Мальчик сел на корточки и осторожно пошарил по полу. Вскоре он нащупал источник шума, которым оказался без вести пропавший вожатый. Макс дотронулся до его неподвижно лежащей руки, показавшейся на удивление горячей, но Дэвид никак не отреагировал на чужое прикосновение. Он даже не пошевелился, когда кемпер с силой подёргал его за футболку и попытался встряхнуть за плечи.
— Дэвид, брось уже притворяться! Хватит спать! — продолжал упорствовать мальчик, скрывая за раздражением растущую тревогу. Но вожатый ему так и не ответил. Он лежал на камнях, словно большая тряпичная кукла, набитая соломой, даже не пытаясь отмахнуться от настойчивых оплеух Макса, чьё хвалёное равнодушие наконец дало трещину и рассыпалось в прах.
Кемпера затрясло от бессильной ярости и дикого страха. Впервые он не знал, что делать и куда бежать. Раньше у него был хоть какой-то план, теперь же в голове воцарилась пугающая пустота. Хотелось кричать. Вопить так, чтобы заложило уши и рухнул пещерный свод. Кричать до тех пор, пока этот кошмар не закончится, а он не проснётся в своей палатке, весь взмокший от пота.
Макс постарался успокоиться, но ощущение нереальности происходящего сбивало с толку и мешало думать. Он сделал глубокий вдох, словно ныряльщик перед погружением, и больно себя ущипнул. Это помогло немного сосредоточиться. Мысли, будто золотые рыбки, всплыли в мутном пруду его подсознания, подсказывая выход из ситуации. В первую очередь ему требовался свет, чтобы убедиться, что Дэвид в порядке. Остальное как-то незаметно отошло на второй план и стало абсолютно неважным.
Мальчик ещё раз обшарил пол на наличие фонарика. Возле тела вожатого он искомого не обнаружил. Под руку попадались лишь камни да мелкий песок. В какой-то момент он даже ощутил в ладони нечто извивающееся. Кемпер еле успел отбросить от себя неизвестное членистоногое до того, как оно успело цапнуть своего обидчика. Темнота вокруг стала ещё более угрожающей, наполнившись едва слышным шуршанием и топотом маленьких ножек. Этот факт сильно ударил по и без того натянутым нервам мальчика, заставив его содрогнуться от омерзения и отвращения. Вскоре пальцы Макса сомкнулись на пластиковом корпусе фонарика. После секундного замешательства он щёлкнул переключателем. Яркий луч света прорезал густую тьму и разогнал ужас неизвестности, выявив при этом новые причины для беспокойства.
Дэвид неподвижно лежал, привалившись к валуну. Лицо его осунулось и как-то поблекло, словно с него соскоблили всю краску. На белой, как воск, коже выделялись лишь веснушки и многочисленные царапины. Под глазами обозначились синяки, которые добавляли новому образу вожатого изнуренной обречённости. Больше всего он сейчас походил на мертвеца, но в отличие от трупа у него пока наличествовало дыхание, что было заметно по слабо вздымающейся груди. Глаза его были закрыты, но ресницы слегка подрагивали, а под веками двигались зрачки, словно Дэвид видел какой-то тревожный сон.
Макс не выдержал и потянулся к лицу вожатого, чтобы удостовериться, что тот не притворяется и действительно находится в бессознательном состоянии. Его лоб оказался на удивление холодным на ощупь, особенно в сравнении с перевязанной рукой, чей вид вызывал опасения и нехорошие предчувствия. Дэвид резко открыл глаза и тихо застонал, когда мальчик попробовал ослабить повязку, ставшую слишком тугой из-за припухшего запястья.
— Какого хрена ты тут разлёгся? — осведомился кемпер, сделав как можно более самоуверенный вид, встретившись с мутным и слегка ошалевшим взглядом.
— Воды… — хрипло произнёс вожатый таким умоляющим тоном, что разжалобил бы и скалу. Макс вдруг разом осознал, что и сам буквально умирает от жажды. Он столько всего вытерпел, что и не заметил, как впервые за долгое время его собственные потребности отошли на задний план. Вдобавок эта прогулка в темноте дорого ему обошлась: по спине стекал холодный пот. Мальчик оглянулся, чтобы проверить, как далеко он отошёл от своего рюкзака. Тот лежал всего в нескольких шагах, что было удивительно, так как путь сюда показался ему до абсурда долгим. Теперь же он преодолел его всего за несколько секунд и вернулся уже с вещами.
Первым делом Макс утолил жажду, приложившись к единственной бутылке воды. Он старался пить медленно и немного, но всё равно незаметно для себя сократил её содержимое где-то наполовину. Находясь в полной изоляции, контролировать собственные желания становилось всё труднее. Впрочем, как и эмоции. Именно поэтому кемпер без лишних слов протянул бутылку вожатому, а потом и вовсе помог ему сесть, чтобы тот нормально попил и в процессе не захлебнулся.
Дэвид был немного заторможен и реагировал на всё с некоторым запозданием, словно его мозгу требовалось хорошенько перезагрузиться, прежде чем вернуться к обычной работе. Несколько минут он просто тупо пялился на свою здоровую руку и зажатую в ней бутылку, будто на нечто доселе невиданное. И лишь после этого попил. А точнее смочил губы, практически не изменив уровень воды в ёмкости.
— Ты ничего не хочешь мне объяснить? Что это, блядь, было? — потребовал ответа Макс, когда в глазах вожатого наконец зажглась осмысленность. — Ты тут валялся, как бревно! И у меня возник крайне интересный вопрос. Какого хуя?
Дэвид сморгнул. Информация для размышлений была получена, но её обработка несколько затянулась из-за потерянной связи с действительностью. Вожатый будто лихорадочно вспоминал кто он, где находится и почему на него наезжают.
— Обморок… — пробормотал Дэвид после некоторой паузы, словно сверившись со своим внутренним справочником. — Причин может быть много…
— Ты сам точно не знаешь, в чём именно может быть причина, — закончил за вожатого кемпер. — Слушай, меня совершенно не ебёт, что именно там произошло с твоей головой. Но если ты будешь вот так отключаться, то это будет лютый пиздец, который мне не нужен. Поэтому мы сейчас немного пожрём, ты придёшь в норму, а я свалю в свой угол. Всё!
С этими словами Макс вытащил из рюкзака помятый бутерброд и разделил его на две части. Меньший кусок он вручил оторопевшему собеседнику, а сам приступил к поглощению своей порции. Это был всего лишь чёрствый хлеб с капелькой арахисового масла, но в тот момент показавшийся чем-то изумительным и волшебным. Голод захватил всё существо мальчика так, что очнулся он только, когда в руках остались одни лишь крошки. Вожатый же за это время даже не сдвинулся с места, продолжая сидеть с потерянным видом.
— Макс, ты был прав. Похоже, мы отсюда никогда не выберемся. И это всё моя вина. Тебе не стоит тратить на меня еду, — проговорил Дэвид, так и не надкусив свою порцию бутерброда.
Он выглядел безумно усталым и разбитым. Уголки его губ опустились и слегка подрагивали, будто им в принципе была незнакома эта гримаса. Когда кемпер мечтал, чтобы вожатый перестал улыбаться, то даже не подозревал, что эффект будет таким удручающим. Это было сравнимо с тем, как если бы солнце вдруг разом погасло, обрекая весь мир на смерть и вечное забвение.
— Погоди-погоди, у тебя батарейки сели или какие-то таблетки прекратили действовать? Что с тобой не так? — возмутился мальчик, совершенно не понимая, что перед ним сейчас происходит. Он не верил собственным ушам и отказывался воспринимать сказанное всерьёз, ведь это шло вразрез его обычному мировоззрению. И конкретно так рвало шаблон.
— Я отвратительный вожатый. Если бы не моя беспечность, мы бы здесь с тобой не оказались, — каялся Дэвид, словно и не слыша истерических ноток в голосе Макса.
— Чего? Ты, блядь, серьезно? Или издеваешься? Я говорил, что ты идиот, буквально с первого дня в лагере, а до тебя только дошло? Именно сейчас? Вот когда всё стало совсем ужасно? — почти прокричал мальчик, наплевав на осторожность.
— Прости, я не справился, — сказал Дэвид, будто ставя заключительную точку. А Макс почувствовал, как внутри него что-то ломается и рвётся, завязывается узлом и жжёт внутренности. Нет… Нет, этого просто не могло быть в принципе!
— Дэвид, соберись! — приказал кемпер. — Что ты ведёшь себя как тряпка? Хватит ныть! Знаешь, я скажу тебе одну очень пизданутую вещь. Мы оба не справились! Разве ты не понимаешь, что мне и так, блядь, страшно?! Это я всё порчу, а не ты. Это моя прерогатива громко жаловаться на жизнь и выступать с обвинениями, а не твоя!
