***

К вечеру распогодилось, но о том, чтобы идти в лес, не было и речи. Придется Волчку поскучать одному. В том, что он ждет меня, я почему-то не сомневалась.

Бабуля переволновалась, когда я явилась домой, промокшая до нитки. Заставила меня переодеться и лечь в постель, словно я по-прежнему была маленьким ребенком. Выбраться из плена подушек удалось лишь тогда, когда тучи расползлись, и в дом пробрались робкие лучи заходящего солнца.

Я вывела бабулю в сад, усадив в плетеное кресло и укутав пледом, а сама перетрясла постельное белье и сгребла палые листья – работа отвлекла от вереницы навязчивых мыслей, но с наступлением ночи они вновь атаковали мой разум. Мне виделась закутанная в черный плащ фигура с мечом наперевес, лесная чаща, ведьмы, танцующие вокруг костра в окружении волосатых козлоногих существ.

Порыв ветра распахнул окно, затушив свечу на прикроватной тумбе, и я поднялась, чтобы закрыть створки. Вдруг напротив окна взгляд выхватил темный силуэт.

Это была большая ворона. И откуда она здесь взялась?

– Кыш! – на всякий случай крикнула я и захлопнула раму.

А ночью мне приснился заснеженный лес, ведущая вглубь чащи тропинка и воронье, с мерзким карканьем кружившее над головой. И снова я шла, повинуясь неясному призыву, продираясь сквозь колючий кустарник и оставляя на шипах клочья одежды. Мои легкие туфельки совсем промокли, я не чувствовала пальцев от дикого холода. Разве сон может быть таким реальным?

Дорожка пошла под уклон, и я, подхватив юбку, стала спускаться в низину. Белесый туман соткал непроницаемую для глаз завесу, но отчего-то я знала – повернуть назад нельзя.

Что за чувство гонит меня в спину? Кто пытается достучаться через этот странный сон?

Вдруг громкий звон заставил меня вздрогнуть. Звон битого стекла.

Я подскочила на своей постели и уставилась в темноту.

– Кто здесь?!

Я не успела ничего понять, а на меня уже кинулась черная тень. Впилась когтями в волосы, и я едва успела защитить руками глаза.

С криком упала на пол. Поползла, сама не зная куда, пока дикое существо клевало меня и рвало когтями.

Как больно!

– Пошла вон! – я вцепилась в гладкие перья, отдирая мерзкую птицу от себя вместе с клочьями волос и отшвыривая прочь.

– Карр! Карр!!

Я метнулась к тумбе и, схватив тяжелый подсвечник, замахнулась.

Бронза с глухим звуком врезалась в тело вороны, и та заверещала, как кошка. Снова бросилась, целя в глаза.

– Получай! – меня обуяла такая ярость, что от следующего удара птица отлетела к окну. Я кинулась следом. Сейчас она получит!

– Карр!!! – черной молнией та проскользнула в дыру в стекле и была такова.

Подбежав к окну, я долго всматривалась в молчаливый сад, пока темнота не стала сменяться предрассветной серостью. Босые ноги совсем заледенели, и я поежилась. Меня начало трясти то ли от холода, то ли от страха.

Подсвечник, который я до сих пор сжимала в пальцах, грохнул об пол. Грудь тяжело вздымалась – мне не хватало дыхания.

Что это было? – спросила сама себя в сотый раз.

«Привыкай. Ты осмелилась ступить в лес, теперь магия будет преследовать тебя повсюду».

Ох, нет. Нет-нет-нет. Я не хочу. Верните мне мою спокойную жизнь!

Но чутье подсказывало – пути назад не будет.

– Мисс Рози, неужели кто-то у ваших женихов столь ретив и невоспитан, что посмел разбить вам окошко?

Мистер Беркинс подтрунивал надо мной, забивая досками дыру в окне. Он балансировал на хлипкой лестнице без малейшего страха, а я что-то лепетала в ответ. Конечно, он не поверил в то, что я случайно разбила стекло, когда мыла окна. Если честно, только последний дурачок поверил бы в мою историю.

Этим утром, едва рассвело, я собрала мерзкие перья и сожгла их во дворе. К счастью, бабуля спала крепко и не слышала ночного происшествия. А я то и дело прокручивала его в голове и чувствовала, как внутри дрожит тонкая струна.

Что понадобилось от меня пернатой твари?

Чутье подсказывало – нападение как-то связано с моим сном, будто птица нарочно разбудила меня, не дав досмотреть его до конца.

Что скрывается в конце пути? Кто так настойчиво тянет меня в лесную чащу? Какая роль мне уготована в отнюдь не доброй сказке?

Я размышляла об этом, гуляя по рынку, замешивая тесто и срезая яблочную кожуру. Сегодня утром я решила, что не случится ничего дурного, если потрачу несколько серебряных монет на продукты – хотелось порадовать бабулю чем-нибудь вкусненьким, поэтому вскоре наша кухня превратилась в настоящее поле боя. Миссис Беркинс ощипывала куриную тушку, готовясь набить ее рисом и сушеным черносливом, а я, перемазавшись мукой, раскатывала тесто в тонкий пласт – быть пирогам с яблоками! И даже бабушка была при деле: накинув на плечи выцветшую шаль, вязала у окна.

Спицы размеренно постукивали, миссис Беркинс пересказывала городские сплетни, вставляя такие забавные комментарии, что я невольно посмеивалась.

– Говорят, за речкой видели здоровенного волка. Старый Уоттерс за грибами ходил, как едва морду серую приметил, чуть дух не испустил! – она принялась рубить тушку. – Удирал так, что корзину потерял. А мне кажется, что он все выдумал, заболтался с мужиками, забыл про грибы, а жене про волка наплел, чтобы та ему плешь не проедала.

– Отчего же вы так решили, миссис Беркинс? – спросила я, а руки вдруг задрожали. – Думаете, в окрестностях нет волков?

– Может и есть, но на людей они не бросаются. А дурачков, чтобы в лес ходить, у нас и нет.

Хмм… Так уж и нет. Щеки запылали румянцем, и я стала быстро-быстро закладывать в пирожки начинку.

– А мне казалось, что недавно ночью кто-то выл под окнами, – заметила бабуля. – Да так пронзительно, печально, будто оплакивал кого-то.

– Это собака была, миссис Эвлиш. Кто же еще?

– Действительно.

Я слушала их вполуха, витая в собственных мыслях.

После обеда к бабушке в гости пришли престарелые соседки, и я оставила их на попечение миссис Беркинс, а сама сложила в корзину пирожки, сверху закрыла накрахмаленным полотенцем, чтобы не остыли.

– Бабуль, я пойду прогуляюсь! – крикнула бодро, влетая в башмачки и застегивая плащ.

Город готовился к празднованию конца осени и дню поминовения усопших. В это время полагалось собираться за столом всем членам больших родов, жарить уток с яблоками и варить фруктовые взвары на меду. Некоторые верили, что духи умерших тоже пируют за столами, слушая новости из жизни потомков. На меня этот праздник всегда навевал грусть – куда делась моя большая семья? Только мы с бабулей – да и все.

Но я любила смотреть, как отмечают простые горожане – они собирались на лужке за городом и жгли костры, танцевали до упаду и орали хмельные песни. Некоторые вырезали из крупных оранжевых тыкв морды страшных существ, а внутрь вставляли свечи, веря, что это отпугнет злых духов. Вот и теперь пороги домов украшали тыквенные головы – этакое народное творчество, вызывающее смех у аристократии.

Никем не остановленная, я сбежала по каменной лесенке, шурша золотой листвой – деревья почти полностью оголились, растопырив тонкие печальные ветки. Поправила на локте корзинку и, вдохнув тонкий аромат пирожков, поспешила к выходу из города.

***

Он ждал меня на опушке. Притаился в зарослях лещины, сверкая глазами-плошками.

– Привет, Волчок, – я потрепала серую башку между ушей, а он первым делом ткнулся носом в корзинку. – Прости, они без мяса, но с яблоками тоже вкусно получилось.

Я села, подогнув под себя ноги, и достала по пирожку. Зверь проглотил свой, не моргнув и глазом, а я получила очередную возможность полюбоваться на огромные клыки. Не спрашивая разрешения, волк сунул нос в корзину – раздалось чавканье и довольное урчание. Посмеиваясь, я наблюдала, как он уничтожал пирожок за пирожком, а, когда от последнего остался лишь маленький кусочек, волк посмотрел виновато и выронил его мне на колени.