– А вы сможете нарисовать его? – как бы невзначай спросил Женя.
– Конечно, я же учитель рисования в школе, – откликнулся Валяев.
Кудрин достал из папки несколько листов чистой бумаги и протянул ему: – Вы нарисуйте на одном листе крестик, а на другом напишите все то, что мне только что рассказали, и не забудьте поставить число и подпись.
Валяев послушно забрал листочки бумаги, зашел в дом и примостился на кухне за маленьким обеденным столиком, а Женя продолжал стоять во дворе, прокручивая в голове возможные версии преступления.
В этот момент из дома вышли участковый инспектор и эксперт-криминалист, в руках которого был небольшой фотоаппарат. Они вынули свои сигареты, закурили, смачно затягиваясь сизым дымом. Кудрин присоединился к ним, прикуривая сигаретку.
– Юра, – обратился он к участковому инспектору, – нужно срочно пробить по адресному бюро Трошина Олега Ивановича, сына потерпевшего от первого брака. Ему где-то лет восемнадцать, и, он учится в каком-то техникуме.
– Конечно, – ответил Василенко, – тут рядом мой пункт охраны правопорядка, я сейчас же схожу туда и все сделаю.
– Саша, – обратился к эксперту-криминалисту Кудрин, – у меня к тебе тоже просьба есть, сфотографируй, пожалуйста, отпечатки следов, какие, я тебе покажу.
Сфотографировав следы обуви, он и Кудрин вошли в дом, а Василенко быстрым шагом пошел в сторону Нагатинской улицы.
В этот момент врачебная бригада, забрав тело потерпевшего, уехала, а Андреев продолжал составлять протокол осмотра места происшествия.
– Вот что еще, – сказал эксперт-криминалист, обращаясь к Кудрину, – когда ты опрашивал соседей потерпевшего, во дворе дома я обнаружил закрытый черный зонтик с эффектной пижонской рукояткой белого цвета, на которой, несмотря на дождь, сохранились характерные бурые пятна.
Женя аккуратно осмотрел находку и как бы невзначай произнес:
– Странно, зонтик весь мокрый, а рукоятка сухая!
– Да в том-то и фокус, – продолжал эксперт-криминалист, – что зонтик большей частью лежал на земле, как говорится, под открытым небом, а его рукоятка каким-то невероятным образом была под поленом. Чудеса какие-то!
– Да, странно все это, – произнес Кудрин.
– Ну, я, кажется, тоже закончил, – сказал Андреев, прощаясь с понятыми, – покурим, Женя, перед дорогой?
Они вышли во двор и закурили. В этом и отдых, и расслабление, и возможность обсудить какие-то рабочие моменты в процессе следственных действий.
– Ну поведай, Женя, что нарыл? – спросил Андреев. Следователю нравился этот дотошный молодой оперативник, хотелось с ним побеседовать и узнать его мнение.
Кудрин рассказал о показаниях соседки Яровой, о разговоре с братом потерпевшего и о найденных следах обуви нескольких лиц.
– Ты знаешь, Слава, – глубоко затянувшись сигаретным дымом, продолжал он, – у меня еще мало опыта в расследовании таких преступлений, но интуиция подсказывает, что, возможно, все было совсем не так, как кто-то «нарисовал» нам картину этого преступления.
– Вот оно как! Но она предельно ясна, – возразил Андреев, – во-первых, сын потерпевшего последним заходил вечером в дом отца; во-вторых, ты же сам сказал, что соседка видела, как они поссорились, и Олег выскочил из дома отца в крайне возбужденном состоянии; ну а в-третьих – в случае смерти отца сын, как единственный наследник, получает все его имущество.
– Ну да, он что, дурак, – возразил Женя, – чтобы прийти к отцу и хладнокровно убить его, оставляя многочисленные следы. Напряги свое воображение, Слава, зачем Олегу было убивать своего отца, больного неизлечимой болезнью, которому и так недолго оставалось жить на этом свете, а имущество – оно и так достается ему как единственному наследнику.
– А если Олегу в этот момент очень нужны были деньги, а отец отказал в этом? – не унимался Андреев.
– Может быть, так оно и было, – неуверенно ответил Кудрин, – но чтобы из-за этого убивать своего отца, а перед тем переворошить все вещи, да и еще сорвать с шеи нательный крестик…
– Завтра увидим заключение эксперта-криминалиста, и все, возможно, прояснится, но на этот момент я считаю, что улик против Олега достаточно, чтобы задержать его в качестве подозреваемого в совершении преступления, – настаивал на своей версии Андреев.
– А я хотел бы обратить твое внимание еще на один факт, – продолжал Кудрин, – во дворе у окна и на порожке дома я обнаружил следы от ботинок большого размера с квадратным носом и ботинок меньшего размера.
– Ну и что это за факт? – парировал следователь. – Ты фантазер, эти следы могли быть оставлены кем-то из ранее приходивших к Трошину людей.
– Да нет, следы были свежие, хорошо отпечатавшиеся на глине после прошедшего ночного дождя, – ответил Женя, – ну а глина на полу комнаты тебе ничего не говорит?
– Да, может быть, Олег с отцом сначала погуляли во дворе, а потом просто в грязных ботинках зашли в дом, – не моргнув глазом сказал Андреев, – а видимых следов обуви в комнате мы не обнаружили.
– Но под окном у дома и на порожке они есть, – упирался Кудрин.
– Хорошо, – устало махнул рукой следователь, день близился к концу, пора уже расходиться, – я остаюсь при своем мнении и в рапорте обосную свою версию этого преступления, а ты можешь фантазировать и выстраивать свои предположения.
– Думаю, что не совсем верно упираться на одну-единственную версию и концентрировать свое внимание на Олеге Трошине как убийце, – не унимался Кудрин, – хотя, конечно, улики и предопределяют именно это. Когда мы его задержим, все и выяснится, хотя я прекрасно понимаю, что именно эти улики против него в принципе свидетельствуют в пользу твоей версии, но я лишь высказал мысль, что возможны и другие, отличные от этой.
– Так, – проговорил следователь, – мы все закончили и уезжаем, а завтра утром, как обычно, пришлю все документы в ваше отделение милиции.
Попрощавшись, они быстро уехали в райотдел.
В это время из дома вышел Валяев и передал Жене подписанное объяснение и рисунок крестика.
– Очень красивый рисунок, – сказал Кудрин и положил документы к себе в папку.
Следом подошел Василенко и сообщил, что Олег Иванович Трошин проживает с матерью на Каширском шоссе, 14, в квартире № 5, это совсем рядом, и предложил Кудрину прямо сейчас поехать по этому адресу, пока дежурная машина еще ждет.
– Конечно, поедем, – согласился Женя, и, попрощавшись с Валяевым, они с Василенко быстро направились к дежурному «Москвичу».
Через пятнадцать минут подъехали к многоподъездному пятиэтажному дому, зашли в первый подъезд и поднялись на второй этаж.
Василенко нажал кнопку звонка, и дверь со скрипом открылась. На пороге стояла пожилая женщина, закутанная в пуховый платок.
– Трошин Олег Иванович здесь проживает? – спросил Василенко, показывая свое удостоверение, – Да, а что случилось? – испуганно ответила женщина и, неуклюже попятившись назад, пропустила в прихожую нежданных гостей.
В небольшой комнатушке на тахте, широко раскинув руки, в одежде спал худощавый молодой человек.
– Олег пришел поздно ночью, когда я уже спала в другой комнате, – со вздохом сказала женщина, – видимо, где-то с друзьями выпил и завалился спать, даже не сняв с себя одежду.
– А вы, наверное, его мама? – спросил Кудрин.
– Да, меня зовут Ольга Николаевна Трошина, я в настоящее время нахожусь на пенсии. А что случилось, почему вы пришли к нам домой?
– Скрывать не буду, вчера вечером у себя в доме был убит гражданин Трошин Иван Сергеевич. Так вот, Олег, по всей видимости, был последним, кто приходил к нему. Мы ведем расследование, поэтому к нему есть вопросы, на которые он должен дать ответ.
– О Господи! Да что же это такое! – всхлипнула Трошина. Пуховый платок скользнул на пол, а без него она вдруг стала худенькой и беззащитной. – Олег мне говорил, что собирался вчера к отцу за деньгами на покупку мопеда, так как он когда-то обещал выделить небольшую сумму, – Ольга Николаевна смахнула рукой накатившуюся слезу, – но я его со вчерашнего дня не видела, поэтому не могу больше ничего сказать. Я абсолютно уверена, что сын никогда бы не поднял руку на отца. Никогда! – голос ее дрожал, но в нем появилась твердость. – Конечно, у нас с бывшим мужем были непростые отношения, и это в определенной мере сказалось и на сыне, – продолжала она, – Иван по характеру очень грубый человек, он буквально изводил меня, я не могла это больше выдерживать. Поэтому и рассталась с ним. Ну, а с Олегом он поддерживал отношения и даже помогал деньгами на покупку одежды или других предметов, но лично только для сына.
