– У мельницы?

– Угу, – соврала я.

– Киселёвых что ль? Далековато идти. Засветло не успеешь, – женщина снова наклонила рыжую макушку, размышляя, и махнула рукой. – Останешься у нас до утра. Нечего по темноте бродить. Садитесь за стол, сейчас будем ужинать.

Дарëна подмигнула мне и улыбнулась. План сработал безукоризненно. Она избежала родительской кары, а я обзавелась кровом. По крайней мере, на одну ночь.

Дарëна, увидев мой перепачканный и порванный в двух местах халат, вытряхнула из сундука светло-оливковое платье, похожее на её собственное, и дала мне.

– Надевай. А я твоё потом зашью.

Через десять минут за столом сидела вся семья. Ульяна, мать Дарьи, накрывала на стол. Отец, Дмитрий, шикал на двух младших – Данилку и Илью, которые нарезали круги вокруг стола. Дарëна игриво металась от матери, к столу, больше мешая, чем помогая.

– Дарья, сядь! Сядь, пока всё не своротила, – ворчала на неё мать. – Когда ж ты научишься всему?! С такой хозяйкой семья с голоду умрёт. Женщина должна дом держать.

– А зачем нам ещё одна хозяйка? – дразнилась Дарëна. – Нашей семье и тебя хватит. Что ж тут вдвоём держать-то?

– Ух, Дарëна… Отходить бы тебя крапивой, да перед гостьей неудобно.

Рыжая снова посмотрела на меня озорно и благодарно.

– Ешь, нахалка, – мать поставила на стол глиняные тарелки с тушеными овощами. – Чем тебе Семён не угодил?

– Да глупый он. И шепелявит. А ещё собак не любит.

– Что с того, что не любит? Разве ж за это себе мужа выбирают?

– А то. Если и выйду замуж, так за доброго и умного.

– Раньше надо было думать. Всех умных давно расхватали. А добрых и того быстрее. Девки все замужем давно, одна ты осталась…

– А и пусть. И буду. Построю себе дом на краю деревни, заведу кота и буду жить там одна до самой старости.

– Глупая ты, глупая, – сокрушалась Ульяна. – Нельзя ж без мужика-то. Тебя итак уже стороной обходят. Бешеная, говорят. То водой окатит из колодца, то козлиным навозом закидает.

Дарья крякнула от смеха, а вместе с ней и младшие братья. Мальчишкам на вид было около десяти. Рыжей – не больше двадцати. Но казалась она при этом абсолютным ребёнком. Дразнилась, показывала язык братьям и елозила, не способная усидеть долго на одном месте. Когда в сарае она говорила о том, что приходится отбиваться от женихов, я и подумать не могла, что она делает это буквально.

Мать продолжала причитать над «несчастной» судьбой дочери, а отец только довольно улыбался, глядя на Дарью из под густых соломенных бровей. Возможно, он и был согласен с супругой, но предпочитал не нападать на строптивую рыжулю, давая ей право выбора. Или же боялся попасть под перекрёстный огонь.

Несмотря на ворчание Ульяны, в этом доме было столько тепла и любви, что даже мне, видевшей впервые всех этих людей, удалось расслабиться и посмеяться.

Заедая овощи домашним хлебом, вдыхая его запах, который у меня всегда ассоциировался с уютом, я почти забыла в какой ситуации оказалась. Подумала отложить решение проблем хотя бы до завтра. Сейчас мой уставший мозг едва ли был готов на свершения.

Ульяна со временем успокоилась, отстала от дочери с уговорами.

– Боян опять забор своротил. Черт рогатый, – цокнула Ульяна. Мне же стало стыдно.

– Это… не козёл. Это я забор сломала… Случайно. Извините.

– А мы починим. Да, Женьк? – громко и с энтузиазмом вскрикнула Дарëна. Я кивнула. Дома часто приходилось выполнять мужскую работу, поэтому уж как держать молоток и в какую часть гвоздя стучать – знала. К тому же, обрадовалась возможности загладить вину перед этими людьми за испорченное имущество.

– Девки? И вдруг забор чинить? – ворчала мать семейства.

– Ну, а что? Вон баба Нюра сама себе крыльцо сколотила. Чем мы хуже?

Ульяна махнула рукой, в очередной раз проиграв в словесной схватке этой стрекозе. Отец ласково посмотрел на дочь и снисходительно на жену. Видимо, его забавляло все происходящее. Крупный мужчина с невероятно мягкими для своего телосложения чертами лица. Иногда он хмурил брови, но больше для виду. Глаза его были такими же добрыми и искрящимися, как у Дарëны.

Ужин закончился. С трудом Ульяне удалось загнать мальчишек в постель. Пришлось несколько раз цыкнуть и даже напугать каким-то местным бабаем, который утаскивает в лес непослушных детей. Сыновья тут же натянули одеяла по самые носы и скоро затихли.

Нас с Дарëной ждало другое лежбище. Рыжая схватила перину, похожую на тонкий матрас, и повела меня через двор к какому-то сараю. Краем глаза я снова посмотрела в то место, где вечером были животные. Но, вероятно, оба эти существа уже спали. Тем лучше.

– А мы с тобой будем спать здесь, – улыбнулась девушка своей невероятной улыбкой.

Когда моя новая знакомая открыла дверь сарая, в нос ударил запах сухого сена. Я, дитя асфальта, городская жительница до мозга костей, никогда в жизни не валялась на сеновале. Всё это вызвало во мне такой неописуемый восторг, что я даже визгнула.

– Здесь? Ты не шутишь?! Клааасс!

Дарëна засмеялась, всучила мне спальный комплект.

– Устраивайся, я скоро подойду.

На улице было тепло, даже жарко. Дома сейчас было самое начало июня и погода вполне соответствовала. Поэтому шансов замерзнуть здесь у нас не было никаких. Я застелила «постель», опустилась на неё прямо в одежде, закрыла глаза и слушала окружающие звуки. Где-то рядом стрекотали кузнечики, чуть дальше лаяли собаки, ухали ночные птицы. В остальном же, было тихо.

Дверь скрипнула, рыжая голова прошмыгнула в сарай с глиняным кувшином в руках.

– Принесла попить, – отчиталась Дарëна и забралась ко мне наверх. – Устала?

– Угу, – честно ответила я, ощущая, как события прошедшего дня и, особенно вечера, тяжелым грузом прижимают меня крепче к матрасу.

– Тогда давай спать.

Она укрылась льняной простыней, повернулась на бок и очень скоро уснула. А вслед за ней, и я.

Пусть всё это странно. Пусть, местами, пугает. Совершенно не понятно, что ждет меня завтра, поэтому меньшее, что я могу сделать – выспаться и набраться сил.

Приятное расслабление в теле в сочетании с отдохнувшим рассудком – непередаваемое чувство. Тепло, даже чуть прохладно. Травяной, непривычный запах. Слышно было приглушенные голоса, но слов я не разобрала. Снится, наверно. Или мама смотрит телевизор. Повернулась на живот. Постель отозвалась шелестом, и я тут же открыла глаза.

– Да что ж такое! – тихо выругалась и уткнулась носом в матрас, расстеленный на толще сухого сена.

Не сон. Всё взаправду. Тяжёлым осадком обрушилось на меня воспоминание о вчерашнем вечере и том, что со мной произошло. Чуть полежав, собравшись с мыслями, я соскользнула вниз с чётким намерением сегодня выяснить, что это за место и как поскорее отсюда выбраться.

Дверь сарая отворилась с тихим скрипом. Во дворе было пусто, не считая всё тех же козла и розового хряка, которые были увлечены своими делами и лишь слегка повернули голову на звук.

Я прошла к дому, ступила на крыльцо, и в этот же миг на меня вылетела смеющаяся Дарëна. Увидев меня, она приложила к груди ладонь и засмеялась ещё громче.

– Ой, ну и напугала. А я за тобой. Мама зовёт завтракать.

На завтрак была каша. Самая обычная пшённая каша с молоком и маслом. Утром уже никто не вёл праздных бесед. Быстро приговорив еду, домочадцы разбрелись кто куда, чтобы до вечера выполнить целую кучу каждодневных дел. Мы с рыжей, как и обещали, отправились чинить забор.

Вдоль улицы прогнали стадо коров. Дарëна открыла ворота, выгнала к остальным и свою чёрно-белую телушку. После чего подсыпала еды курам, кроликам, покормила свинью и козла, и вернулась ко мне.

– Так, с чего начнем… – она сложила руки на талию и, как бригадир на стройке, осматривала скособоченный забор.

– Думаю, надо сперва понять, что именно я сломала.

– Хорошая мысль.

Осмотрев поломанный забор, я выдохнула, поняв, что масштаб бедствия не такой уж большой. Свороченная секция и выдранные с корнем перемычки. Заменить сломанные колышки и всего делов. На час работы.