Сестра моргнула несколько раз, и я увидел в ее больших голубых глазах слезы.

— Ты не понимаешь, Миша…, — шепнула она. — У вас, мужчин, все по-другому. Ну, я имею в виду, что вам позволено чуть больше и в свете вам гораздо чаще прощают ошибки. У женщин, особенно молодых, гораздо больше возможностей оступиться. А ты знаешь, я панически боюсь совершить ошибку. Это не просто мой первый бал, нет… Это первый выход в свет под эгидой самих Романовых! От того, как я выступлю на этом балу, может зависеть вся моя судьба. И не только моя — ваша тоже! Все приглашенные будут разглядывать меня как под микроскопом и искать, к чему бы придраться…

Я пожал плечами.

— Значит, мы не дадим им ни единого повода.

— Ага, да только ты знаешь, сколько стоит бальное платье? А туфельки? А украшения? Прическа и все прочее… Да еще бы навыки в танцах освежить — не помню, когда я в последний раз плясала мазурку или даже вальс.

К моему удивлению, отец ее поддержал.

— Это и правда очень дорогостоящее мероприятие. И Ольга права — она должна показать себя безупречно, в том числе и потому, что из-за спорного статуса нашей семьи на нее станут обращать особое внимание. Но отклонять приглашение мы тоже не имеем права. Это оскорбит императорскую фамилию и уничтожит все наши достижения… — Патриарх вздохнул. — Что ж, у меня есть пара вариантов, где взять ссуду.

— А сколько нужно? — спросил я.

Оля вздохнула.

— Много, Миш. И платье для такого мероприятия просто в магазине не купишь — это дурной тон. Только шить у модистки.

— Сколько? — теряя терпения, повторил я.

— Ну… От двухсот рублей… Это минимум.

Мы с отцом переглянулись.

— Да уж, — улыбнулся я. — Женщины — дорогое удовольствие. Но погодите пока с займами. Кажется, я кое-что придумал.

Отец сурово на меня посмотрел и обратился ментально.

“Михаил, не играй с сестрой. Я рассматриваю такой бал как инвестицию в ее будущее. И с меня не убудет гордости попросить в долг у одного из местных коммерсантов”.

“Спокойно, отец. У меня есть кое-какие сбережения. Их должно на все хватить”.

Брови Патриарха поползли вверх так, что очки сползли на нос.

“Откуда у тебя сбережения?”

“Я рисковал своей шкурой не бесплатно. Тайное отделение отблагодарило, а я приберег на черный день”.

Я повернулся к сестре.

— Переодевайся, дорогая. Поедешь со мной. Хочу тебя кое с кем познакомить.

— У тебя что, есть друзья в модных домах? — удивилась девчонка. — Или что ты задумал?

— Лучше. Я знаком с модисткой, что готовит образы для самой Матильды фон Штофф. Бегом наверх, жду на улице через десять минут.

Оля быстро отошла от удивления и метнулась в свою комнату. Отец с тоской посмотрел на окно.

— Видимо, ужин в честь воссоединения семьи придется перенести.

— Ничего, переживем, — отозвался я. — Сперва дела. Если Ефросинья откажет, будет время найти другие варианты. Но я постараюсь ее уболтать.

— Спасибо, сын, — кивнул Патриарх. — Если все получится, ты нас очень выручишь.

Хотелось ответить, что это у меня начало входить в привычку, но острить я не стал. Все-таки они с Олей были правы — мероприятие крайне ответственное. Да и для девушки первый бал наверняка как первая любовь — событие, которое она будет помнить до конца жизни.

И мне очень хотелось сделать так, чтобы о нем Оля помнила только хорошее. Она заслужила небольшую сказку — пахала полтора года как Золушка, а я постараюсь быть доброй феей-крестной.

***

Готический “Витя” остановился напротив крыльца величественного особняка Штоффов. Оля таращилась на парковый ансамбль во все глаза: сейчас, летом, местный ландшафт был особенно прекрасен. Всюду зелень, цветущие кустарники, клумбы с какими-то причудливыми цветами, идеально подстриженные живые изгороди и прочие атрибуты роскошных дворянских усадеб.

Сестра посмотрелась в карманное зеркальце и смущенно опустила глаза.

— Ты привез меня в такое богатое место, а я выгляжу как замарашка… И рыбой провоняла насквозь!

Я возвел очи горе и вздохнул. Женщины… Лишь бы загнаться по какой-нибудь фигне, которая волнует только их и совершенно незаметна для окружающих.

— Если тебя это утешит, то Штоффы, что старшая, что младшая, по утрам тоже выглядят, как все нормальные люди — заспанные, лохматые, с отеками и синяками под глазами, — улыбнулся я и взял сестру за руку. — Но от этого менее прекрасными не становятся. Расслабься, Оль. Все будет хорошо. Да и Фрося тебе точно понравится. Очень приятная и толковая девушка.

Подбежавший слуга помог нам выйти и с достоинством поклонился.

— Михаил Николаевич, доброго вечера! Могу ли я осведомиться, по какому вопросу вы прибыли со своей спутницей?

— Я звонил Ефросинье. Она сказала, что сегодня будет в Лебяжьем. Разве она вам не передала, что мы назначили встречу?

Лакей озадаченно почесал пятерней затылок.

— Возможно, передала, но до меня не дошло. После… После ухода Василия и отъезда Матильды Карловны и Ирины Алексеевны здесь все немного с ног на голову встало… — слуга спохватился и натянул любезную улыбку. — Как бы то ни было, приношу извинения за это недоразумение. Я сию минуту доложу Пелагее Дмитриевне, что вы прибыли.

Он проводил нас внутрь особняка, и я с любопытством оглядел произошедшие в доме изменения. Да, отсутствие Василия и Штоффов здорово сказывалось — дом опустел, и из него словно испарилась часть уюта. Я долго не мог понять, чего же незримого мне не хватало, а затем меня вдруг осенило — того ощущения надежности и стабильности, которое придавало этому месту присутствие Василия.

— Как красиво, — тихо выдохнула Оля. — Как в музее!

— Это ты еще верхнюю галерею не видела, — улыбнулся я. — Там такие диковинки выставлены, что и в Эрмитаже не найдешь.

— И ты здесь жил?

— Ага.

— И не рассказывал, насколько здесь красиво? — с укором спросила сестра.

Я пожал плечами.

— Знаешь… Мне было как-то не до того. Непростой и насыщенный период тогда выдался.

Со стороны лестницы послышались быстрые шаги. Ворс ковра заглушал стук каблучков, но я понял, что это была Фрося.

Вскоре к нам спустилась миловидная девушка в элегантном, но удобном платье.

— Михаил Николаевич! — Искренне обрадовалась она, и, сбежав к нам по ступеням, исполнила идеальный реверанс.

К черту формальности. Я жестом велел ей прекратить этот мастер-класс по этикету и, взяв ее за руку, позволил себе обнять модистку.

— Очень рад встрече, Ефросинья, — я отстранился и указал на сестру. — Позволь представить тебе Ольгу Николаевну Соколову, мою младшую сестру.

Фрося скользнула по Оле профессиональным взглядом и расплылась в искренней улыбке.

— Должна сказать, дочери у его сиятельства получаются лучше сыновей. Не в обиду вам, Михаил Николаевич, но ваша сестра и правда прелестна.

Я улыбнулся.

— Рад, что ты так считаешь. Потому что мы заехали к тебе по делу, а не ради праздного шатания. Ольгу пригласили на Императорский Летний бал в качестве дебютантки, — я наклонился к уху модистки и шепотом добавил. — Фрося, спасай. Я в этом совсем ничего не понимаю!

Из глаз модистки исчезли игривые огоньки, а лицо мгновенно приняло сосредоточенное выражение.

— Что ж, Ольга Николаевна, я должна вас поздравить. Быть приглашенной на Летний бал в качестве дебютантки — большая честь.

Оля смущенно опустила глаза.

— Спасибо. Знаю, но… Это было очень неожиданно.

— К слову, Ольга Николаевна, вы знаете, что каждый год на Летний бал приглашают не более трех десятков дебютанток? Всего тридцать девушек со всей Империи и Византии! Подумайте, где вы могли приглянуться женщинам Романовых, раз они пожелали пригласить вас на этот праздник?

— Я… Понятия не имею. Мы никогда не встречались.

Мы с сестрой переглянулись. Разумеется, она была в полной растерянности. Я полагал, что приглашение было связано с моей деятельностью. Может Корф похлопотал — он вполне мог замолвить словечко. Может сказывалась протекция Ксении Константиновны… Или же император решил понемногу выводить наш род из опалы, поняв, что мы готовы служить на благо государства. Своеобразная форма поощрения.