========== Погоня ==========
Макс бежал, не оглядываясь, хотя прекрасно понимал, что его преследуют по пятам. Он слышал, как позади него громко ломаются кусты. Ему не требовалось смотреть назад, чтобы догадаться, кто именно его преследует и зачем. Нет, это был не дикий зверь, мечтающий полакомиться несмышленым кемпером. Всё обстояло гораздо хуже: тупой вожатый опять срывал побег из ненавистного лагеря.
Мальчик разработал план своей «эвакуации» ещё прошлым вечером, решив, что его не хватятся до самого обеда, и у него будет время, чтобы рвануть в ближайший город и сесть на попутку. Накануне он умудрился окончательно рассориться с друзьями из-за порции мороженого. Поэтому был абсолютно уверен, что им будет совершенно плевать, когда его пропажу обнаружат. И они уж точно не станут устраивать поисковую «экспедицию».
Макс вышел с территории лагеря ранним утром, когда только-только рассвело, и никто ещё не успел проснуться. Он старался не оставлять за собою следов и двигался осторожно, перебегая от дерева к дереву и прячась в кустах от возможных наблюдателей. Однако вожатый каким-то образом сумел предугадать его действия и проследить за ним до самой опушки леса. Кемпер рванул вперёд, как только заметил позади себя знакомую долговязую фигуру. Он не собирался сдаваться и возвращаться назад. Ему давно осточертел этот проклятый лагерь с его фальшивым весельем.
Тем не менее, преследователь медленно, но верно приближался, сокращая дистанцию. У кемпера имелась фора, но вожатый был гораздо старше, выше и тренированней его. Вдобавок рюкзак за спиной раскачивался и бил в поясницу, становясь тяжелее с каждым шагом. Максу было всё сложнее удерживать заданный темп и не сбавлять скорость. В боку у него уже кололо, дыхание перехватывало, а во рту появился металлический привкус, но он не останавливался. Ему надо было лишь добраться до дороги, чтобы обрести долгожданную свободу.
Но трава от утренней росы оказалась ужасно скользкой. Мальчик неосторожно оступился и покатился кубарем с пологого склона, не в силах даже немного притормозить. У основания холма он сильно стукнулся, но даже не вскрикнул, понадеявшись, что благодаря такому неожиданному спуску его упустили из виду. Очутившись внизу, кемпер не стал подниматься на ноги. Он отполз подальше от тропы и тщательно замаскировался в густых зарослях малинника. Но прятаться там оказалось не лучшей идеей — колючие ветви царапались и цеплялись за одежду, а от пыльцы чесался нос.
Кемпер немного поменял свою дислокацию: переместился чуть влево — поближе к скалам, чтобы его нельзя было засечь сверху. Дэвида поблизости пока не наблюдалось, но это ещё ничего не значило — вожатый мог объявиться в любую секунду. Мальчик уже хотел пойти дальше, как вдруг заметил в горе небольшую расщелину, переходящую в короткий туннель. Вход в пещеру был надёжно прикрыт плющом и не выделялся среди высокой травы. Макс с опаской заглянул в дыру и с запозданием вспомнил, что как раз в таких местах и селятся медведи. Но к его счастью в этой пещере никто не жил. По крайней мере, в ней не валялись кости мелких животных и не было характерного звериного запаха.
Вдруг со склона посыпались мелкие камешки. Кто-то быстро спускался к подножию горы как раз со стороны лагеря. Мальчик, недолго думая, шмыгнул в расщелину и забился поглубже в пещеру, приготовившись ждать и слушать. Было тихо, лишь где-то вдалеке вопили ранние птицы да совсем рядом капала вода. Макс притаился, думая, что Дэвид его ни за что не найдёт. Но вожатый каким-то мистическим образом вновь обнаружил местонахождение мальчика: сначала раздались его легкие шаги, а потом оклик.
— Макс, я знаю, что ты здесь!
Ответом на такое громкое заявление стало молчание. Мальчик предпочёл полностью проигнорировать обращённую к нему реплику и притвориться, что его здесь нет. Для пущего эффекта он даже накинул на голову капюшон и прижался к шероховатой стене, стараясь полностью с ней слиться. Кемпер всё ещё надеялся, что вожатый не будет проверять пещеру и оставит его, наконец, в покое. Но Дэвид не собирался уходить. Он вплотную приблизился к расщелине и бестолково потоптался рядом, будто ожидая особого разрешения, чтобы войти внутрь.
— Ну же… Прекращай прятаться и выходи. Иначе пропустишь всё веселье! Мы с Гвен подготовили интересную программу на сегодня! Тебе обязательно понравится!
Максу это предложение не понравилось. Ему вообще не хотелось слышать фальшивых обещаний, произнёсенных радостным тоном. Он скорее бы сдался на съедение медведю, чем присоединился к очередному мероприятию. Его неприязнь к Дэвиду росла с каждой секундой, хотя раньше казалось, что она давно достигла своего предела.
Сам вожатый, похоже, этого совершенно не подозревал, раз не побоялся сунуться в проём. Его высокий силуэт показался в ореоле солнечной дымки, выделяясь чёрной тенью на белом фоне. Свет падал со спины, и создавалось впечатление, будто над головой у Дэвида засиял полупрозрачный нимб. Кемпер не видел лица вожатого, но мог бы поклясться, что на нём застыло привычное выражение неистребимой радости. Вожатый всегда выглядел так, будто питался радугой и какал бабочками. Как вообще можно было быть настолько невыносимо хорошим?
— Я понимаю, что тебе совсем не нравится в лагере, — завёл старую пластинку Дэвид, медленно и аккуратно продвигаясь вдоль стены к ощетинившемуся мальчику. — Но это всего лишь временные трудности, которые надо пережить. Я уверен, что твои друзья тебя давно простили.
Дэвид говорил так, будто действительно знал, почему Макс попытался сбежать, будто понимал, в чём заключались причины его вызывающего поведения. Но это было совсем не так. Взрослые всегда говорили одно, а делали совершенно другое. Обещали, но никогда ничего не исполняли. Они приносили лишь боль и огромное разочарование. От воспоминаний в груди мальчика словно бы зашевелились змеи, пуская яд прямо в сердце. Раздражение заклокотало в горле и ожгло изнутри желчью. Это была последняя капля терпения.
— Иди на хуй, Дэвид! — инстинктивно рявкнул Макс из своего убежища, когда стало ясно, что ему больше некуда скрыться. Злые резкие слова вырвались сами, как защитная реакция на вторжение в нечто очень личное. Он отчаянно захотел, чтобы Дэвид сгинул, исчез, испарился вместе со своей бесящей улыбкой клинического идиота и никому не нужной добротой. Высокий голос мальчика сорвался в крик, когда вожатый протянул к нему руку в каком-то жалком просящем жесте. — На хуй!
Вдруг раздался отдалённый гул и рокот, словно в горе заворочался кто-то огромный и недовольный тем, что его разбудили. Земля страшно содрогнулась, будто в агонии. Откуда-то сверху оглушительно загромыхало, и в коротком туннеле резко стало темно. Мальчик даже не понял, в какой момент Дэвид сбил его с ног и прикрыл собой от мелких камешков, посыпавшихся с потолка. Всё происходящее казалось ему кошмарным сном или розыгрышем, но никак не реальностью. Слишком пугающей была мысль о настоящем обвале и слишком она походила на правду. Пещера наполнилась густой пеленой каменной пыли. А потом всё разом закончилось.
Последовавшая за обвалом гробовая тишина была ошеломляющей. Темнота, воцарившаяся вокруг, будто обволакивала, душила и сминала под собой все посторонние звуки. Это было странное и страшное чувство. Максу почудилось, что он оглох и ослеп от шока, а может быть, так оно и было. Сознание возвращалось к нему неохотно и постепенно, как бы опасаясь, что от малейшего шороха всё снова повторится. Мышцы мелко и неестественно подрагивали, словно их только что отпустила судорога. Неприятные ощущения мало-помалу сглаживались, но тревога не проходила. Мальчик боялся пошевельнуться и тем самым вызвать новую череду разрушений. Он замер, поджав ноги к животу и прикрывая руками голову. И чуть не заорал, когда его лица коснулось что-то тёплое.
— Ты живой? — тихо спросил Дэвид, ощупывая кемпера на наличие внешних повреждений.
Голос вожатого почему-то сразу успокоил мальчика, внушив ему, что мир всё-таки не сошёл с ума, а лишь слегка сдвинулся. Не то чтобы присутствие рыжего недоразумения что-либо меняло в сложившейся ситуации, но, по крайней мере, вселяло хоть какую-то надежду на спасение. В тоне Дэвида не чувствовалось злости. Он не обвинял мальчика в случившемся, не порицал за плохое поведение. Вожатый просто по-человечески испугался… за него? И эта реакция словно бы вернула нормальность происходящему, помогла расслабиться и привести мысли в порядок. Мальчик больше не ощущал внутренней пустоты и страха. Он снова стал самим собой: маленьким сгустком ненависти ко всему сущему.
