– Почему леща? – отмахиваясь, удивилась я. – Песца пожалела?

Болонка рыкнула и, схватив своей клешнёй меня за ногу, вознамерилась покорить вершину мира. Прежде подмяв моё покачивающееся тело под себя.

Приставучая зараза. Но только ко мне лучше проявлять привязанность на расстоянии, иногда я бываю крайне неловкой.

– Отстань, противная, – отпихнула её ногой, случайно опрокинув навзничь.

Впрочем, то была не моя заслуга, а Аляны.

Трепля Болонку за лохмы, особо не церемонясь, она оттащила её от меня.

– Не тронь Миру, – приговаривала подруга, отвешивай подзатыльники.

В Маришке проснулось зверьё. Взвыв раненой белугой, она прищёлкнула зубами и обратила открытую пасть к Аляне.

– Загрызу!

Подруга отпустила её космы и начала отступать к Евражке.

– Хорошая девочка. Послушная, – выдавила она, скрываясь за обугленными ветками хранителя.

Болонка клацнула на неё зубами и повернулась ко мне.

Батюшки! Основным блюдом на ужин мне не грозило стать, а вот со смеху я могла лопнуть.

Из уголка рта Маришки капала слюна. Вот те и благородная барыня.

Я не удержалась и хрюкнула, скрывая смех за кашлем.

Обозлённая девица поползла ко мне.

Пыхтела она похлеще разбушевавшегося медведя. Вот те на! Болонка собиралась сцапать от меня кусочек.

Но я совсем не боялась быть покусанной и откусанной. Наверное, я какая-то неправильная Ёжка. Любая другая на моём месте бежала бы без оглядки. А я и в ус не дула. Похоже, я была потрясена до той глубины души, куда страх самостоятельно не добирается. А самокопанием я не занимаюсь – как знать, какие скелеты обнаружу. Или дело в обычной усталости. Ноги мои натурально дрожали, и удрать от озверевшей дивчины не было шансов.

И я задалась очень важным вопросом:

– Тебе клизму от бешенства делали?

Меня с детства приучали заботиться о братьях и сёстрах наших меньших. Говоря о братьях наших…

Болонка и раньше не отличалась особым изяществом, всё нос задирала – барыня! А после преображения она и Петрухе будет рада.

– Я не собака! – сверкнула глазищами Маришка и, тяжело дыша, остановилась.

Ползать – это ей не булки улепётывать за обе щеки.

– Ой, прости, барыня. Обозналась. Ты у нас благородная плешивая волчица.

Лицо у Болонки вытянулось. Из приоткрытого рта на землю тягуче опустилась слюна.

Мне стало не по себе.

Перебирая утопающими в траве руками, Маришка вознамерилась-таки добраться до меня. Её всклокоченная грива волос прыгала перед моими глазами.

– Фу! Нельзя кусаться! Плохая девочка! – выглянула из-за хранителя Аляна.

– Я тебе покажу плохую девочку!

Тень Болонки, свирепо скользящая по земле вслед за хозяйкой, поменяла направление.

– Тебе лечиться надо! – не своим голосом закричала Аляна, цепляясь за ветви Евражки.

Но она запоздала с советами.

Хранитель ощерился ёжиком, и не успевшая отследить его преображение Болонка попала в колючие объятия. Расцарапав лицо с руками, она отскочила от него.

Не зря я отдала ему последние крупицы магической подпитки. Оно того стоило. И откуда силы взялись? Руки налились свинцом, а голова стала лёгкой и совершенно пустой, ватной. У мушек, застилавших взор, наступил брачный период, и они активно плодились. Тёмная, непроницаемая пелена грозила поглотить меня, прописав принудительный лежаче – сидячий режим. С этим просто: угодишь в тёмный провал и грохнешься на землю – значит лежачий, усадит кто на пенёк – сидячий. Но тут подступивший обморок пришлось отложить.

Слепящий свет портала ударил по глазам. Разрывая в клочья вечерние сумерки, он яркими брызгами ударил по листьям деревьев и позолотил пышные бутоны цветов.

В овальном проёме, подёрнутая сиянием, появилась мощная фигура Драгомира. Таких обычно сразу узнаёшь, особым внутренним чутьём. От него веяло неоспоримой властностью и силой. Достаточно было встретиться с его притягательным взглядом, как захотелось прильнуть к нему, и дать со всем разобраться.

– Мирослава, что ты натворила?! – устремился ко мне глубокий, прекрасно знакомый голос.

– Помогла девушке, – радостно сообщила я и выразительно посмотрела на Болонку.

Стоя на четвереньках, задрав ногу, она коленкой чесала свой бок. Совсем как дворовая псина. Она совсем не походила на аристократку и тем более на одну из участниц отбора. Почувствовав на себе взгляд Кощея, она резко вскинула голову и оскалилась, демонстрируя неровный ряд зубов.

– Извините её, она не в себе, – пискнула из-за хранителя Аляна, нервно теребя веточки.

Портал за спиной Драгомира погас, и летающие в воздухе магические светлячки озарили светом аллею. Болонка громко зарычала, являя нам отменные голосовые данные. Услышав её рёв, наверное, все разбойники в округе разбежались в поисках кустиков, а кто-то мог и на месте обделать… отметиться. Аляна не стала следовать по отработанной схеме и вне очереди подписалась на отдых, без чувств повиснув на ветках Евражки.

Я чуть не последовала за ней.

От накатившей усталости уши у меня тоже стали чувствительными. Неудивительно, что, едва услышав дикий рёв Маришки, я закрыла их руками.

Драгомир нахмурился и молча, приблизился к ней. Своим звериным чутьем Болонка уловила исходившую от него безоговорочную мощь и, опустив голову, заскулила. Кощей провёл над ней пронизанной голубым сиянием ладонью. Маришка мотнула головой и медленно опустилась на землю. Завалившись набок, подтянув к себе ноги, она прикрыла веки и равномерно засопела. Её аура блёкло сияла и в такт ударов сердца наливалась янтарно-бордовыми красками. Кощей с лихвой пополнил истощённые магические резервы Маришки и погрузил в исцеляющий сон.

Оставив девушку, Драгомир повернулся ко мне. Его челюсти были плотно сжаты. Что-то в выражении его лица меня насторожило. Я закусила губу в замешательстве.

– Я не хотела ей навредить.

– Не хотела, – повторил Драгомир, делая ко мне шаг.

– Ей надо было помочь… – снова попыталась я всё ему объяснить, но вместо понимания натолкнулась, на колючий взгляд.

– Надо было, – эхом отозвался Кощей.

Я с содроганием отметила, что он приблизился ещё на один шаг.

Проступивший укор на его лице пробудил чувство вины. Меня словно уличили в чём-то ужасном, и настало время раскаяться.

– Без нас с хранителем Маришка, скорее всего, умерла бы. – Я облизнула пересохшие от волнения губы. – Мы должны были подпитать её живительной энергией.

Высокая трава хлестнула по ноге Драгомира, оставив пыльные полосы на сапоге из мягкой кожи, и вот уже Кощей остановился передо мной.

– Звучит вполне разумно.

– То есть… ты со мной согласен? – Я умышленно проигнорировала его ироничный тон.

Мне совсем не улыбалось препираться с ним до посинения, и я подалась ему навстречу.

Это стало роковой ошибкой. Ноги мои подломились, и я почувствовала, что падаю. Кощей стоял в двух шагах от меня и возможности ухватиться за него не представлялось. Красочная картина того, как я валяюсь на земле, потирая ушибленные задние полушария, пронеслась перед глазами, но пятиминутному позору не суждено было сбыться. Драгомир размытым пятном перетёк ко мне и не позволил упасть.

Тёмная льняная туника натянулась, обрисовывая отличную мускулатуру на рельефных плечах и груди. Пресвятая Луноликая, я уже и не мечтала оказаться в его объятиях. Сильные руки без перстней, руки настоящего мужчины, крепко держали меня, прижимая к себе. Обняв своего спасителя одной рукой за шею, как загипнотизированная посмотрела в его тёмные бархатистые глаза. Я купалась и нежилась в их тепле.

Так разомлела от удовольствия, что не сразу заметила, как брови Кощея сошлись над переносицей, образуя недовольную складку.

И тут прозвучал мягкий, притягательный, с хрипотцой голос:

– Ты совершила невозможное, Мирослава, и благодаря тебе девушка осталась жива. – Прекрасное начало. Тогда какого рожна от плохого предчувствия неприятно засосало под ложечкой? – Но тебе не надо было была её спасать.