– Элизабет.

Он поспешил к девушке, что вышла в холл белее полотна, заторможенные движения и мимика выдавали состояние сильного шока. Подступив к несостоявшейся супруге, осторожно взял ее за плечи, легко встряхнув.

– Элизабет… Как это произошло?

Подняв на Винсента стеклянные глаза, девушка открыла было рот, чтобы ответить, но смогла лишь горько и судорожно разрыдаться. На что он бережно и мягко привлек ее к себе, погладив по напряженной спине. Увы, ничего большего в этот момент не смог бы сделать никто, ибо горе ее, как и потрясение, было слишком велико. Увлек к диванчику, попросив Лангеруса посмотреть все на месте и оценить визуально состояние убийцы.

Кивнув, Виктор быстро удалился, сжимая в руках набалдашник своей трости, в которой был скрыт легкий, но смертоносный клинок. Впрочем, вряд ли Виктор прибегнет к нему. Все же граф был человеком опытным и использовать оружие предпочитал в самых критических случаях. Оставалось только надеяться, что Матиас не доведет ситуацию до абсурда.

Подошла горничная. Выглядела та немногим лучше хозяйки, только от страха, и барон вверил Элизабет ее заботам, пообещав вернуться, как только прояснит все необходимые моменты.

Девушка кивнула в ответ и осторожно присела рядом с хозяйкой, беря ее дрожащие руки в свои, мягко сжимая. Пообещала позаботиться о несчастной. Впрочем, был ли у нее выбор?.. Винсент качнул головой сам себе, не желая размышлять о чужих мотивах. Покинул холл, по напутствию девушки направившись в кабинет Чарльза, где прислуга заперла хозяйского сына.

Матиас сидел прямо на полу, совершенно безучастный к происходящему вокруг. Лужица крови, вытекающая из-под тела его несчастной жертвы, медленно, но неотвратимо подбиралась все ближе, уже начав пропитывать штанину модных брюк. Однако он словно не замечал этого, глубоко уйдя в себя или, возможно, переживания, что побудили его совершить преступление.

– Матиас. Ты меня слышишь?

Винсент поводил ладонью перед застывшим лицом, на что стоящий позади Виктор покачал головой. Уже пробовал.

Значит, Эвану и кому-нибудь из Бейли тут точно будет чем заняться, потому как юноша явно находился не в себе. Отшагнув от Матиаса, Винсент случайно вступил каблуком в лужу крови покойного Чарльза. Попытался отшатнуться, но… прилип, словно муха, запутавшаяся в паутине. Рванулся сильнее, но ногу словно приковало к месту, а кровь Чарльза, вопреки законам физики, устремилась вверх, медленно, но верно обволакивая его ботинок. В панике Винсент посмотрел в сторону друга, однако в комнате никого не оказалось. Лишь остывающее тело Чарльза, которое внезапно попыталось подняться. Слепо шарило рукой в поисках того, на что можно облокотиться. И нашло. Когда мертвец медленно и неуклюже поднялся, Винсент почувствовал, как на голове шевелятся волосы. Тот двигался неловко и рвано, точно тряпичная марионетка в неумелых руках, слишком резко дергающих за ниточки.

Очнись.

А может, это все только лишь сон, и он находится в объятьях той рыжей красотки?.. Вот только ни тяжелые шаги, ни леденеющие руки, легшие ему на плечи, не оставляли на это надежды. Кровь мертвеца все быстрее поднималась вверх, до боли сжимая ноги Винсента.

Очнись же.

Пальцы Чарльза с плеч медленно скользнули на шею, безжалостно сжимая, и аккуратные ногти, вмиг почерневшие, буквально вспарывали кожу, рискуя повредить артерию. Кожа бедняги была холодной и склизкой, а хват – стальным. Паника сжимала грудь. А может, чужая кровь? В то время как своя давно уже барабанила в висках, вот только чужой булькающий хрип все равно достиг своей цели, ударив прямо в мозг:

– Винсент… Очнись!

Пощечина, что обожгла щеку, буквально сбила с ног, заставив пошатнуться и удариться бедром о письменный стол, разглядеть который в кровавом мареве не представлялось возможным. Впрочем, как и друга, испуганно нависшего над ним.

Тяжело поднявшись, Винсент потер лицо ладонью.

– Мне надо выпить.

Не стесняясь хозяев, укоризненно смотрящих в спину, он открыл дверцу, за которой держали заветную выпивку, и налил себе полный бокал, чтобы, осушив его до дна, налить еще. Шмыгнул носом, не понимая, почему течет – он не простужался. Однако, когда в бокал упала капля крови, все встало на свои места. Вот только вместо того, чтобы раствориться в янтарной жидкости, кровь подобно кристаллической сернистой ртути окрасила напиток в холодный алый цвет, сгущая до состояния той самой крови. Он как раз раздумывал: пить или нет, когда бокал буквально вырвали из рук.

– Винсент! Ради Великого. Ты меня пугаешь!

– Я уже пил сегодня лекарство, утром, – успокоил он Виктора. Приблизившись к окну, распахнул створки, впуская в помещение свежий воздух и мягкие солнечные лучи, а то от запаха крови, першащего в горле, становилось невозможно дышать.

– При чем тут лекарство?!

Голос Виктора отчего-то резанул слух непривычно высокими нотами. И Винсент поморщился, не по-джентельменски вытирая кровь тыльной стороной ладони. Горло першило невыносимо, словно скребло изнутри, заставляя заходиться в судорожном кашле, в попытке извергнуть из своей груди это чужеродное ощущение. От невозможности нормально вздохнуть потемнело в глазах, и он осел на пол, больно ударившись о подоконник. Щеку вновь обожгло пощечиной, обещая оставить след на чувствительной коже на несколько дней. И снова…

– Хватит, – прохрипел он, перехватив руку Лангеруса. Бросил быстрый взгляд на тело, но мертвец уже спокойно лежал на своем месте с закрытыми глазами.

Опустившись перед другом на колени, Виктор взял его лицо в свои ладони, пытаясь поймать взгляд.

– Винс, посмотри на меня! Ты меня слышишь? Что с тобой?..

Голос кузена предательски осип, краска отлила с лица, а заледеневшие в миг пальцы чуть подрагивали. Но он взял себя в руки, поднявшись на ноги и буквально утянув с собой Винсента, чтобы вытащить из кабинета. Бесцеремонно распахнул окно, заставляя сквозняк гулять по коридору.

– Они усилились, – выдохнул Винсент, отчаянно хватая ртом свежий воздух, точно выброшенная на берег рыбешка. Изнутри пробивалась крупная дрожь, и он обхватил себя руками. – Почему именно сейчас?!

Оглядываясь на произошедшее, он с ужасом понимал, что не может отличить мгновения просветления от видения, не желавшего отпускать жертву.

Непонимающе нахмурившись, Виктор осторожно усадил Винсента на низкий подоконник, присев перед ним на корточки и накрыв его ладони своими, чуть сжимая дрожащие пальцы.

– Что усилилось? Приступы? – вопросил он и, в очередной раз не получив внятного ответа, встряхнул друга за плечи. – Винсент! Да посмотри же ты на меня!

И он с трудом сфокусировал взгляд на встревоженном не на шутку лице, моргнул, прогоняя наваждение. Надеясь, что все таки закончилось. Кивнул, подтверждая догадку друга. Судорожно вздохнув, Виктор привлек его к себе, обнимая, осторожно гладя по спине. Заметил, что все хорошо, что все прошло…

Винсент хотел было ответить, качая головой, но в конце коридора послышались шаги, и ему пришлось отстраниться, взяв себя в руки. Спустившись с подоконника, он привел в порядок одежду и быстро промокнул платком кровь, все еще вытекающую из ноздри. Увидев Бейли-младшего, постарался стереть с лица отголоски приступа. Не хватало еще, чтобы тот начал рассуждать о его психическом состоянии…

Но Даниэль все равно кинул на него обеспокоенно-настороженный взгляд, спросив:

– Вы не пострадали? Он агрессивен сейчас?

– Нет, – ответил за него Виктор, даря еще несколько минут, чтобы вернуть себе обычное состояние. – Матиас в прострации, кажется, даже не видит, что происходит вокруг. Пойдемте.

Он первым шагнул назад, к двери кабинета, возле которой, пропустив их вперед, Винсент замер на несколько бесконечных секунд, передернувшись от воспоминаний.

Даниэль вновь кинул на него настороженный взгляд, но уже через мгновение вернул свое внимание Матиасу, который не поменял позы за это время, и даже дышал, кажется, реже. Медик подошел ближе и, опустившись на колено, поставил рядом с собой ридикюль с инструментами, осторожно коснулся пальцами его шеи, улавливая пульс. Нахмурился, заметив, что пульс слабый, но стабильный. Открыв поклажу, вытянул оттуда линзы для исследования глаз. Осторожно взяв лицо юноши за подбородок, поднял его, пытаясь проверить реакцию зрачка, бурча про отвратительное освещение.