— Почему? — тихо спросил Стайлз, утирая кулаком слёзы. Он помнит, как ходил навещать её тогда в больницу.

— Дело в том, что когда оборотень утрачивает волчьи инстинкты появляется большая вероятность смерти, — Дитон делает небольшую паузу. — Дело в том, что рождённый или обращённый оборотень, грубо говоря, теряет человеческую сущность. Пропадают качества, отличающие человека от зверя. Это плохой слух, или зрение. Медленные регенерация и исцеление. Недостаток или избыток веса. Болезни и заболевания. Чувство неизвестного страха и многое другое. Иными словами, оборотень — это идеальный человек. Оборотень, которому полностью подвластны его способности — идеал идеала, — умолкает ветеринар, давая подросткам время на осознание услышанного. — Когда инстинкты пропадают, человек начинает чувствовать всю ту боль, которая в обличии оборотня казалась пустяком. Все кости, места ранений, начинают жутко болеть. Пропадает супер слух и нюх — человек становиться беззащитным и очень уязвимым. Кассиопея с детства имела способность обращаться в волчицу… Но во время обращения кости ломаются и срастаются заново, в волчий скелет, — снова пауза. — Она проходила через все эти муки, находясь в больнице. Её кости постоянно ломались и срастались. Если бы не её дар к эмпатии… она бы умерла, — вздыхает он. — Конечно, не будь его, ей бы помогли Дерек и Лора, забирающие её боль. Но это бы продлило жизнь Кассиопеи на два-три месяца, не больше, — вновь небольшая пауза. — Кассиопея и была тем идеалом идеала. Она быстро училась и уже в три года контролировала свои силы. Пожар стал слишком переломным моментом в её жизни.

Наступило гробовое молчание. Скотт стоял молча, опустив глаза в пол, сдерживал слёзы. По щекам Малии катились слезы. Услышанное ударило жгучей болью в груди, боясь представить через что ещё пришлось пройти двоюродной сестре Тейт. Стайлз стоял, прислонившись спиной к стене, смотрел куда-то в точку. Рядом с ним сидел Айзек, зарывшись руками в волосы и опустив голову на колени. Никто не ожидал такого, даже Лейхи, частично знающий историю сестры.

Этот день выдался слишком тяжёлым для этих подростков. Лиам увидел, как его истинная пара целовалась с другим, что разбивало ему сердце. Кассиопея и Кира, уйдя из столовой, направились в кабинет мистера Юкимура, где Хейл рассказала лисе, и присоединившийся к ним Лидии, свою горькую правду о своей жизни. Узнав о беременности подруги, Мартин расплакалась, как ребёнок, обнимая Касси, повторяла то, что девушка не заслуживает всего этого.

Алан Дитон вновь вспомнил то время, когда переживал за юную Хейл. Айзек сделал для себя вывод, что отныне будет делать всё, чтобы его сестра была счастлива. Скотт и Малия, осознали, от чего у подруги это хамство и равнодушие, от чего в груди что-то ныло. А Стайлз просто молчал. Молчал, надеясь что с Кассиопеей будет всё хорошо…

Комментарий к Слишком горькая правда

А вот и новая глава! Кто-то вообще это читает?

========== Сон и снова чёртова беременность ==========

Лес. Ветер, раскачивающий ветви деревьев, что бились друг от друга, раскидывая по округе свои листья. Ручей, который заметен, если повернуть голову, захватывал собой мелкие палки и камни, унося в далёкий путь. Птицы переговаривались между собой, хватаясь у кого лучше гнездо, или больше птенцов. И, боже, эти дикие цветы, захватившие весь лес, пахли незабываемо!

Это всё окутало её, даруя невероятное спокойствие, и уют. Отдергивая подол своего светло-зеленого платье, она прокружилась вокруг себя, чувствуя босыми ногами каждую травинку, да придерживая разноцветный венок из этих самых цветов.

Сидящий рядом Айзек в бежевой льняной кофте и джинсах, улыбался. Он наблюдал за ней не в силах оторвать глаз, в которых можно заметить восхищение. Пока ему не пришлось взглянуть на другую сторону, где по тропе шли женщины. Кассиопея тоже их заметила. И в ту же секунду узнала.

Там была её мама, Амелия Хейл. Её густые тёмно-тёмно русые волосы, что всегда разлетались в разные волосы, стоило ей только выйти на улицу. И эти тёмно-серые глаза, иногда казавшие чёрными — Касиопея не забудет никогда.

Рядом с ней была девушка с русыми, отливающими медью волосами, и голубыми глазами. Кассиопеи пришлось задержать на ней взгляд, чтобы признать в ней маму Айзека, свою тётю — Аниту Лейхи.

— Касси, милая, — начала миссис Лейхи. — Чего грустная такая? Хочешь яблоко, — не дождавшись ответа, кидает племяннице фрукт, который та быстро ловит.

— Мы с сестрой подумали, что ты должна встретиться с отцом, — продолжила говорить уже Амелия.

— С сестрой? — удивилась девушка. — Но, мама! Тётя Ани же сестра папы.

— Ох, милая, — усмехнулась Хейл. — Это совсем не так. И ты сама в этом убедишься.

— Как? Ты, папа, тёти Ани и Талия… вы все мертвы! Это всего лишь сон.

— Твой отец жив. И ты обязательно его найдёшь.

Резко открыв глаза, девушка принимает сидячее положение. Протерев мокрые от слёз глаза, она окинула комнату взглядом. На тумбочке стояла включённая лампа, тускло освещающая помещение и такая успокаивающая для Финсток. Рядом с лампой стоял стакан воды, который девушка сразу же осушила. На часах два ночи. Прислушавшись, Кассиопея поняла, что дома она одна. Чёртов Маккол, наверняка, забрал её брата для очередного спасения города и жизни невинных людей.

Подойдя к шкафу и открыв его дверцы, девушка замерла в немом шоке. Дрожащей рукой она потянулась к вешалке и достала зелёненькое платье в цветочек. На шее и длинных рукавах были завязочки, розовенький ремешок на талии и короткая слегка волнистая юбка. Это было платье из её сна. Сразу надев его на себя, и побежала вниз. Натянула на ноги чёрные бархатные сапожки на каблуке, Кассиопея одела ошейник почему-то не спавшем щенкам, и вместе с ними вышла из дома.

***

Надев наушники, девушка втянула носом запах осенней ночи и, поежившись из-за ветра, сколько не от холода, а по привычки, отправилась в лес. Ноги вели в неизвестном ей направлении, что ни сколько не пугало Кассиопею, и лишь, изредко, оборачиваясь посмотреть, не потерялись ли собаки по пути.

Через минут десять послышалось журчание ручья, а через минуту тропинка по которой шла Финсток, вывела её на поляну. Полянка, окружённая лесом и усыпанная цветами. Полянка из сна. Разувшись, Кассиопея ступила босыми ногами на траву. Смахнув слёзы и улыбнувшись, она покрутилась несколько раз, прежде, чем сесть на землю. Подняв голову, Хейл встретилась со звёздным небом, таким красивым и завораживающим.

***

— Язык — это история народа, — читая на русском, без какой-либо запинки и акцента, девушка улыбается, вспоминая свой класс в Питере, и переворачивает страницу учебника русского языка за восьмой класс, который она нагло забыла сдать в России ещё в прошлом году. — Знание прошлого — это понимание современности, — грустно вздыхает, опуская взгляд на свой круглый живот, — понимание современности, — тихо повторяет Кассиопея.

Ещё вчера, вернувшись с ночной прогулки, девушка не заметила никаких изменений. А сегодня с утра она проснулась с диким криком и режущей болью в животе. За несколько часов, что спала Финсток, её живот вырос до такой степени, что любой мог предположить, что она на шестом месяце беременности.

Конечно, первым решением было сорваться с места и поехать в больницу, что и собирался сделать Айзек. Но задавшись вопросом, как объяснить врачу о столь внезапном появлении живота, Лейхи решил, что лучше позвонить Дитону. Поэтому сейчас он сидел рядом с сестрой, читая какую-то скучную книгу.

— Ты вчера поздно пришёл, — нарушила тишину Хейл, закрывая учебник. — Я ждала тебя, но потом уснула.

— Прости, — виновато шепчет Айзек, поднимая глаза на девушку. — Вчера было собрание у Скотта, — начинает придумывать на ходу парень. — Я не стал тебя звать, ты сама просила не впутывать тебя в это, — быстро произносит Лейхи, опуская взгляд в книгу.

— У тебя плохо получаеться врать, Айзек, — вздыхает Кассиопея, устало потирая глаза. — Я не прошу рассказывать мне всё! Я прошу не лгать мне… — парень виновато качает головой и, отложив книгу, подходит к сестре, присаживаясь рядом на кровать.