А затем решительно потянулся к переговорному артефакту и, несколько раз стукнув по нему пальцем, приказал:

– Элиния, милая, вызови ко мне в кабинет Рида.

Женский голос из динамика мышкой пискнул: «Сейчас сделаю», – и отключился.

– Ну а пока мы ждем твоего няньк… кхм, – мое начальство, уже не теоретическое, а похоже, что вполне реальное, на миг задумалось, будто подбирая слово, – куратора практики, расскажи-ка мне, – двуликий глянул на измятый лист направления, видимо, затем, чтобы прочесть имя, и тоном «ну раз послали к демонам, то добро пожаловать» добавил: – Дэй, расскажи-ка мне, что ты за человек. Желательно для краткости – одним словом.

То, что мою расу он определил точно, не удивляло. Потому как двуликие, которых до оборота от людей и не отличишь, магией не владели в принципе. Они и без нее прекрасно обходились. И в схватке двуипостасного с чародеем я бы лично поставила на первого. Ибо магия магией, а аркан еще нужно успеть накастовать. А когда на тебя летит живая машина убийства, способная вмиг перегрызть глотку (а с ней, перфорированной клыками, заклинания, увы, не читаются), почему-то чаще срабатывают убегательные, а не убивательные навыки.

А я была чародейкой, артефактором. У меня об этом даже бумажка имелась. Хоть и сильно мятая, словно ее виверна жевала. Причем с особым остервенением.

Так что оборотни из моей расовой индексации выпадали однозначно.

На вампирессу же я не походила цветом загара. Для истинной фэйри – не вышла ни ушами, ни дурь… пардон, величественностью. Да и редкими гостьями были дочери дивного народа, предпочитая жить среди сидхэ, а не людей.

Будь я драконицей, то явно практику проходила бы не здесь, а на границе южных кантонов, сражаясь с демонами, стремящимися прорвать барьер. Ибо крылатые обычно рождались с тремя, а то и четырьмя кольцами дара.

К слову, эти самые кольца проявлялись лишь во время кастования заклинаний. Они возникали вокруг запястья мага светящимися обручами, один внутри другого, так что центром первого из них была рука самого чародея. И чем этих энергетических орбит больше, тем выше уровень дара.

У меня же в детстве, когда проснулась магия, зажглась лишь точка. Со временем и упорными тренировками, которые не давались без боли, рядом с этой самой точкой появились еще семь. И я искренне надеялась, что они замкнутся в единое звено до того, как возможный рост дара прекратится. Чаще всего у людей это порог тридцатилетия. У других рас – чуть дольше.

Поэтому моей целью было получить звание мастера первого круга, сделать то, о чем папа, обладатель трех точек, мог только мечтать… Хотя и его дара хватало на то, чтобы выполнять свою работу на отлично и без звания, и без диплома академии.

– Ну-с… – напомнил о себе оборотень, рассматривая меня с энтузиазмом орнитолога, в силки к которому случайно залетел здоровенный дракон.

– Описать себя одним словом? – усмехнулась и без тени сомнения и самомнения ответила честно: – Мудрая… Могу и намудрить, и умудриться, – попыталась я предостеречь оборотня от необдуманного шага принятия меня на практику.

– Без пояснений было бы лучше, – фыркнул двуликий, не проникнувшись увещеванием. – Но зато у тебя с юмором все в порядке… А без него, паскуды, в нашем деле туго. Он нам помогает выжить, пережить и даже дожить до…

До чего именно дожить: до пенсии или нервного срыва, оборотень, правда, не уточнил. Ему помешал стук в дверь. А после короткого командного «Войдите!» в кабинете появился высокий широкоплечий офицер, чей рельеф мышц не способны были скрыть ни форменная рубашка с закатанными по локоть рукавами, ни брюки.

Бугры мускулов, переплетения сухожилий перекатывались под бронзовой кожей. При этом вошедший двигался с бесшумной кошачьей грацией хищника. Такой, которая неизбежно появляется у всякого, кто проводит время скорее не со штангой в тренажёрном зале, а в спаррингах на татами.

Каждый жест этого оборотня дышал свободой, уверенностью, легкостью. Я посмотрела на его руки… Сильные. Привыкшие к работе. Разной работе. Отчего-то я не сомневалась, что они не дрогнут и от отдачи чарострела пятидесятого калибра и с ловкостью вскроют капризный тонкий и строптивый механизм секретного замка. Может, такая уверенность поселилась во мне потому, что я уже видела подобные ладони у мастеров-артефакторов и пальцы, которые были способны и удержать дьявольский напор взбесившегося в поршне элементаля, и прикрутить шестеренку, которая размером чуть больше капли воды.

Мой взгляд поднялся выше к локтю, по плечу. Скользнул на шею, и тут… Я судорожно сглотнула. И вовсе не из-за демоновых феромонов двуликих, от которых порою девушки забывали все на свете, превращаясь в охочих до любви весенних кошек.

Нет.

Я узнала три царапины. Потому как именно я их вчера и оставила.

– Офицер Стэйн. Ты просил артефактора для дела по Оку Урнир. Вот, получите и распишитесь.

Двуликий ткнул в мою сторону дымящей сигарой.

И я ощутила на себе холодный, циничный взгляд синих глаз. Этот Стэйн рассматривал меня. Пристально. Остро. Неотрывно. Отчего мне захотелось поежиться. А еще – создать парочку защитных плетений. Ну или хотя бы заиметь в руках вот прям в этот самый момент гаечный ключ, а лучше – ломик.

Узнал или нет? Казалось, этот вопрос бился в моей голове, суматошно ударяясь о виски и перепонки. По ложбинке позвоночника пробежала капля холодного пота. Секунда. Вторая. Третья. А по ощущениям – годы, за которые моя совесть дошла до столь высокого напряжения, что могла и убить. Морально.

Мне было жутко. Что там у этого брюнета на уме?

– Теперь ты, Рид, за этого специалиста отвечаешь свой башкой, – оценив реакцию враз помрачневшего подчиненного тоном «Ты не рад? А придется!» пророкотало начальство, добавив: – И задницей тоже отвечаешь! Сейчас введешь Драккарти в курс дела. Покажешь, где, что в отделе находится. И да, на склад за формой отведешь… Вопросы есть?

Надо ли говорить, что я тут же удостоилась еще одного раздраженного взгляда брюнета. Вот как пить дать, этот законник первое, что сделает, едва мы выйдем из кабинета Торкра, укажет мне вектор движения на три буквы.

– Никак нет, – баритон поцарапанного оборотня вроде и прозвучал негромко, но столь отчетливо, что невольно закралось подозрение: а точно ли Торкр тут главный?

– Порычи мне тут, – прищурилось официальное начальство. Впрочем, совершенно беззлобно. Словно учитель, только что преподавший урок талантливому, но своевольному ученику.

– Разрешите идти? – выпрямил и так идеально ровную спину Стэйн.

– Свободны. Но вечером, Рид, жду от тебя отчет по вчерашней… – отставив сигару, двуликий потер подбородок, словно подбирая обтекаемое слово, – …операции.

Мой… кхм… куратор и по совместительству громадная, просто-таки вселенского масштаба неприятность, лишь коротко кивнул и вышел. Я – за ним.

На удивление, по коридору шли в молчании. Предупредительном таком. Которое сближает двоих примерно так же, как снайперский прицел. Полулетально сближает, поскольку один из пары на конец рандеву все же остается здравствовать.

– Мы с тобой раньше не встречались, пацан? Ощущение, что я тебя где-то видел?

От таких вопросов, внезапных, как кусок известки в чашке утреннего кофе, я едва не споткнулась. Какой я, к ржавому поршню?.. Нет, определенно, прежде чем задавать подобные вопросы, нужно предупреждать в духе: «Внимание! А сейчас готовьтесь обалдеть, очуметь и слегка так прифигеть…»

И лишь потом до меня дошло: оборотня обманул внешний вид «специалиста». Я была в безразмерном свитере, таких же джинсах и бейсболке. Так что… Но он же оборотень! А двуликие по запаху должны отличать… Хотя… тот же Торкр курил. А сигары, по идее, должны были напрочь отшибить ему нюх, если, конечно, вторая ипостась начальства не дельфин. Эти китообразные по природе запахов не чувствуют. Или это дымный запах так перебил мой собственный… Вон как в кабинете табаком разило… Даже у меня, человека, нос зачесался.