А на интерфейсе тем временем появилась кавалерия. Три небольших зеленых точки и одна точка побольше быстро приближались к нам с юго-востока. В мыслефоне, до этого бывшем непривычно пустым, появилась тревога и злоба летевшей ко мне со всей возможной скоростью Искры.

Но почему гноллы, потерявшие уже почти две трети бойцов от пары мечников, причем практически безответно, не пытаются сбежать? Нет, они не такие трусы, как гоблины, но очень хорошо чувствуют момент, когда в драке нет шансов. И отступают весьма организованно.

Что-то не так.

Понять, что не так, я не успела, как что-то резко дернуло меня за ногу, выводя из равновесия. Я попыталась сгруппироваться, но и это не удалось, так что удар оказался чувствительный. Бросив взгляд на лодыжку, я поняла, что очень глупо попалась. Видимо, не подпуская к сети здоровых гноллов, наступила в ее ячейку и, что намного хуже, совершенно забыла про подранков. А те уже привели себя худо-бедно в порядок, и не упустили подвернувшийся шанс. Хохот здоровых гноллов только усилился, а надо мною взметнулась сеть. Я еще успела попытаться разрубить ее своим мечом, но замаху явно не хватило силы...

Раздался шуршащий звук и хлопки взрывов, а хохот гноллов внезапно перешел в вопли боли – в бой вступили вовремя подоспевшие ночные дракончики, “стрелявшие” самыми настоящими огненными шарами небольшой мощности.

— Недоучка! – констатировал Тарук, вместе с Искрой и вертящимися вокруг них ночными дракончиками наблюдая за моим выпутыванием из гнолльской сети. Дракона, видя, что ее мелкие сородичи успешно разогнали атаковавших меня гноллов, занялась четверкой, дравшейся с Таруком. Столь весомый противник, да еще и упавший с неба прямо на голову, сразу решил вопрос в нашу пользу. Сбежать же гноллам не дала длинная струя пламени – дракона была очень сердита. Вот и сейчас две драконьих морды без всяких мимических мышц умудрялись выражать крайнюю степень неодобрения. Та же самая эмоция царила и в мыслефоне – говорить мысленно Искра категорически не желала, но молчала столь осуждающе, что слов и не требовалось.

— Каюсь, грешна. Совершенно по-дилетантски проворонила подранков, – вяло согласилась я, разрезая очередную перепутанность сети. Гадкая штука! Веревки шершавые, как липучка. Друг за дружку не цепляются, но к одежде прилипают хуже репейника. Выскользнуть нечего и мечтать. Вот почему гноллы не бежали, даже потеряв половину состава – с такой сеточкой шансы у них были отличными.

“Ну прости уж, дуру. Следовало согласиться с тобой,” – телепатировала я Искре. Дракона лишь фыркнула, и с гордым видом отвернулась, намекая, что ей понятно, что я сейчас нагло вру. Хотя бы во второй части высказанного.

— Сслушшай драконов. Плохого не поссоветуют. Даже месстные, – прошипел Тарук, почесывая надбровья пристроившемуся справа от него ночному дракончику. Мелкий полуразумный дракон (чуть больше полутора метров в длину с хвостом, и заметно меньше метра в холке – этакий вариант “драконьего пони”), млел от удовольствия, а оставшаяся пара, словно игривые собаки, беззлобно пытались оттереть в сторону как счастливчика, так и конкурента. Сам драконид пострадал значительно сильнее меня. Уже после того, как я попалась, метательный топорик гнолла окончательно перебил ему левую руку, отягощенную моим дебаффом, так что свой меч он выронил. Искра появилась как нельзя вовремя. Да и ночная троица тоже. Пусть они и сильно теряют в своих способностях днем из-за светобоязни, но уж разогнать слаженным залпом гноллов вполне смогли.

— Если бы Искра пряталась рядом, ты бы и близко не подошел. И уж точно не согласился бы на дуэль, – возразила я.

— Учуял бы, – кивнул Тарук. – Ешше до ручья.

— И постарался бы уклониться от встречи. Оно мне такое надо?

— Ты охраняла меня? – уточнил Тарук.

— Дальние дозоры. Очень дальние. И не зря. Не будь их, ты бы примерно тут же столкнулся с рейдом оркоидов, который был перехвачен. Странно даже, что этих гноллов не заметили.

— Сстранно...

— Я не планировала такой исход поединка, – перебила я драконида. Нечего фантазировать невесть что. – Вырубить тебя, и заставить признать себя побежденным – да. Это в моих силах и соответствует моим способностям. Но вставать спина к спине против кого бы то ни было... Извини, но ты мог и отказаться, и был бы вполне в своем праве. Почему не отказался, кстати?

— Я сснаю уже многое про тебя, Ссешат Инмурсссс. Ессть ушше сса что увашшать. И ты тоже иссгой ссреди ссвоих. Перемирие между двумя иссгоями было воссмошшно. Но твоих ссестер я ненавишшу, и мне сслошшно принять дроу, как ссоюзника. Даже иссгоя. Иссвини.

— И ты только поэтому решил сам вернуть артефакт горным эльфам? – такое признание меня искренне поразило.

— Да. Пакосстить тебе не входило в нашши планы. Но и вессти сс тобой переговоры – тоже. Мы хотим уйти, ишшем новое мессто. Когда я усснал про артефакт, то не ссомневалсся ни одного вссдоха. Его надо вернуть.

— Вот почему ты согласился на дуэль, и даже сам предложил сопровождать тебя, если проиграешь, – кивнула я понимающе. – А почему попытался обмануть клятвой?

— Я хотел исспытать тебя в дуэли. Ты хрупкая. Сслабая. Но хитрая. Вы вссе такие. Ссила в хитросссти. Такие чассто труссливы. Но ты не труссишшь. Воля ссильная. Из хитроссти ссделала ссилу, это похвально. И дуэлитьсся умеешшь. Но дуэльтьсся, а не ссрашшаться. Масстер тебя не усспел научить вссему. Мошшет, сстоило подошшдать. Не сснаю. Но ты сс ним решшила правильно. Мессть коварна, и мошшет ссъессть вссего тебя. Масстера – ссъела. А моя клятва... Иссгои не имеют права клясстьсся. Любая моя клятва будет лошшной. А пошшему ты мне поверила потом?

— Амулет Безусловной Истины, – показала я кулон. – Я точно знала, когда ты врешь или говоришь правду. Удивилась еще, что честно согласен на мое сопровождение, если проиграешь, но клятвой пытаешься обмануть.

— Яссно. Хорошшо, что ты поняла меня правильно. А твоя клятва? Ты бы не пошшла за мною, восскресснув?

— Конечно нет? Зачем? Я бы воскресла прямо возле их поселения. Тебя бы потихоньку сопровождали мои дозоры.

— Вссе ссогласно договору, – кивнул Тарук. Научиться бы читать его эмоции, так как тут я его прокатывала. Вроде бы, и не сопровождала, но в поселении горных мы бы очутились вместе. Не поймешь, одобряет он такой трюк, или нет. – Чесстно. И пропусстила бы к ним?

— Да. Мне важно было вернуть “Сердце Камня” горным эльфам, а не отбирать его у тебя. Потом бы что-нибудь придумала, если бы они начали возмущаться.

— Ссправедливо, – Тарук снова умолк, только смотрел на меня одним своим глазом. Второй все еще пребывал под дебаффом.

— Тарук, я честно хотела предложить тебе перебраться к шахте драгоценных камней, и там постараться создать свой род и свой клан из кобольдов, – созналась я. – Не знаю, за что тебя изгнали, но то, как помог гномам сбежать из рабства паучих, как ты вымуштровал кобольдов и как пощадил мою разведку – все это говорило только в твою пользу. А сейчас мне следует извиниться, я очень плохо думала про тебя, устраивая эту засаду. Ты меня просто поразил! И знаешь, изгои не только могут заключить между собою перемирие. Те изгои, что считают себя правыми перед всем остальным миром, просто обязаны помогать друг другу. И сейчас я могу тебя подлечить. Эта молитва небоевая, я просто не рискнула в тот раз.

— Ты не сснаешшшь. Меня иссгнали ссправедливо. Я расскаялсся в ссодеянном, – замечание насчет лечения драконид проигнорировал..

— Тем более. Десяток безгрешных жизней не стоят жизни одного искренне раскаявшегося грешника. Теперь я просто обязана тебе помочь.

— И ты не хочешь сснать, что я ссделал?

Я внимательно посмотрела на Тарука. Раскаяние – штука непростая. И состоит далеко не только из осознания своей неправоты. И уже после того, когда, как тебе кажется, ты раскаялся, можно рухнуть в такую пучину греховности, что прежний проступок покажется детской шалостью. Многие религиозные секты используют этот трюк: инициируют раскаяние, но не доводят его до конца, далее провоцируя чувство вины или, наоборот, гордости, но обязательно заполняя получившееся место своими догмами. Да еще и подменяют термины, заменяя слово “исповедь” на что-нибудь другое, покрасивее.