Я тихонько хмыкнула про себя, видение пропало.

Да, очень красивый. И я голову могла дать на отсечение — он тоже из Карагиллейнов. Что-то знакомое неудержимо проступало сквозь экзотику. Можно было предположить, что это кто-то из братьев Кайлеана — выглядел он существенно моложе королевы, да и король, наверное, тоже сидел бы в кресле, а не стоял позади. Но если я угадала, то этот сын пошёл в папу — другая масть, и сходство проявлялось по-иному.

Я, вроде, ему не понравилась. Смотрел он как-то сквозь меня, лицо было бесстрастным, фигура неподвижной, но ноздри чуть подрагивали, и грудь заметно вздымалась как от еле сдерживаемого гнева.

Непонятно…  Обычно молодые люди относились ко мне дружелюбно. Может, красавец обладал титулом чемпиона королевства по пению в ванне, а я глубоко оскорбила его эстетическое чувство? Впрочем, было возможно иное толкование: он, наоборот, из последних сил боролся с нахлынувшим восторгом. Может, ему хотелось захлопать в ладоши и выкрикнуть «Брависсимо! Спойте ещё!».

Но это вряд ли. Мне упорно казалось, что он раздражён самим фактом моего здесь пребывания.

Я поспешно перевела взгляд на особу, стоящую рядом. Молодая женщина, тоже одетая как на великосветский приём, в малиновое с золотом. Причём её одеяние было расцвечено богаче, но в итоге выглядело дешевле королевского.

Придворная дама?

Она обладала кукольными чертами лица и пышными формами — судя по фасону туалета, формы малиновая дама считала не последним своим преимуществом. Фамильного сходства здесь не наблюдалось. В отличие от Карагиллейнов, чувства она скрывала гораздо хуже — кукольные губки были плотно сжаты, а кукольные бровки страдальчески нахмурены. «Что творится, люди добрые, что творится!..» — как бы восклицали бровки.

Я ощутила сильное желание успокоить всех, выступив с разъяснениями, что если я стою здесь в спортивных трусах их сына, брата и повелителя, то это ещё ничего не значит.

Четвёртый участник мизансцены стоял сбоку у камина и вертел в руках большой кристалл, взятый с каминной полки. Этот дядечка произвёл на меня положительное впечатление. Наверное, потому что он был похож на поэта Бродского с фотографий последнего венецианского периода. Только у настоящего Бродского тонкое лицо выглядело преисполненным печали — от многих знаний, очевидно, а эрмитанский дядечка светился благожелательностью и поглядывал на меня из-под очков в стальной оправе с каким-то весёлым любопытством. Одевался он неожиданно для этих мест — самые обычные брюки, рубашка, трикотажный джемпер с полосками вдоль V-образного выреза…  Если бы он появился в таком виде в моём мире, никому бы и в голову не пришло, что это пришелец из другого измерения.

— Всё равно странно, — нарушила вдруг молчание королева. — Но хоть что-то прояснилось.

— Это может быть случайностью, Ваше Величество, — прощебетала дама в малиновом.

Ага-а-а…  всё-таки Величество!

Королева пожала плечами.

— Скорей всего, так и есть. Но Кайл…  он никогда не был склонен к авантюрам. Кто угодно, только не Кайл.

Разговаривали они так, словно кроме них здесь никого не было. Я заставила себя стоять спокойно. Подумаешь. Смотрины с банным полотенцем на голове — пустяки, дело житейское. На этот раз я, слава богу, не голая. И не на четвереньках, кстати. Большой прогресс. Хотя сходные обстоятельства знакомства с членами клана Карагиллейнов начинали понемногу нервировать.

— Может, дело вовсе не в этом, — негромко произнёс пожилой дядечка и вернул кристалл на полку.

Все повернулись и посмотрели на него. Похоже, дядечкины слова имели определённый вес.

Пышка недовольно чирикнула:

— А в чём же тогда?

Дядечка кивнул в мою сторону и слегка невнятно развил свою мысль:

— Ну-у-у…  ноги, например. И всё остальное тоже…  — он изобразил в воздухе овал, закончив непонятной волнистой линией. — Ну так, как вариант…  в порядке гипотезы…

Все повернулись и ещё раз дружно осмотрели меня сверху донизу.

Я с трудом подавила позыв застенчиво изобразить одноногую цаплю на болоте.

Не вмешивайся, Даня, сказала я себе и стиснула зубы. Твоё дело маленькое, ты тут проездом. «Сдержанность и дипломатичность!»

— Возможно…  что есть, то есть. Но всё равно, на Кайла совсем непохоже. — Королева вновь повела плечом. — Что у него, всего этого, — она, снисходительно усмехнувшись, пародийно изобразила несколько волнистых линий, — мало, что ли, было?.. Кстати, магистр, что она там сказала на своём варварском наречии? Переведите.

Я изумилась. Как это — переведите? Я ведь их прекрасно понимала!

На магистра откликнулся пожилой дядечка. Ага. Он у нас, стало быть, силён по части наук. Придворный маг?

— Юная леди спрашивала, где её оружие.

— Какое ещё оружие?

— Скорей всего, автоматическое и самозарядное, — охотно пояснил магистр. — Весьма распространено в соседней империи. Такая, знаете, металлическая штучка с рукоятью и коротким дулом. Чёрного цвета, но модель девушка не уточнила.

Королева нахмурилась.

— Зачем ей это?

— Возможно, юная леди чувствует себя несколько неуверенно в незнакомой обстановке.

Магистр отвечал серьёзно, но казалось, ситуация его забавляет. Мне даже почудилось — он знает, что я понимаю каждое слово.

Королева знакомым движением вздёрнула подбородок.

— Неужели она думает, что это ей поможет? Нелепое предположение. — Помолчав, она произнесла: — Теперь послушаем, что скажет Луссия. Луссия, ты готова?

— Да, Ваше Величество…  — ответили королеве тусклым голосом, даже как бы нехотя. — Я попробую.

— Так приступай же.

Луссия вышла из-за кресла, вздохнула, постояла немного — едва заметно раскачиваясь, и вдруг двинулась в мою сторону мелкими крадущимися шажками. Руки со скрюченными пальцами она согнула в локтях и держала перед собой, а шею вытянула, будто принюхивалась. Кукольное личико исказилось, я с оторопью увидела, что глаза её закатились под лоб и теперь в глазницах виднеются одни слепые белки.

Метаморфоза, произошедшая с хорошенькой пышечкой Луссией, была так неожиданна, что меня просто приморозило к месту.

Где носит этого Кайлеана Георгиевича, в отчаянии подумала я, глядя, как ко мне приближается существо из ночного кошмара. Я приготовилась отступить в ванную, там можно будет попробовать отбиться от бесноватой с помощью холодной воды, пущенной из душевого шланга. Но Луссия затормозила, не дойдя пару шагов, и вновь стала раскачиваться, потом выкинула вперёд руку. Её пальцы сплелись в такую невозможную комбинацию, что я невольно сморщилась — неужели не больно? Однако Луссия, казалось, вошла в такой транс, что уже не почувствовала бы и калёного железа.

— Ты! — пронзительно выкрикнула Луссия. — Ты возлежала на груди сына кесарева!

Краем глаза я заметила, что после этих слов молчаливый красавец словно встрепенулся. Он как-то хищно сузил глаза и взглянул на меня с новым интересом.

Не сразу до меня дошло, кто у нас сын кесарев, но потом я так возмутилась, что немедленно выпалила в ответ:

— Ничего и не возлежала!

Королева резко повернулась к магистру, а Луссия как-то скептически оскалила зубки. От этого оскала в сочетании с белыми глазами у меня снова прошёл мороз по коже.

— Возлежала, возлежала, возлежала! — истерически повторила она.

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Луссия, прекрати! — ледяным голосом перебила королева. — Что ещё?

Луссия попыталась ещё что-то сказать, но немо похватала воздух ртом как снулая рыба, внезапно потеряла боевой задор и сдулась, как воздушный шарик. Она плетью уронила руку с магически скрученной фигой, повернулась, и, пошатываясь, направилась в сторону свободного кресла.

— А вот и нет… . - растерянно повторила я ей в спину…

— Луссия! — грозно прикрикнула королева.

Но Луссия рухнула в кресло, обхватив голову, и затихла.

Я хлопала глазами — что это было? — и вдруг кое-что припомнила.

Экхм.

Да, в самом деле…