— Я? — Рэп вгляделся в лицо мужчины, которое под луной казалось серебристым. Он не знал, шутит ли воин или насмехается над ним, а может, сошел с ума от пытки. Должно быть, прошло уже не меньше двух месяцев после нападения на деревню. Неужели Йоделло страдал здесь все это время? Каждый день мимо него проходили бывшие подчиненные. Кто-то должен был кормить его и мыть.

— Чем же я могу вам помочь?

— Пока почеши мне левую лодыжку. Она сводит меня с ума.

— Забавно, — отозвался Рэп. — Если я смогу чем-нибудь помочь, я так и сделаю, но если нет, тогда мне лучше уйти.

— Но мне не с кем даже поболтать! Составь мне компанию. Поговори со мной. И убей меня.

— Что?

— Да, да! — Воин вздохнул и потер бок локтем, словно там у него зудела кожа. — Разумеется, ты сумеешь — и поможешь мне, понятно? Вон там, за домом, есть сарай. Там ты найдешь лопату, а может, даже топор. А потом перережешь мне горло. Ты избавишь меня от мук.

— Этого я не смогу, — с пересохшим ртом пробормотал Рэп.

— Нет, сможешь! — почти веселым отеческим тоном возразил Йоделло. Должно быть, так он подбадривал робких новобранцев. — Для тебя это отличная возможность. Человек узнаёт, кто он такой, лишь когда кого-нибудь убьет. Ты готов?

— Нет! — Рэп упал в траву и ударился о бордюр аллеи локтем. Обезглавить человека лопатой!

— Но ведь ты ответил на мой зов, Рэп! Ты шагнул сквозь барьер, и теперь тебе не вырваться. Я же маг! Ну, не такой уж могущественный маг, но сумею справиться с мальчишкой, который знает всего одно слово силы.

— Но как только я снова окажусь за барьером, вам со мной не справиться! — возразил Рэп. Какую глупость он совершил! Ему следовало удирать со всех ног, услышав голос Йоделло, однако он решил, что статуя может закричать так громко, что ее услышит Оотиана.

— Ну, это мы еще посмотрим! — Йоделло мрачно усмехнулся и понизил голос до заговорщицкого шепота. — Встань. Рэп. Вот так. А теперь, Рэп, ты пойдешь вон туда, к кустам, где ты нас подслушивал, а затем вернешься.

Ноги Рэпа развернули его так внезапно, что он едва сохранил равновесие. Даже не вспоминая о ноющей щиколотке, он пересек аллею, повернулся и бегом вернулся обратно. Остановившись, он поднял голову и усмехнулся воину, сгорая от стыда.

Йоделло радостно улыбался.

— Видишь? Я могу сделать с тобой все, что захочу. Это всего лишь магия, но продлится она достаточно долго, чтобы ты сходил за лопатой и убил меня.

— Не выйдет, — возразил Рэп. — Вы же прислужник Зи-никсо, верно? Вы обязаны служить ему, и он не захочет, чтобы вы умерли так быстро — потому что ему нравится видеть ваши страдания. И потому вы не заставите меня убить вас.

— Неплохо… Верная догадка. Садись, поговорим. Рэп сел, не зная, есть ли у него выбор. Говорить ему не хотелось, но послушать он бы не отказался.

— А я думал, магия — временное явление, — заметил он, вспомнив о словах Оотианы.

— Господин, — сурово напомнил ему Йоделло.

— Да, господин. Прошу прощения.

Йоделло с трудом потянулся и снова почесал спину, а затем прихлопнул комара на живой части поднятой руки. Неужели комар сумел найти кровь в руке, которая застыла в таком положении на несколько недель? Должно быть, комары составляли часть пытки: живые части тела Йоделло покрывали укусы и расчесы.

— Да, магия временна. Я способен заставить тебя отойти на несколько шагов и вернуться, но если я отправлю тебя в город, чары исчезнут прежде, чем ты пройдешь половину пути. Хотя в большинстве случаев это ничего не меняет. Я способен превратить твою голову в наковальню — вскоре она исчезнет, но ты так или иначе умрешь.

Чары Андора тоже со временем слабели, вспомнил Рэп.

Луна вновь уплыла за тучу с серебристыми краями, и свет померк. Йоделло ссутулился сильнее, вцепился в копье и повесил голову. Его глаза оставались закрытыми — он словно спал.

— Почему бы вам не помочь мне сбежать от волшебника? — прошептал Рэп.

Воин тоже ответил шепотом:

— По той же причине, по которой я не могу заставить убить меня. По той же, по которой должен отправить тебя обратно. Это заклятие преданности.

Он хотел, чтобы Рэп убил его — убийство стало бы деянием милосердия, избавлением от пытки. Но хватит ли у Рэпа мужества сделать это — не по принуждению, а просто из жалости?

— Я попробую, — вдруг произнес он. — Не буду обещать, но я схожу и посмотрю, что найдется в сарае, а потом… Трибун заговорил, обращаясь к своим ногам:

— Спасибо, парень, но не стоит. Даже если ты найдешь меч, мне придется остановить тебя — из-за заклятия преданности. Маг — не соперник для волшебника. Особенно для гнома — это настоящий титан! — Йоделло горько усмехнулся. — Думаешь, я спятил? — добавил он.

— Да, сэр.

— Не важно, в здравом я уме или нет. Через неделю я все равно стану камнем. А затем, полагаю, взорвусь. Не могу этого дождаться. Просто лучше бы, если бы он не был таким равнодушным.

Рэп озадаченно помолчал, прежде чем решился спросить:

— Про кого вы говорите, сэр?

— Про гнома! — сердито выпалила статуя. — Если бы он пришел позлорадствовать, я смог бы бросить ему вызов. Я проявил бы смелость. Смерти я не боюсь! — Он ударил кулаком по каменному бедру и повысил голос: — Я воин! Я погиб бы достойно! Но он не доставил мне такого удовольствия. Он ни разу не появился здесь. Он отдал приказ, и вот я здесь, у всех на виду. Меня моют, кормят и бреют — он велел делать это ежедневно. С каждым днем камень все выше взбирается по моим ногам. Центурии маршируют мимо и видят это, но он не появляется. Ему все равно! Ему нет дела до моей смелости! Вероятно, он уже забыл обо мне. Я — пример, только и всего. Человек-статуя! — В его голосе прозвенело отчаяние.

Рэп вспомнил о легионерах, которых видел в городе. Оотиана тогда тоже сказала, что они — пример.

— Что за пример? К чему это? Потому что вы убили людей?

— Потому что пытался обокрасть гнома, — безучастным тоном отозвался Йоделло.

Скупость гномов вошла в поговорку. Спросите человека, откуда у него та или иная вещь, и если он не желает говорить правду, то скажет: «Я украл ее у гнома».

— А Инос? — прошептал Рэп. — Что он сделает с Инос, если найдет ее?

— Все, что ему заблагорассудится. Он же волшебник. — Имп открыл глаза, распахнул их пошире и уставился на Рэпа. — Пусть это послужит тебе уроком, фавн!

— Что, господин? — Рэп вновь ощутил мурашки по всему телу, когда попытался встретиться с измученным, безумным взглядом статуи.

— Никогда и никому не говори о своем слове силы! Так ты попадешь в беду.

Рэп не знал, можно ли оказаться в худшем положении, чем то, в котором он пребывал теперь. Но затем он увидел безмолвный вопль в потухших глазах Йоделло и понял: возможны беды и пострашнее. А он влип в неприятности, отказавшись узнать еще несколько слов, отказавшись стать магом и помочь Инос.

— Оотиана была безмозглой сукой, — негромко произнес Йоделло. Он поднял голову, уставился в наполненную ароматами тьму феерийской ночи и теперь словно беседовал с призраками. — Но я безумно любил ее — и люблю до сих пор. Колдунья из нее неважная. Она унаследовала слова от Урлокси, своего прадеда, а не от местных жителей. Урлокси был славным малым, не похвалялся зря своей силой, разве что лечил людей, но Пиандот, волшебник Востока, все равно выследил его. Когда он умер, Урлокси бежал — прежде чем Олибино занял золотой дворец. Вскоре после этого Урлокси умер, но перед смертью успел передать свои слова Оотиане и предупредил, чтобы она не смела пользоваться ими.

Казалось, воин напрочь забыл о Рэпе и беседовал сам с собой. Наверное, некогда он был незаурядным человеком. Изуродованный, нагой, ждущий ужасной смерти, он еще сохранил частицы достоинства. Осколки властности еще мерцали под пеленой его безумия.

— Нет, она не злоупотребляла своими словами: быстрое продвижение по службе для мужа, легкие роды второго ребенка — вот, пожалуй, и все. Она пыталась сопротивляться этому червяку, когда он увлекся ею — глупая девчонка! Как будто мне было до этого дело! Так она и пропала. Разумеется, она досталась ему. Он даже не сделал ее своей прислужницей. Она стала проконсулом…