– Я же тебя не спрашиваю, почему ты так резко с Ангелиной развёлся, наверное, это личное, – мне не хотелось ничего говорить про свою подругу.

– А ты возьми и спроси, – я вообще-то рассчитывал сменить тему разговора.

– Спрашиваю, – с неохотой сказал я.

– Ангелина четыре года скрывала от меня, что у неё есть дочь, – я округлил глаза, изображая шок. Я был уверен, что сейчас не самый подходящий момент, чтобы рассказывать отцу, как я недавно случайно столкнулся с его бывшей женой и мы с ней поговорили.

– Ты-то тоже ей про свой рак не захотел говорить, – напомнил я.

– Сравнил, тоже мне, рак же не ребёнок, – сейчас он был уверен в своей правоте. – Вот мне интересно, что бы ты сделал на моём месте? – видно было, что отцу не понравилось, что я Ангелину оправдываю.

– Понятное дело, психанул бы и разозлился, – подыграл я ему. – Потом бы подумал, что она мне, наверное не доверяет, раз ребёнка своего от меня прячет, – отец не ожидая такого поворота, нахмурился. – И если бы эта женщина была мне дорога, то решил бы, что огромная фотка умершей жены в гостиной, это перебор, – я замолчал, увидев на его лице возмущение.

– Я люблю Настю! И не скрывал этого от Ангелины! – отец продолжал стоять на своём.

– Она умерла! – так же громко сказал я. – Мамы уже девять лет нет! Как ты можешь любить покойницу?! – я не злился, просто, кто-то должен был ему это сказать.

– Ты просто не знаешь, как мне плохо без Насти, – и отец заплакал, как пацан, а я сидел не шевелясь, потому что таким я его ещё не разу не видел.

– Я тоже скучаю по маме и раньше часто представлял, как бы было у нас, если бы она была живая, – тихо сказал я и почувствовал, что у меня тоже слезятся глаза. – Только мама не вернётся, ты тоже это знаешь, – я едва справился со своими эмоциями. – И прости, что я тебе тут наговорил, просто у меня уже сил нет смотреть, как ты мучаешься, – я не сильно толкнул отца в плечо, пытаясь его расшевелить. – Мы-то живые, – я улыбнулся, отец тоже изобразил подобие улыбки.

– Значит ты считаешь, что это я виноват, что мы с Ангелиной расстались? – спросил отец, уже ровным тоном.

– Я этого не говорил, просто предположил, что может не только она поступила неправильно, – я пожал плечами, показывая, что не уверен.

– Ты завтра прийдёшь? – спросил вдруг он.

– Конечно, я завтра целый день буду с тобой, у меня самолёт поздно вечером, – ответил я, не понимая к чему отец клонит.

– Тогда может ты увезёшь меня обратно в корпус, мне надо побыть одному, подумать, – вид у него был серьёзный.

– Точно всё нормально? – я внимательно посмотрел на отца.

– Естественно, – возмутился он.

Я сделал, как отец попросил.

По дороге в гостиницу я зашёл в кафе, поел.

Вернувшись в номер, я сразу же позвонил Владику.

Она сказала, что пишет дипломную, я позадавал привычные вопросы и не стал Владика больше отвлекать. Слышать в трубке её голос и осознавать, что Владик находится за тысячи километров, от этих мыслей мне становилось тоскливо на душе.

Когда я сюда собирался, то не представлял даже близко, что меня здесь ждёт. Теперь не очень понимал, что с этой информацией делать.

Утром я встал рано, из-за вчерашнего отцовского поведения, места себе не находил. Уже начал жалеть, что так на него надавил.

В девять часов я уже был в центре.

– Ты чего такую рань прискакал? – удивился отец спросонья, увидев меня.

– Вчера ты странно себя вёл, – попытался я оправдаться.

– Действительно странно, что я услышал, чьё-то мнение, кроме своего, – с сарказмом заметил он, выбираясь из кровати.

– Ну и как, помогает? – я успокоился, что отец в порядке и уже развалился на кресле.

– Что помогает? – не понял моего вопроса он.

– Мнение, которое не твоё? – задал я вопрос поточнее.

– Ещё не знаю, – усмехнулся отец. – Знаю, что у меня завтрак, через пол часа, а потом процедуры, ты здесь останешься? – я вспомнил, что тоже ещё не ел.

– Нет, я тоже в кафе схожу, а потом вернусь, – ответил я.

Когда я пришёл обратно в центр отца ещё не было. Я снял джемпер и включил телевизор, услышав английскую речь, убрал звук, чтобы не сосредотачиваться на переводе.

– Меня разбудил, а сам спит, – оказывается я задремал, пока его ждал.

Отца привезла медсестра на коляске, я сказал на английском, что помогу ему и она может идти.

– Как ты думаешь, осталась бы Ангелина со мной, вот с таким? – отец похлопал ладонями по подлокотникам коляски.

– Это надо было у неё спрашивать, – ответил я, понимая, что он вернулся к вчерашнему разговору.

– Ну зачем Ангелине всё это, она же ещё молодая, – отец сам ответил за свою бывшую жену. – Я всё правильно сделал, освободил её от этого кошмара, – добавил он.

– Никто не знает, как правильно, – сказал я. – В одном я уверен точно, что с близкими надо разговаривать и это правильно, возможно вы были чужими, – предположил я.

– Я смотрю, ты сильно умный стал, тебя не переубедишь, – это означало, что отцу опять не понравилось, то что я говорю. – Если бы Ангелина меня бросила больного, я бы ей этого никогда не простил, – признался он.

– Поэтому ты бросил её сам, – закончил я за отца предложение.

– Да, только теперь Ангелина меня не захочет слушать, – произнёс он мрачно.

– Для начала тебе надо выздороветь, а всё остальное никуда не денется, – мне хотелось, чтобы у отца был стимул избавиться от болезни.

– Я столько Ангелине гадостей наговорил, что понимаю, такое простить невозможно, – продолжал отец гнобить себя.

– Всё возможно, пока мы живы, – я не собирался с ним соглашаться.

– Да уж, я думал ты меня ненавидеть начнёшь, когда узнаешь, что я женился, вроде променял твою мать на другую, – получалось, что отец чувствовал себя виноватым передо мной.

– Это ты тоже за меня решил. От того, что ты будешь оплакивать маму всю оставшуюся жизнь, мне тоже не будет легче, – ответил я.

– Я это уже понял, в первый день, когда ты мне про свою женитьбу сказал, хотя знал же, как я к Владе отношусь… вернее, относился, – он поправил сам себя и я не знал, как это воспринимать. – Тебе же не благословение моё нужно было, ты просто в курс дела поставил. Мне тоже так же надо было сделать, – отец не скрывал своего сожаления.

– Обстоятельства у нас с тобой разные, – напомнил я, про то, что наш брак с Владиком фиктивный, – Кстати, на регистрации я собираюсь изображать тупого мажора, – вообще-то я не хотел об этом говорить, но мне нужно было, как-то его отвлечь, от пагубных мыслей.

– А это-то ещё зачем? – удивился отец.

– Мне надо, чтобы Корнев с Афанасьевым не воспринимали меня всерьёз, – ответил я.

– Я всё время, с самого твоего детства боялся, что ты когда-нибудь превратишься в такого придурка, теперь хотя бы мне об этом не надо беспокоиться, – он никогда мне раньше не говорил про свои страхи.

– Никто, не от чего не застрахован. Откуда ты знаешь, вдруг мне это понравится, вживусь в роль, – я не понимал, с чего у отца такая уверенность появилась.

– Если бы тебе это нравилось, ты бы не долбил Ярика на каждом шагу, а был бы с ним заодно, – я засмеялся, он это сказал с откровенной гордостью.

За целый день, мы с отцом, много о чём ещё говорили. Я его предупредил, что один магазин прийдётся закрыть, отец к этой новости отнёсся хладнокровно.

– Мне приходилось в своё время даже три закрывать, ничего такого в этом не вижу, – было приятно узнать, что он мне доверяет. – Я вот только не могу понять, как тебе до сих пор удаётся держать в тайне, такую громадину? – отец с самого начала не был в восторге от моего проекта.

– Мне надо продержаться, ещё немного, ради этого я собираюсь устраивать спектакль с мажором на нашей регистрации, – ответил я.

Ближе к шести вечера я увёз отца в корпус, попрощался и уже пошёл к двери.

– Передавай Владе привет от меня, скажи, чтобы нюни не распускала, мы ещё повоюем, – я сначала даже ушам своим не поверил, но вида не подал.