Самолеты взлетали с гулким шумом, от которого закладывало в ушах. Надя смотрела

в небо со страхом, и в то же время с невероятным предвкушением. Она впервые куда-то уезжала, да ещё и на воздушном транспорте. От волнения учащался сердечный ритм и будто немели кончики пальцев.

– Поедешь жить к этой вертихвостке, – бухтела бабушка, с самого утра, – а она ни приготовить не может, ни постирать, ходит с ногтями своими жуткими, страшно смотреть.

Бабушка не любила мать Нади и никогда этого не скрывала.

– Но она же моя мама, бабуль, – мурлыкнула Надя, в который раз проверяя, всё ли собрала в сумки.

– Может, останешься? – упрашивала она, – три месяца ещё, а там потом сразу в общежитие заселишься, а с ней, ну в кафе встретитесь или в кино сходите? Она и не годна на нечто большее.

По мнению бабушки, нечего им было общаться, а вот Надя очень хотела попытаться наладить с матерью доверительные отношения.

Мама Виктория Сергеевна, оставила её на попечении свекрови лет с десяти. Просто однажды привезла погостить, да так и оставила, уехала на заработки. Правда часто созванивались, и виделись на праздники. Только со временем звонков стало меньше, да и праздники не ощущались как раньше.

Мама всё никак не могла её забрать. То квартиру надо купить, потом денег не хватало, а потом решила, что и личную жизнь нужно устроить. Надя часто слышала, как бабушка ругает Викторию по телефону, обзывает её матерью-кукушкой, а Наде было обидно. Она любила маму.

До десяти они жили вместе, мотались по съёмным квартирам, засыпали в обнимку. Мама расчесывала ей косы, готовила оливье и запекала курицу, другое у неё не получалось. Но Надя всегда вспоминала это время с трепетом.

Виктория Сергеевна была очень красивой. Высокой, фигуристой, с ровной, фарфоровой кожей, даже косметикой можно было не пользоваться, всегда в модной и аккуратной одежде, что, когда она приезжала, и они шли гулять, все головы сворачивали в её сторону.

И вот несколько месяцев назад, её маме повезло. Она вышла замуж за какого-то состоятельного мужчину, Алексея Шторма. Им с бабушкой приглашение пришло слишком поздно, чтобы ехать в Москву, но они поздравили её по видеосвязи.

Алексей Шторм мужчина был видный, солидный, правда с жутко белыми волосами на голове, но с доброй улыбкой и пронзительными голубыми глазами. Он с таким обожанием смотрел на её мать, что Надя безумно была рада.

И когда все жизненные нужды Виктории были выполнены, а сама Надя доросла до восемнадцати и поступила в институт искусств, она решила пригласить её провести каникулы у них в доме Штормов и познакомиться с отчимом и сводным братом. О последнем Надя мало что знала. Он не мелькал ни на каких свадебных фото, да и мать про него редко говорила. Но Наде этот Георгий Шторм был и не слишком-то и интересен. К тому же они вышли из того возраста, когда нужно дружить или заботиться друг о друге.

Она собиралась погостить только три месяца, решить дела в институте и заселиться в общагу.

Так что не поехать Надежда не могла. Это был её шанс провести с матерью время. Какой бы она не была, она её любила.

– Научит она тебя там, – сетовала бабушка, вытирая платком мокрые глаза.

Чему, не договаривала, но Надя предполагал, что как в «Ералаше» – плохому.

– Бабуль, у меня своя голова на плечах есть, и я уже не пятнадцатилетняя девочка, сама приму решение.

Хотя Надя так и говорила, но только для того, чтобы успокоить старого человека. Ей было очень страшно.

– Ты мне пиши, – настаивала бабушка, – если каике-то проблемы тем более, помогу деньгами, сама приеду, если что, только не пропадай.

Вот чего Надя не любила, так это прощаться. Она, как-то, с общей школьной экскурсией в Екатеринбург поехала, так бабушка провожала её так будто она навсегда уезжала.

Вот и сейчас стоя в аэропорту, ещё не пройдя контроль, она только и делала, что плакала.

– Бабуль, ну правда… я приеду, через месяц, побуду недельку, ну, а если будет совсем плохо, то вернусь. Ты же меня знаешь?

Надя обнимала бабушку, столько сил отдавшую и любви для неё в свои преклонные годы.

– Хорошо питайся.

– Да куда мне, я уже ввысь не росту, только вширь, – засмеялась Надя.

Её размер уходил в модный ныне «плюс», но она комфортно себя в нём ощущала. Её никто никогда не гнобил, ни за щеки, не за толстую попу. Друзья у неё были самые лучше, а в школе она всегда пользовалась популярностью, возможно благодаря миловидному лицу и коже доставшейся от мамы, а может и по другой причине, но все парни говорили про её глаза и губы. Так что Надя не была зажатой толстушкой и в еде себе не отказывала.

Бабушка перекрестила её, когда та проходила паспортный контроль, а дальше у Нади началась дрожь ожидания. Самолёт немного задерживали, и она переписывалась с лучшей подружкой.

«Расскажешь потом про сводного братца?»

Засыпала Ленка её такими сообщениями. Она хотела знать о младшем Шторме всё.

«Что про него рассказывать?»

«Ты попала в самую распространенную ситуацию любовной истории».

Надя рассмеялась и немного расслабилась. Только Ленка могла такое придумать. С недавних пор она увлеклась сетературой и читала и писала какие-то любовные истории, даже поступила на филфак, но лето собиралась провести дома.

«Лен, представь, что Георгия называют Жорой и сразу весь интерес пропадет. К тому же ты видишь во мне тонкую и звонкую девочку? Я скорее слон, который задавит его габаритами».

Ленка прислала смеющиеся смайлики.

«Сядь на диету, в конце концов, и Жора, отстойное имя!».

Надя отвлекалась на бессмысленную переписку и даже как взлетели, почти не почувствовала.

Единственное, что оказалось неудобным, так это эконом-класс, и она была зажата в середине двумя гастарбайтерами, которые тоже не могли активно шевелиться и недовольно посматривали на неё, как будто она могла сдуться в одно мгновение.

Обидно, что красивых фоток из окна не получилось.

Шереметьево встретило её пасмурной погодой, так что, то, что она надела джинсы и кроссовки были только кстати. Забрав багаж, она примкнула к одному из аппаратов с кофе и позвонила маме. Долгое губки немного пугали.

– Да, мой цветочек? – услышала она ласковое и неожиданное.

Мама, вообще редко так её называл.

– Мам, я уже в аэропорту, ты меня встретишь?

– А… уже? О я ещё не готова… а подожди там, или возьми такси.

– Мам тут такси стоит так, как будто я собираюсь его купить вместе с водителем.

Начало не очень хорошее. Нет, это полный провал.

– Тогда жди, я пришлю своего.

Пришлёт водителя…

Надя спрятала телефон в карман присев на лавочку. Хорошо ещё, что взяла немного вещей, хотя с её размером много вещей и не найти.

Она думала, что мама будет её ждать, а оказалось всё, как всегда. Бабушке Надя соврала, сказала, что они сидят в кафе и перезвонит, как доберутся до дома.

Надя смотрела на сверкающие огромные телевизоры с рекламой в окне. Народ постоянно пребывал, но бывали минуты полного затишья. Атмосфера аэропорта ей нравилось, она навевала перемены и надвигающиеся приключения. Правда Надя подозревала, что её больше ждёт разочарование, чем что-то хорошее, так что уже мысленно готовила себя, не надеется.

Но разве это было возможно?

Водитель приехал через час с небольшим. Так что аппарат с кофе стал Наде как родной. Подошёл высокий, бородатый с лысой головой, мужик, и вначале напугал.

– Надя Матвеева?

– Да, – опасливо промямлила она спустя пару секунд.

– Пойдём, Виктория Сергеевна меня прислала.

Для точной информации Надя даже маме перезвонила, но та так долго не отвечала, что пришлось соглашаться раньше ответа.

Водитель оказался немногословным, что шло плюсом.

Москва за окном из-за погоды напоминал обычный серый город, как будто и не уезжала со своего Урала. Даже небоскрёбы Москвы-Сити утопали в тяжёлых свинцовых тучах. Вопреки всем рассказам о пробках они ни в одной не стояли.