Пришел в себя он снова от боли. Спину жгло. Он лежал на животе на прелой соломе, и кто-то трогал его кожу у лопаток. Тихий шепот, почти неразличимый, напоминал музыку и убаюкивал. От прикосновений, болезненных и жгучих, он вздрагивал, а потом погружался в транс. Чьи-то горячие шершавые губы коснулись виска и прошептали: «Все будет хорошо. Ты выкарабкаешься».

Следующее пробуждение было приятным. Кто-то разжег огонь, и помещение, где он лежал, наполнилось теплом и приятным запахом еды. Шери осторожно повернул голову, рассматривая костерок и мужчину, что на корточках что-то обжаривал в большой чугунной сковороде. Это успокаивало, непонятным образом вызывало чувство покоя и умиротворения. И лишь через пару минут до него дошло, что жарит мужик его с таким трудом добытые грибы.

– Эй! – позвал он и тут же обессиленно грохнулся на импровизированную постель.

– Очнулся? – мужчина не повернулся, продолжая обжаривать грибы. Те сладко пахли и шипели, урчали густым соком и брызгались влагой в огонь. – Лежи, попрыгунчик, не дергайся.

Шери с радостью бы встал и накостылял незнакомцу, даже заметил свое ружье в углу амбара, в котором его уложили. Всего два шага, он бы схватил оружие и… и… Он не знал, что делать дальше. Оки сам виноват, что сунулся к минам. А этот скорее всего деревенский, так же как и они, просто искал еду.

Подняться сил не было. И Шери лежал, рассматривая мускулистые плечи, светлые прошитые сединой волосы, остриженные коротко и неаккуратно, крепкие ноги, обтянутые влажной тканью, и узкую в пояснице спину. Фигура у мужика была атлетическая, красивая. Даже привлекательная. Шери невольно вздохнул, прогоняя неуместные желания. Мысли сразу сосредоточились на еде, но так и скакали от статной фигуры к жареным грибам.

– Держи.

Мужчина поставил рядом с ним миску с едой. В руку сунул алюминиевую ложку. Шери вцепился в нее всей пятерней, с трудом подтащил себя к еде и сунул в миску нос, восторженно урча. Кроме грибов, в жаркое попали какие-то овощи, немного разваренной перловки и мох. От голода аж тошнило, но Шери стал глотать с такой скоростью, что обжег все, даже пищевод. Вкусно. Сытно. Он толком не ел больше недели. С тех пор как исчез обоз с продовольствием, они сидели на голодном пайке.

– Получше? – спросил мужчина, когда Шери, наевшись, улыбнулся и засопел.

– Лучше, – согласился он, и тут же вспомнил: – А с Оки что?

– Твой товарищ погиб.

– Нет… мне надо вернуться в лагерь! Сколько времени прошло?

– Четыре дня. Тебя сильно ранило, повезло, что я знаю лекарское дело и мой отец привез с собой аптечку. Ты чуть не погиб.

– Что? – Информация о пропущенных днях застряла в голове пониманием, что все это время его не было в отряде. Остальное как-то прошло мимо ушей, особо больным он себя не чувствовал, но и здоровым не был. Шери дёрнулся и снова обессиленно опустился на лежанку. – Я теперь дезертир!

– Какой ты дезертир, – рассмеялся мужчина, – ребенок. Не переживай, я твоему сержанту послал записку. Они в курсе, что твой друг погиб, а ты отлеживаешься.

– Все равно… – Шери предпринял очередную попытку подняться, но широкая ладонь надавила на поясницу и остановила. – Они без меня не справятся…

Мужчина посмотрел внимательно, надолго задержал взгляд. Глаза у него действительно были зелёные. А лицо красивое. Правильное, спокойное, непривычно уверенное. Шери никогда не видел, чтобы люди так смотрели. Словно он знал все ответы во вселенной. Это даже напугало.

– Придет обоз, отправлю с ним. Сам ты не дойдешь.

Ночью Шери разбудили выстрелы. Далёкие, приглушенные завыванием ветра и шелестом дождя. Он резко сел и прислушался. Рядом зашевелился лекарь. Приподнялся на локте, глянув в сторону неплотно заколоченного окна. Шери показалось, что глаза у него светятся в темноте изумрудным пламенем. Он хотел что-то сказать, испугаться или рассердиться. Но голова так сильно закружилась, что Шери со стоном повалился на спину. А лекарь, поднявшись на ноги, вышел из амбара и наваждение исчезло. Не могли у простого деревенского мужика светиться магией глаза. Просто невозможно.

Мужчина вернулся не один. Шери как безвольную куклу подхватили под руки и потащили на выход. Он кивнул в сторону ружья, что-то вяло пробормотал, но сам себя не расслышал. На улице лило, дождь был таким, словно пытался смыть все в округе, очистить землю от крови и разочарований. Сарай, где его лечили, стоял на отшибе, в округе ни единого строения и огонька. А за торчащими в сумерках сосновыми верхушками слышались выстрелы и полыхало пламя взрывов. Кто-то напал на лагерь, там сейчас воевали его друзья и товарищи, с которыми он вместе жил, существовал последние полгода.

– Не дотащим, – произнес второй мужчина, что сопровождал лекаря. Шери сразу догадался, что это тот самый отец, их неуловимое сходство бросалось в глаза.

– Но не бросим же!

Шери попытался что-то сказать, мол, лучше б бросили, чем тягали и тащили в неизвестность. Оставивший свой отряд Шери, да еще без документов, все равно не жилец. Предателей вешали или жгли вместе с домом, посмевшим их приютить. Не хотелось, чтобы люди, которые ему так или иначе помогли, тоже пострадали. Но слушать его никто не стал. Старший закинул Шери на плечо, подобрал огромный рюкзак и уверенно зашагал в сторону просёлочной дороги.

Шли они долго. Шери успел немного поспать, на широком плече было тепло. Хотя сверху продолжало лить и голова болталась где-то у пояса незнакомца, ровная поступь укачивала, а тихий голос лекаря успокаивал.

Что он говорил? Даже непонятно на каком языке. Может, не зря Оки пытался его схватить, и мужчины шпионы, явившиеся за военными секретами, а теперь Шери стал их заложником. Рассказывать государственные тайны он не собирался. Да и не знал ничего. Только слышал, что из-за перебоя с питанием солдаты бежали на север, прятались в горах и грабили небольшие города. Вооружение свезли в столицу, оставив остальную страну без защиты.

Утро внезапно разбудило теплым солнцем.

Шери осторожно пошевелился, выбираясь из зажавших его тел. Шпионы, или кто они там, уложили его между собой, не позволяя закоченеть. Сквозь жёлтую листву и перьевые облака ярко светило солнце. Спина почти не болела, хотя слабость давила на плечи. Но Шери чувствовал себя на удивление здоровым, немного повернувшись, удалось рассмотреть поврежденное плечо, но на нем не осталось и следа. Он тихо приподнялся и подобрался к оставленному у кострища мешку. Мужчины спали на своих сумках, но эта валялась на виду. Хотелось есть и узнать, кто его похитил. Шери распустил шнурок и высыпал содержимое себе на колени. Какие-то травы, сменная одежда, утварь для кухни и свёрнутые трубочкой бумаги. Шери их развернул.

Карта. Довольно подробная, с описанием дорог и транспортных станций. А главное – отмечены все башни: и существующие, и разрушенные. Одна на востоке, подбитая ещё в начале войны, две на юге, где они как раз столкнулись, центральная в столице, две на западе, тоже уже нерабочие, и северная, вроде целая, но заглохшая. Сомнений не осталось – шпионы. За спиной кто-то шевельнулся, и Шери, вздрогнув, стал запихивать барахло в мешок. Завязал горловину и закинул на спину. Все еще ноющее плечо дало о себе знать, и поморщившись, он перевесил поклажу на другое. Нужно было вернуться в лагерь и доложить начальству. Может, за заслуги ему выдадут кусок хлеба. Или даже целую буханку! Шери с предвкушением на цыпочках направился через переплетение голых веток на восток, ориентируясь по солнцу. Отошёл, наверное, метров на пять, когда оклик со спины заставил остановиться:

– Обедать будешь?

Шери замер, прислушиваясь. Не верилось, что кричали ему. Но если похитители проснулись, то догнать его не составит труда. Он поджал губы и направился назад. Снова боролся с кустарником, продираясь сквозь ветки. Ободрал руки и поцарапал лицо. Когда дошел до стоянки, лекарь уже развел костер и на сковородке жарил какие-то плоды. Кажется, шишки. Неважно. Рядом с ним в мешочке Шери заметил крупу и несколько картофелин. От голода заныло в животе. Нужно было обыскать похитителей, прежде чем бежать, похоже, запасы еды они прятали на себе.