Кайлеан красноречиво промолчал, а я вспомнила присказку «молчание — знак согласия».

— Кто вообще такая эта крыса?

— Полагаю, моя няня Мелисса, — сказал демон, доставая омара из холодильника.

Мне показалось, что я ослышалась.

Няня Мелисса? Демоническая няня? Не плюйтесь огнём, мастер Кай, не то живо отправитесь в угол?

Я чуть было не хихикнула, но вовремя пригасила смешок, тем более, что вдруг кое-что припомнила.

— Точно! «Я всего лишь старая нянька» — так она сказала. А как же это получилось, Ваше Высочество, что в королевские няньки взяли крысу?

Это было невероятно, но его взгляд потеплел. Кайлеан Карагиллейн Третий слегка приподнялся в моих глазах — за пушкинское отношение к няне. Может, он ещё не совсем потерянный для общества демон.

— Мелисса удивительная. Я многим ей обязан. Она родилась обычной крысой в подземелье нашего замка. А потом магистру Мерлину понадобилось подопытное животное…

— Простите…  это какой Мерлин имеется в виду? Тот самый? В смысле, наш Мерлин?

— До Сноудона — ваш, а после — наш. Мерлин выбрал свободу.

История с няней меня живо интересовала, поэтому я не стала отвлекаться на политический диспут, который мог затянуться надолго. Хотя фраза «он выбрал свободу» показалась мне более чем спорной, и мне было что сказать по этому поводу.

— Да-да-да, помню-помню, виделись как-то в Сноудонском лагере, — небрежно заметила я. — Но почти не общались, у него своя компания имелась, у меня своя. Бывало, встретимся поутру возле умывального шатра, он и говорит: «А вы заметили какие погоды стоят, Данимира Андреевна?», а я ему: «Предсказанные, Мерлин Иванович, предсказанные…» На том и разойдёмся. Всё-таки, мы принадлежали к разным поколениям. Не настолько уж я была стара, — и я взбила лапой несуществующие кудри, — чтобы с Мерлином тусить.

Брови Кайлеана дрогнули, но комментариев не последовало.

— И что там дальше с крысой Мелиссой?

— Крыса была нужна Мерлину для магических опытов, и в результате нескольких уникальных экспериментов Мелисса обрела разум, не уступающий человеческому. Это, правда, был побочный эффект, магистр сам удивился, но так уж случилось.

Я подёргала шкурой на спине.

— Жуть какая. Не, ну правда же — ужас. Остров доктора Моро какой-то.

— Не знаю никакого доктора Моро, и не вижу, чего тут ужасного. Напротив, няне повезло. Чтобы облегчить участь невинного разумного существа, Мерлин обучил Мелиссу разным магическим штукам и даровал ей длинную жизнь. Из простой крысы стать крысиной ведьмой — не самый плохой поворот в судьбе. В то время Мерлин выполнял кое-какую работу для моего деда, Кайлеана Второго, и по завершении контракта оставил Мелиссу в родном замке, но с самыми лестными рекомендациями. С протекцией от самого Мерлина её охотно взял в помощники королевский лекарь.

— А как же она стала вашей няней?

— Случайно. Если вкратце, то она оказалась единственным существом, которое смогло меня остановить. Я был…  э-э-э…  не самым послушным ребёнком. Но при этом самым способным. Опасное сочетание. Впрочем, это другая история, я хотел подчеркнуть другое: няня всегда была благодарна своему создателю и отзывалась о нём с большим почтением.

Я вздохнула.

— Ну, не знаю…  Раз она так смотрела на вещи, тогда, может быть, ей действительно повезло. А лично мне вот иногда застрелиться хочется. Человеческий разум в теле животного — это тяжело. Особенно хвост раздражает — живёт своей жизнью, чего хочет, то и делает. Останавливает только, что это тело не моё, напрокат взятое, да и стреляться не из чего.

Кайлеан задумался.

— Данимира Андреевна, вы вот тут говорили про старость и её сомнительные прелести, про то, что с клюкой ковыляли…  А теперь вы на шкаф с пола одним прыжком запрыгиваете. Может, всё не так плохо? Вам не кажется, что ваше нынешнее тело лучше прежнего?

— Не кажется, — насупилась я. — Я променяла бы все прыжки на шкаф в мире на свой старый добрый ревматизм. Негоже в преклонных летах на шкафы сигать. Хочу в солнечный летний день сидеть на ящике у метро, на прохожих смотреть и петрушечку продавать. Такой вот пенсионерский блюз. — Я хлюпнула носом. — Давайте лучше омара есть, Кайлеан Георгиевич, или я сейчас расстроюсь. Только не забудьте, что мне всё на мелкие кусочки разделать надо. А то в прошлый раз вы до этого не додумались. Или додумались, но просто омара стало жалко, вот и устроили ту безобразную сцену с выносом тела. Ту самую, которая тяжёлым камнем лежит на вашей совести.

Кайлеан Георгиевич отчётливо скрипнул зубами, молча оторвал у омара клешню и молча взломал коралловый хитин голыми пальцами. Наверное, на месте омара представлял одну вредную старушонку.

Замолчала и я.

Вообще, совершенно напрасно он признался, что хладнокровен, а я вроде как пробуждаю в нём какие-то эмоции. Я всегда недолюбливала холодных людей, они вызывали во мне подспудное чувство протеста. Но раньше можно было выбирать, с кем водить знакомство, а с кем — нет, теперь же я была заперта с подобной личностью, и какое-то непонятное побуждение заставляло меня дёргать тигра за усы вопреки здравому смыслу. Мои нервы действительно были капитально расшатаны; возможно, я, не выдержав испытаний, потихоньку сходила с ума.

Но поскольку Кайлеан пододвинул мне тарелку с разделанным омаром, об этом я решила подумать завтра.

После сытной и вкусной еды на душе посветлело. Ладно, прорвёмся. Единственное, чего мне не хватало, чтобы теперь меня взяли на руки, погладили, почесали за ушком. Чудовище всегда так делал. Что-то мне подсказывало, что Их Высочество не станет чесать меня за ушком.

Ну и напрасно.

А я бы ему поурчала…

Жаль мне его, сам не понимает, что теряет.

Бедняга.

Я чуть было не начала задрёмывать прямо над тарелкой, но встрепенулась.

— Давно хочу спросить — а как вы сами-то здесь оказались? За что сидим, Ваше Высочество?

Кайлеан встал, достал из холодильника большую чашку дымящегося кофе, вернулся на место, пригубил, прикрыв глаза, насладился вкусом и только потом отозвался:

— Я точно не знаю. Но подозреваю, что за нарушение брачных обязательств.

Мои глаза распахнулись сами собой. Можно было представить любую причину, кроме этой.

Демон — брачный аферист. Какая прелесть.

Дремоту как рукой сняло.

— О как! — радостно воскликнула я. — Поведайте же скорее эту безнравственную историю, потешьте подробностями пожилого человека, давно уже лишённого подобных радостей жизни.

Кайлеан сказал с досадой:

— Да не было там ничего безнравственного. И радостей жизни никаких не было. Лично я считаю, что и обязательств не было.

— Не вы первый, не вы последний, — вставила я клинышек сарказма.

Он только отмахнулся.

— Да нет же, это был просто предварительный визит, нечто вроде смотрин, я должен был просто взглянуть на очередную кандидатку и на её королевство, и решить, подходит ли мне это. Ничего определённого, Эрмитания может позволить себе выбирать.

— И она вам не понравилась.

— Нет.

Жёсткое это было «нет», несгибаемое.

— Страшненькая? — понимающе спросила я, зная, как мужчины чувствительны к этому вопросу, — даже те, кто своей внешностью голосуют за теорию происхождения человечества от йети.

— Наоборот, — сказал Кайлеан. — Илгалея — одна из самых красивых женщин, которых я видел.

Я вдруг поймала себя на том, что мне хочется посмотреть на эту неведомую Илгалею, чтобы понять, кого там Кайлеан Третий считает такой уж раскрасавицей. Чисто теоретически было бы интересно ознакомиться с его вкусом.

— Может, королевство захудалое, разгуляться негде?

— А вот королевство я взял бы. Оно небольшое, компактное, с хорошим климатом, и притом с выходом к морю…  и в горах залежи…  интересные.

— Экий вы переборчивый жених, оказывается, Кайлеан Георгиевич. Чем же вам не понравилась жена-красавица с интересными залежами и выходом к морю?

Кайлеан отхлебнул кофе, откинулся на спинку стула и уронил скучным голосом: