Она залезает в обтягивающее темно-зелёное платье на тонких бретельках, пытаясь сначала сама застегнуть молнию сзади, но у неё не получается.

– Лекс, ты не мог бы помочь? – голос Софи звучит очень устало, как будто даже с грустью, что она не в состоянии сама – вечно они ей помогают.

– А? Да, сейчас, – свой ответ Лексу кажется наигранным, как будто его поймали на месте преступления. Но он поднимается, стараясь держаться непринужденно, приоткрывая дверь. Софи так и стоит спиной с расстёгнутой во всю спину молнией, Лекс даже сейчас видит её трусики, заводясь только сильнее. Она поворачивается, выхватывая из рук пиджак, прежде чем он понимает это.

– Я подержу, а ты пока зачехли меня.

Лекс вспыхивает от её слов, понимая их совсем не так, как должен. Он подходит ближе, стараясь не тыкнуть ей ничем в бедро. Пальцы ловко подцепляют бегунок и, приподнимая оба края ткани, сводят их вместе, прикасаясь к обнаженной спине, от чего Софи слегка ведёт мышцами, выдыхая. Для Лекса это звучит как стон, от которого он смелеет и привлекает её к себе, прижимая достаточно, чтобы понять: это ей ничего не кажется. Софи не отстраняется, позволяя его руке коснуться не только бедра, но и скользнуть ниже до подола платья, коснувшись гладкой кожи.

Затылком Софи с закрытыми глазами упирается ему в грудь. Даже если сейчас и представляет другого – ему откровенно плевать, он подумает об этом позже. Двигаясь вверх, приподнимая мягкую ткань платья, не верит – они это делают, и если хоть один что-то скажет вслух, всё разрушится – дружба придавит их, как и сожаление. Наверное.

Софи на секунду отстраняется от брюк Лекса, пока он задирает её платье выше, буквально до талии, проводя по бедру, задевая кружево трусов. Ему хочется сорвать их и сделать так много, но это же Софи, а с ней нужно быть нежным, особенно сейчас, когда он давно никого не трогал – ему просто сорвёт башку.

Но Софи явно не понимает, упирается ягодицами в брюки сильнее, на её движения Лекс реагирует. Иступлено и желанно. Её пальцы быстро расстёгивают ширинку, он не замечает, как остаётся без брюк и как что-то, мягкое и прохладное, обхватывает его член – от такого он кончит быстро, даже слишком, Софи не надо выдумывать.

Отклоняясь, она упирается руками в кровать с задранным платьем и дрожащими коленями, она абсолютно не знает, что будет дальше и, вероятно, ей отчасти страшно – Лекс не зверь, чтобы брать её так. Вставая почти на колени, он мягко отодвигает трусики в сторону, чувствуя влагу, такую желанную, но утыкаясь лбом в ягодицу, он приказывает себе держаться – не так, только не так. Язык мягко проходит по мягкой коже, вызывая у Софи стон. Она толкается бёдрами назад, призывая его продолжать, где-то в сознании он задаётся вопросом: «Как давно они расстались с Феликсом?». Одной рукой он впивается в её ногу, сильнее, чем хотел бы – совсем не хочет оставлять ей следы. Свободной рукой он отодвигает правую ногу дальше, давая себе больше возможности.

Губами он приникает к клитору, посасывая его. От её вкуса у Лекса совсем сносит крышу – ему хочется больше. Ускоряя движение и снова останавливаясь, давай Софи выдохнуть и опереться на локти, припасть головой к кровати, как в принуждении – Софи покоряется ему, давая карт-бланш, а он боится, потому что любит её, всю её, а не только тело. Проникая пальцем и продолжая выводить буквы по клитору, Лекс не сдерживается и кончает на покрывало, но разрядка не приносит облегчения, пока Софи не останавливается, содрогаясь всем телом, сжимая его два пальца в спазме. Внутри тепло, слишком тепло, чтобы Лекс вынул так быстро пальцы, позволяя ей расслабиться, он отводит стенку немного в сторону, позволяя себе сделать проникновение ещё глубже, Софи на секунду вскрикивает не от боли, от приятной истомы, и он позволяет кончить ей снова, двигаясь в своём темпе, пока наблюдает за её покорностью и сексуальностью. Что Софи ещё умеет?

Кончив, Софи ложится на кровать лицом вниз на пару минут, а когда встаёт, не сразу поворачивается – Лекс боится её реакции и того, что последует после – Нейт его убьёт, размажет по стенке. Не фигурально.

– Нейт нас заждётся, Лекс. – На её губах играет такая же улыбка, как и всегда – она не врёт. Рядом с ним она опускается на колени и слизывает остатки спермы, аккуратно одевая ему боксеры и брюки, потуже затягивая ремень. – Пожалуйста, Лекс, не переживай, мне это было нужно так же, как и тебе.

Она обнимает его, стараясь сцепить пальцы за шеей, но не хватает росту, зато прижимаясь к нему, дарит ему успокоение – она не жалеет, и он не должен. Софи, накидывая пальто, уже стоит у двери и поправляет платье, аккуратно залезая в туфли.

– Не забудь пиджак, – прежде чем выйти, говорит Софи. Лекс ударяет себя по щеке, приводя в порядок, и хватает его с кровати. И как ему теперь вести себя с Нейтом? Он же раскусит их на раз-два, так ему кажется, пока он не видит Софи – она вообще не меняется в лице, только шире улыбается, потому что, наконец, согрелась.

Администратора они проходят спокойно, Лекс борется с собой, чтобы не повернуться – тот наверняка всё понял по нему, в машине он позволяет себе расслабиться, заводя двигатель и переключаясь на управление. Лекс хочет несколько раз начать разговор, но не находит слов до самого бара Джима.

– Ебать, вы прям торопились! – рядом с окном появляется Нейт, пугая его до усрачки.

– Нейт, я заезжала переодеться, – Софи поправляет пальто и, кутаясь в него, открывает дверь. Нейт оказывается рядом, окидывая её взглядом, проводит по волосам, заправляя за уши. Приподнимая её с сиденья, он ставит на землю, слегка задерживаясь с последним. Лекс покрывается потом, сжимая руль и видя, как тот проводит по спине Софи, целуя в лоб.

– Прекрасно выглядишь! – Нейт переводит взгляд на Лекса и меняется в лице. – Тебе, чо, особое приглашение нужно? Погнали уже, братан!

Лекс смотрит, как Нейт тянет Софи за собой и это заставляет его почти заорать, не может спокойно реагировать на то, что он к ней прикасается, на ней его – Лекса – метки. Она, чёрт побери, его и точка. Может, Софи и не нужна его защита, внимание и любовь, та, от которой она вечно убегает в отношениях, но он не станет терпеливо ждать подачки.

С силой захлопнув дверь машины, он думает: Мазерати у него долго явно не продержится из-за Нейта и Софи. В бар он заходит один под взгляд верзилы у входа, и тот наверняка пытается припомнить, откуда его рожа так знакома – зато Лекс помнит. С того времени он и отращивает волосы, скрывая шрам над ухом. Нейт постоянно влипал в историю, собственно, как и в тот раз – первый полез Нейт, Лекс просто не мог смотреть, как избивают его друга. Ну и как следствие всей истории: сломанный нос Нейта, шесть швов у Лекса, Софи тогда потеряла правую туфлю, бегая за помощью между одним любимым стонущим мужчиной и другим, она даже не помнит, в какой момент это случилось.

В баре не просто темно, тут можно выколоть глаза и ничего не поменяется, Лекс привык к другому уровню заведений, поэтому заходя в такие места, ему хочется откреститься от этой необходимости, только Софи и Нейт уже тут. Первые шаги Лекс делает неуверенно, боясь запнуться или наступить на кого-то, но привыкает и двигается уверенно до барной стойки, замечая Софи на высоком стуле. Перед ней уже стоит стакан с выпивкой, через трубочку она тянет наверх алкоголь, а Лекс не сводит с этих губ взгляда – хотел бы он её поцеловать.

– Дружище! Что будем пить? Шоты или ты староват для этого? – Нейт поигрывает бровями, жуя жвачку, на самом деле, он знает ответ – Лекс согласится на всё, не падать же в глазах Софи, и Нейт часто этим пользуется – буквально всегда. Это неправильно, но так он чувствует, что они оба в одинаковом положении, страдая по Софи. – Джим, нам как всегда!

– Нейт, ты не меняешься. – За барной стойкой стоит далеко не молодой человек, скорее как отец для них троих. Лекс до сих пор удивляется тому, как Джим и Нейт так хорошо ладят всё время, даже после разгрома в баре, после сломанных дверей, челюстей и всего прочего – Джим оставался им другом, больше Нейту. Он у них тут своего рода знаменитость: с ним многие здоровались, жали руки, скрипя челюстями или костями за прошлые стычки, но уважая, Лекс никогда не видел такого уважения в компаниях, сидя на двадцатом, тридцатом и даже сороковом этаже – все тебя и везде презирали.