Старенький радиоприемник, подвешенный на какой-то арматурине, торчащей из раздробленного бетонного блока, с хрипом и свистом делился мировыми новостями:
- ...И завершающая новость часа. Сегодня в Киеве в десять часов утра в автомобильной катастрофе погиб народный депутат от партии... от удара машина взорвалась и загорелась... до прибытия пожарных... предположительная причина аварии... и это событие тем более печально, что буквально накануне, по сообщению пресс-службы главного управления МЧС Украины, единственная дочь... пропала в... напоминаем, во время тех событий пропало двадцать пять человек... персонал исследовательской станции, трое журналистов, и пять человек из команды эвакуации...
Противный мелкий дождь барабанил по остаткам крыши. В прорехи в потолке текло ручьями. Ветер просачивался сквозь разбитые стекла и щекотал холодными пальцами. Было чертовски тоскливо в этой грубо сколоченной из обломков строительного мусора времянке. Основой этого хлипкого сооружения послужил полуразваленный остов фургончика для строителей. Одной стены напрочь не было. И в неё открывался вид на жутковатенький серый пейзаж.
Кругом располагались холмы. Вряд ли это было естественное образование. Виктор полагал, что это дальняя оконечность Свалки, куда Игорь их вести отказался, а Олег его поддержал, запугивая рассказами о повышенной радиации. Вокруг было много остовов строительной техники, а так же всяческого не подлежащего распознаванию мусора. В низинах между холмами застоялось небольшое болотце, поросшее невероятно высокими камышами. Над ним постоянно висел синеватый туман.
Виктор сидел у стены, подобрав к себе ноги. Рядом сопела простуженным носом Светка. Он держал её за руку. Её била дрожь. Он укутал её в одолженную сталкерами куртку, но ей все равно было холодно.
Тепла маленького костерка, разложенного на ржавом куске листового металла, было недостаточно.
"Добряки" - так Виктор про себя назвал обоих, до сих пор не представившихся сталкеров - сидели напротив. Лицами они выглядели как типичные "синяки", коих немало можно встретить на аллеях городских парков, подальше от надоедливых ментов и прочей общественности, могущей своими выступлениями изрядно подпортить "культурный отдых". Синячили они не стесняясь, передавая из рук в руки бутылку с прозрачной. Но не пьянели. Не утрачивали связность речи и точность движений. Налили и ему. В мятую алюминиевую кружку. Он взял. Скорее из вежливости, а не из веры в их утверждение, что это зелье лечит.
А одеты они были добротно. Как профессиональные охотники. Ха. Да они и были, в своём роде, профессиональными охотниками особого толка.
Почему-то возникла забавная ассоциация с забулдыгами, шарящими в осеннем парке под листвою брошенные гулящей молодежью бутылки...
Вот только оружие... Хищно вытянутая, закутанная в лохматый камуфляж снайперская винтовка. И калаш, упакованный таким же способом...
- Значится, журналисты вы значит?
- Ну да...
- Это... Значится... Про вас там вещают?
Кивок в сторону радиоприемника.
- Похоже на то...
Виктор чувствовал безысходность, в душе слабо радуясь, что Светка новости не воспринимает.
Она вообще ничего не воспринимала. Могла ходить. Могла есть, схватывая губами то, что подносили ко рту. По началу ко всему безучастная, потихоньку оттаивала, становясь непоседливой, склонной к детской исследовательской деятельности. Хватала любые предметы: травинку, мелкий камешек, случайную железяку. И как однолетний ребенок пыталась постичь их суть через рот. Приходилось за ней внимательно следить. Не отпускать ни на шаг. Хватать за руки. Отбирать случайные предметы и утешать. В качестве игрушки он отдал ей один из объективов. Она его сжимала в левой руке и время от времени пробовала на прочность зубами.
Как они дошли сюда он не помнил. Всё его внимание рассеивала боль в голове. А еще он вел за собой Светку. Это было непросто. То она не хотела идти. То порывалась в противоположную сторону. То падала наземь. То тянулась рукой к какой-нибудь гадости... Сталкеры уходили очень далеко. Но останавливались и дожидались. Иногда один из них возвращался. Но не помогал. А медленно шел рядом. Пока было светло, стажер запомнил только асфальт, разбитой временем дороги. И уж совсем не запомнил путь в темноте, освещаемой скупым светом фонариков и редкими всполохами выстрелов.
- Зачем вы нас спасли?
- Дык, мы не собирались. Мы за этими гадами шли. Они тут недалече двоих наших хлопцев положили. Те как раз к артефактным полям подбирались, а этути в спину им и шмальнули.
- Зачем?
- Да хто ж их, нелюдей, знае. Может быть посчитали, что свидетелев им не надобно. И тех, кто рядышком околачивается, следует тоже того...
- А зачем вы нас забрали?
- Говорят, в беде бросать нельзя. Черный Сталкер осудит. Удачи не будет.
- А черный сталкер тут за местного святого?
- Типо того. Он и бог, и судия. И палач, когда требуется.
- Понятно...
Светка выронила объектив, и он покатился, поблескивая влажными краями, собирая на себя всякую грязь. Девушка вырвала ладошку из его руки и на четвереньках погналась за ним. Виктор, сорвавшись с места, вернул её обратно. Чтобы не плакала, дал ей другой.
Один из "добряков", долго и пристально отслеживал его действия.
- Кто она тебе?
- Коллега.
- И только?
Виктор промолчал.
- К Доктору вам надо.
