ГЛАВА 1

Чужие тайны

«Как же трудно жить на свете, когда все думают, что знаешь сокровенные тайны сильных мира сего! А всё потому, что ты владелица салона красоты и ателье в одном флаконе под броским названием «Сердце и камень» при Институте Высшей магии. Не халам балам какой институтик, а самое престижное учебное заведение Перевёрнутого мира в столице оного Лабрине. Да, кстати, броское название придумала твоя покойна мама, покинувшая зыбкий мир накануне твоего двадцатилетия, оставив в наследство «Сердце и камень» и те самые тайны сильных мира сего за которые расхлебываться тебе – юной, красивой и наивной»

Так думала Роза Бёркам, наблюдая, как в фойе ее салона – ателье входит директор Школы Рун Маркус Сантон.

– Здравствуй, Роза! Какая скверная сегодня в этом городе погода, – мужчина сложил большой чёрный зонт, достал из кармана платок, протер им лицо и залысину на голове. – Клиентов много?

– Сегодня нет, – пожала плечами Роза, внутренне сжимаясь, потому что визиты мистера Сантона участились и не предвещали ничего хорошего. – Вы же знаете, сейчас не сезон. Лето. Каникулы.

– Это хорошо, так как у меня к тебе есть разговор, лапочка, – мистер Сантон снял пиджак чёрного официального костюма преподавателя, аккуратно расправив плечики, повесил на стул, вздохнул и с приторной улыбкой стал смотреть на Розу.

– У вас еще идут занятия? – спросила Роза, чтобы сразу перевести разговор в иное русло.

– Да так, пара школьников пересдает. Но разговор у меня к тебя весьма серьезный. – Маркус Сантон подошёл к девушке вплотную и бесцеремонно приобнял её за талию.

– Не могу себе представить, какое у вас может быть ко мне дело, – Роза тщетно пыталась разжать цепкие мужские пальцы, вцепившиеся в ее плоть и плавно спускавшиеся ниже.

Щеки девушки заалели, губы задрожали. А ведь когда-то, когда Роза училась в Школе Рун, ей даже нравился директор Маркус. Не красавец, но вполне симпатичный высокий спортивный мужчина, легкая залысина его нисколько не портила общего впечатления. Вежливый, внимательный, можно сказать скромный. Справедливый к своим ученикам. И вот теперь некогда обожаемый директор стал кошмарным наваждением Розы.

– А дело вот какое, – мистер Сантон резко отпустил, даже оттолкнул от себя девушку. – Ты уже месяц как не отвечаешь на мои ухаживания, лапочка, что лично я считаю дерзостью. Ты же знаешь кто я в Иерархии!

– Кем бы вы ни были, – Роза почувствовала, что её голос задрожал, – Это не дает вам права…

– Иерархам позволено всё! – высокомерно произнес Маркус. – А между тем я знаю способ сбить с тебя спесь, моя лапочка!

– Способ? – Роза попятилась.

– Я могу донести до сведения Высшего суда некую тайну из твоего прошлого, узнав которую достопочтенные судьи вынесут тебе смертный приговор. Тебя казнят, лапочка!

– У меня нет тайн из прошлого, – пробормотала Роза, готовая разрыдаться, – Мне еще слишком мало лет, чтобы такие тайны были. Я только закончила Институт Высшей магии. У моей мамы, у неё были тайны, но я не имею к ним никакого отношения!

– Какая разница, чьи тайны, – усмехнулся мистер Сантон. – Тебе никто не поверит. Ты же знаешь, в нашем мире верят тем, кто обладает властью и влиянием. А ты, ты просто прислуга, если так разобраться. Весь шик и блеск этого салона, он, что застил твои глаза, лапочка?

«О, да, Иерархам и их приближенным в Перевёрнутом мире и в Лабрине позволено всё! А большая часть жителей – это так, обслуживающий персонал, прислуга их сиятельств лордов и директоров учебных заведений. Я тоже прислуга, как и моя мама – Адель. Нет, мистер Сантон, великолепие «Сердца и камня» не ослепило меня. Оно каждый раз напоминает мне, что я кукла в пышных декорациях, посреди пяти больших залов, сотни работников. Для них я начальница, а для вас никто, мистер Сантон. Как никем для вас была Адель, грехи или не грехи которой вы теперь пытаетесь повесить на меня»

Такую пафосную речь хотела произнести Роза Бёркам, но, естественно, не посмела. Она просто смотрела в каре-зелёные глаза директора Школы Рун, смотрела до неприличия прямо и с вызовом. И, кажется, Маркус этот вызов принял, потому что сделал шаг вперед, схватил Розу в свои объятия уже по – настоящему.

***

Его губы были твердыми и нежными одновременно. Его руки казались сотворёнными не из податливой плоти, а из металла. Маркус Сантон целовал Розу страстно и зло, до боли иногда кусая губы.

– Подумай над моими словами, хорошо подумай, – прерываясь повторял он, а Роза в ответ бормотала

– Мне не о чем думать, мистер Сантон, не о чем думать!

Затрещали швы на платье сзади. Розу охватили ужас и паника. И захлестнуло отвратительное чувство собственного бессилия. Хотелось залепить мистеру Сантону пощечину, но и этого делать было нельзя.

– Что это за тайна?! Что это за проклятая тайна, которую Адель унесла в могилу?! – в совершенном отчаянии воскликнула Роза. – Я знаю только что Адель реинкарнация некой смертной из прошлого, которую удостоил однажды своей любви лорд Дарвалау. Больше я не знаю ничего! Она никогда мне ничего не говорила, ни во что не посвящала, даже в дела салона! И когда она неожиданно… когда её не стало, мне пришлось изучать бизнес с основ.

– Возможно, тебе и не придётся узнавать тайны матери, – заулыбался натянутой улыбкой Маркус и рывком стащил платье с плеч Розы, чуть не обнажив грудь. – Не хочу брать тебя силой, – ласково сказал мужчина, – Очень надеюсь, что тебе хватит ума отдаться мне добровольно, иначе.… О тайне матери тебе поведает Высший суд на заседании. Но если ты соблаговолишь быть покорной, тебя ждёт приятный сюрприз….

Макрус выпустил девушку, глубоко вздохнул, и как ни в чем не бывало, взял свой зонт и вышел на улицу под усилившийся ливень.

***

Оправив одежду и уже не сдерживая слез, Роза побежала через пять залов, пять белоснежных, великолепных, украшенных позолотой и картинами залов, где сейчас к счастью, благодаря каникулам было мало посетителей в свой кабинет. Работницы салона – ателье с изумлением смотрели на свою юную хозяйку. Такой расстроенной они её ещё никогда не видели. Роза Бёркам обычно надменная, стильная, очень красивая той самой зловещей притягательной и одновременно отталкивающей красотой, никогда не позволяла в присутствии своих работниц брать вверх эмоциям. Роза презирала слабости, прежде всего свои. Но сейчас ей было наплевать, что подумают девушки. Пусть думают, что хотят. Пусть презирают, если хотят. Роза желала одного – запереться в кабинете, остаться одной.

***

Роза просидела больше часа, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в настольный портрет Адели Бёркам. Черноволосая черноглазая вечно юная мама смотрела, казалось, в самое сердце. На этой фотографии ей далеко за пятьдесят, но выглядит как двадцатипятилетняя. Иерархи могли даровать вечную молодость тем, кому благоволили. Но могли забрать жизнь в любой момент по своему капризу. Официально Розе сообщили, что мама умерла от инфаркта. Ха, конечно! Могли ли Иерархи допустить инфаркт у той, в ком поддерживали столько лет молодость и здоровье? Мог ли сам лорд Дарвалау, поддавшись старой забытой страсти пожелать смерти Адели? Ведь когда-то он уже погубил её.

Роза аккуратно положила, потрет, и взяла настольное зеркало. Теперь так же пристально, как вглядывалась в потрет матери, девушка стала вглядываться в себя. Похожа и нет одновременно. Черные волосы, но серые глаза и лицо более круглое, не такое острое и нет вечной тревоги и печали, которые постоянно портили красоту Адели.

« Почему я должна отвечать за твоё прошлое, мама? – спросила Роза у своего отражения – Я не ты, а ты – не я. Я очень любила тебя, мама, но почему при жизни ты не делилась со мной сокровенным?»