефон? – спросил Корсо, закрывая входную дверь. – Слышишь?
– Нет, не слышу, вам показалось, – солгал Коля. Наверняка, матушка разыскивала его, теперь он стал нужен ей, просто необходим. Для осуществления ее планов. Она всегда добивалась всего, чего хотела, используя всевозможные средства, в том числе и свою настойчивость. В этот раз не вышло. И кто виноват в этом? Ее собственный сын! Когда явится, с ним будет особый разговор.
Глава 17
Надя что-то пробормотала во сне, Николай приподнял руку и осторожно повернулся к ней, она затихла. Волосы спутались, закрыв лицо. Он убрал их с лица, улыбнулся. Как быстро эта женщина стала ему ближе всех на свете! Будто он знал ее всю жизнь. Осознание этого в его душе рождало что-то светлое, приятное до дрожи, словно благодать опускалась. Николаю хотелось сохранить это чувство в себе как можно дольше. Эмоционально-чувственная память… Она хранила и другое…
В тот вечер, после загородной прогулки с учителем, Коля вернулся домой поздно. Застал матушку в гостиной. К концу дня ярость ее немного поутихла, но с появлением сына разгорелась вновь, подпитываемая его равнодушным видом и явным нежеланием раскаяться.
– Добрый вечер! – вежливо-отстраненно сказал он, намереваясь пересечь гостиную и благополучно оказаться в своей комнате.
– Ты сделал это специально? – Софья остановила его вопросом. Он медленно повернулся к матери, опять в глазах что-то такое, чего она никак не могла понять.
– Что ты имеешь в виду? – наконец он выдавил из себя.
– Не делай вид, что не понимаешь. Я просила тебя быть сегодня дома, – Софья повысила голос.
– Я предупредил, что не смогу, – отчеканил юноша. И все. Между ними, никогда не находившими общий язык, выросла еще большая стена. Непреодолимая, каменная. Этой своей фразой, вернее, тоном, не мальчик Коленька, а взрослый человек Николай дал понять, что многое изменилось. Только Софья Фертовская этого не видела. Слушая упреки матери, он ловил себя на мысли, что теперь абсолютно равнодушно относится к ее попыткам призвать его к ответу, объясняя, что такое репутация их семьи, какое они занимают положение, что все это значит для отца. Нет, он не собирался вредить, и сегодня ушел из дому лишь потому, что счел: его занятия живописью, уроки и общение с Корсо куда более важные вещи, чем лицемерное интервью прессе. Да еще и семейная фотография… вот уж поистине ложь, в основе которой выгода лишь одному человеку. Пусть и позирует сама. Тем более что у нее это хорошо получается: позы, жесты, разные ракурсы. Вот только теплу и любви она так и не научилась. Даже от отца он видел куда больше чувств и интереса к себе. Фертовский-младший развернулся и пошел в свою комнату.
