– Отлично, просто не терпится испытать мою здоровенную игрушку в настоящем деле. Я столько учусь пользоваться ею, что сыта по горло тренажерами. Руки работы просят, так, кажется, говорят у вас, внизу?

Подтверждая готовность к труду и обороне, Оля для пущей важности потрясла руками в воздухе, Арина посмотрела на нее неодобрительно.

– Изначально завод не был рассчитан на такой скорый запуск, на лихорадочную достройку в нарушение проекта. Конвейер неизбежно будет работать со сбоями при столь малых оборотах. Помяните мое слово: вреда от такой спешки будет больше, чем пользы!

– Арина, ну я же умею на нем работать!

– А я в тебе и не сомневаюсь, Оля, не сомневалась никогда. Дело совсем не в тебе. Мало быть обученным специалистом, надо, чтобы еще и станок работал нормально. Завод просто незакончен, он не готов к работе по-настоящему, и ты это знаешь, и Михаил знает. И на Земле знают тоже. А все равно торопятся повернуть рубильник!

Михаил сделал очередной глоток шампанского, закусывая эрзац ветчиной, на вид и вкус неотличимой от настоящей.

– Да, я знаю. И в штаб-квартире тоже знают, представьте себе. А что еще делать? Ну не могут они ждать еще полгода. Товар нужен как никогда раньше, на нас давят со всех сторон, руководству пришлось пойти на изменения графика. Арина, тебе легко так говорить, там наверху, но вы даже отдаленно не представляете, что творится здесь внизу, где ситуация ухудшается с каждым днем. Ты про водные бунты за последние два месяца слышала?

– Водные бунты, что за бунты такие? – Оля вмешалась в разговор взрослых.

Михаил осекся, сказав лишнее и не зная, как исправить ситуацию. Как всегда, Арина пришла на помощь.

– Я тебе объясню сегодня вечером, а пока отдохни, можешь погулять, если хочешь, домашнего задания на сегодня не будет.

– Хорошо, тогда я, с вашего разрешения, прогуляюсь на завод.

Ольга спустилась в гостиную переодеться, а Михаил поблагодарил Арину.

– В общем, спасибо, что выручила, коллега! Как мне надоела эта секретность и режим контроля доступа, Воронок и так уже почти все знает, не вижу смысла скрывать остальное, она ведь никогда не боялась трудностей, глупо, одним словом.

– Согласна, будем с тобой на пару просвещать нашу умницу. Сегодня как смогу расскажу ей про бунты, а там и ты подключайся. Если уж руководство идет на нарушение всех планов и графиков – то и нам самое время поднять пиратский флаг.

– Договорились. Конец связи.

– До свидания. Конец связи.

Тем временем Оля снова поднялась в рубку и прошла в шлюзовой отсек. Привычными наработанными движениями она быстро надела скафандр, прицепила к поясу дополнительные двигатели, произвела короткую проверку оборудования и задраила рубочный люк.

– Оль, через тридцать две минуты автоматика произведет коррекцию орбиты, мы что-то сильно просели за последние недели и нам надо набрать высоту. Будь осторожна в момент запуска двигателей.

– Не волнуйся, няня, не впервой!

Наносы откачали воздух, верхний люк открылся, подъемник доставил Ольгу на крышу Дома. Давно прошли те дни, когда выйдя в открытый космос, девочка подолгу стояла неподвижно, настороженно озирая безбрежное пространство – теперь она почти не смотрела по сторонам, уверенным шагом направившись к оси. Через несколько секунд она уже стояла на маленьком лифте, с каждым метром подъема чувствуя потерю веса.

Лифт прошел последнюю секцию и остановился, Ольга носками ботинок оттолкнулась от платформы и взмыла в свободный полет. Пролетев несколько метров, она легко выполнила сальто, затем коротким импульсом двигателей прекращает вращение, неподвижно зависнув спиной к мачте.

Ольга Воронова, семи лет от роду, летела рядом со своим космическим Домом в трехсот восьмидесяти восьми километрах над Землей со скоростью двадцать семь тысяч километров в час, совершая один полный оборот вокруг планеты за девяносто минут. По пятнадцать раз в сутки она наблюдала восходы и закаты, подобно другому космическому ребенку – Маленькому Принцу. Только мальчишка в короне жил на крошечном астероиде, а Оля была полновластной хозяйкой огромного космического завода.

– Ну, как там, снаружи? Погода нормальная, дождя и града нет?

– Все отлично, Арина, небо чистое!

Ольга отметила ставшие давно привычными соседние станции и заводы на низких орбитах, затем подняла взгляд на подъемник, взбирающийся к Терминалу по нити орбитального Лифта. Полюбовалась многочисленными высокоорбитальными колониями, образующими вокруг Земли некоторое подобие колец Сатурна, всмотрелась в контуры электромагнитной пушки устаревшей модели, идущей в полутысячи километров над Домом. Вот яркие огни скоплений в точках Лагранжа, а там темным пятном крадется среди звезд печально известная Черная Смерть. Все эти рукотворные звезды, неузнаваемо изменившие привычную за все века астрономии картину небосвода – все они ей известны и знакомы, словно добрые соседи.

Полюбовавшись на свою вселенную еще пару минут, Оля развернулась и подлетела к осевой мачте, как раз успев уцепиться рукой за очередную канистру с реактивами, закрепленную на вагонетке яркими оранжевыми стропами. Канистра рывком увлекла девочку за собой в транспортный туннель, идущий внутри мачты, Оля легко оседлала импровизированный транспорт и отправилась на нем в путь к недрам завода. Торец исполинского серого цилиндра, медленно приближаясь, навис над нею, Оля насвистывала песню Битлз, отбивая ритм на крышке канистры и непринужденно болтая ногами. Еще пара минут, и канистра въехала на грузовой дебаркадер, девочка оттолкнулась пальцами и взмыла вверх, ухватившись за неподвижный кран-манипулятор, вагонетка уехала дальше.

Хозяйка уже много раз бывала здесь, и невероятная для Земли архитектура завода не казалась ей чем-то невозможным. Девочка чувствовала себя маленьким проворным паучком в центре гигантской паутины, протянувшейся во всех трех измерениях. Нити космической паутины состояли из длинных белых колонн, переплетенных под всевозможными углами. Колонны, будучи у внешних стен завода не толще березы, постепенно утолщались, уходя куда-то к центру цилиндра. С первого взгляда казалось, что переплетения совершенно хаотичны и бессмысленны, но если внимательно присмотреться, то можно выявить четкую и сложную схему их построения.

Через равные промежутки колонны соединялись между собой тонкими трубками и шлангами, то тут, то там змеились пучки разноцветных кабелей, периодически попадались сложные вентили. Солнечные лучи, проникая через промежутки внешних колонн, выкладывали на механизмы причудливые черные тени, дополняющие сложнейшую структуру.

– Пятнадцать минут до запуска двигателей, – напомнила Арина. Голос няни искажен помехами, вызванными заводским оборудованием, поскольку здесь уже начались пусконаладочные работы. Помехи были сильны даже у внешних стен, по мере продвижения к центру цилиндра они делали радиосвязь практически невозможной.

– Я помню, помню! Схожу еще к центральному посту.

Оля начала путешествие вглубь своего предприятия, выверенными движениями отталкиваясь от колонн и совершая короткие прыжки – перелеты. Конструкция завода не предполагала перемещения внутри людей, помимо нескольких главных проходов, но Олю не останавливали ни теснота, ни переплетающиеся кабели, ни сложные соединения труб и шлангов. Внешние стены остались далеко позади, теперь другие, уже серые колонны окружали девочку со всех сторон – неподготовленный человек никогда бы не нашел выхода из космической паутины, но она знала эти лабиринты задолго до того, как впервые пришла сюда вместе с Ариной полгода тому назад. Солнечного света становилось все меньше, еще немного и Оля включила налобный фонарь, заодно активировав вспомогательное освещение – тусклый красный свет маленьких лампочек озарял ветви паутины.

Продвинувшись вперед на полсотни метров, девочка вышла на пустующий технологический туннель, использовавшийся при постройке завода вспомогательными роботами. Один из роботов высунулся откуда-то посмотреть на нарушителя – этакая механическая крыса, сердито глядящая на Олю маленькими красными глазками сенсоров. Хозяйка помахала в ответ рукой, насколько позволял узкий туннель.