– Все, ура, она наша! Молодцы, ребята! Ух, и намучился я с этой гадиной. Сейчас Катя ее перепрограммирует, и можно будет возвращаться.

Он оторвался от экрана биоробота и повернулся к нам с Катериной, показывая большим пальцем вверх, что означало во все времена – мы сделали свою работу как надо. Я поднялся и устало поплелся вслед за девчонкой к парням. Напряжение последних минут еще не спало. Оглянулся пару раз на всякий случай, вдруг махина опять заведется. Но было тихо. Теперь мне хотелось объяснений, хотелось узнать, что тут происходит, куда я попал, и в последнюю очередь – почему мы охотились на агрегат. Основное я уже понял. Печка видимо засбоила и стала работать неадекватно. Но что это за печка, какую функцию выполняет, каким образом может закинуть в Белогорье, хотелось бы узнать.

Однако спрашивать ни у кого не стал. Решил, что пока моя легенда не рассыпалась в прах, попробую косвенными вопросами хоть что-то разведать. Поэтому собрался и дальше общаться так, будто все знаю, но что-то не понимаю, для чего и прошу ребят мне это что-то объяснить.

– А почему ты решила, что печка нас в Белогорье закинет? – спросил я как бы невзначай, чтобы начать разговор, подходя к стоявшей за спиной Киррила Катерине.

Андрей в это время молча упаковывал свои приборы в диски, а диски рассовывал по полочкам своего рюкзака, не обращая на нас никакого внимания. Он был слишком увлечен своим делом, периодически вытаскивая какой-нибудь диск из рюкзака и засовывая на его место другой. Затем сверялся с каталогом, написанным у него в планшете, – я решил, что это планшет – и снова переставлял свои игрушки. На это можно было смотреть бесконечно, и я чуть не пропустил мимо ушей ответ Катерины.

– Да просто так, к слову пришлось, – улыбнулась она, но взгляда с экрана биоробота не перевела, с интересом наблюдая, как там скачут какие-то значки.

Наверное, увлеклась сверкающими картинками. Так же как и я сборами Андрея. После напряжения последних часов и бега с печкой хотелось расслабиться, сесть у костра и, не двигаясь, смотреть на огонь. А за неимением оного просто куда-то смотреть. Вот каждый из нас и нашел себе занятие. Печка была обезврежена, и теперь над ней работал Киррил, вернее его Катя.

– А вдруг у нее на нас были другие планы? – не стал останавливаться я на одном вопросе, ответ на который определенности не принес. – Как думаешь, ей по силам забросить нас дальше?

– Вполне, – на этот раз мне ответил Киррил, усаживаясь рядом с Катей на траву лицом ко мне. – Это мой пятый опытный образец, намного больше остальных. И мощность я рассчитал так, чтобы можно было телепортироваться не только по Арктиде, но и на экватор. Думаешь, что мы тут делаем, в такой несусветной дали от материка?

– Не знаю, – вполне откровенно ответил я. – Испытания проводите?

– Точно! – воскликнул Киррил. – Догадливый. Испытания в полевых условиях. Уже не первые. Предыдущие печки тоже получились не совсем адекватными. Пару я сломал при настройке, пару так и не нашли. А эту вот выследили. Надеюсь, заработает.

– Назвал ее печкой ты? – решил я задать самый интересующий меня вопрос.

По опыту знаю, что каждый изобретатель обожает, когда спрашивают о его детище. В этом случае любые даже самые дурацкие вопросы воспринимаются создателем на ура, и он стремится как можно подробнее рассказать все, что знает. Киррил предсказуемо относился к этому классу ученых, поэтому с гордостью заявил:

– Конечно я. Придурки из Центра маскеров стали называть мое изобретение по его смыслу, по функциональной особенности. А прикинь, как это долго выговаривать – передвижное помещение телепорта. Пока выговоришь, язык сломается. Вот я и сократил до передвижного чертога, затем до ПЧ, в итоге получилась печь.

– До передвижного чертога? – задумчиво переспросил я. – Так вроде чертог это дворец, – вспыли у меня познания славянского фэнтези. – А у тебя тут никаким дворцом не пахнет.

– Так-то да, не дворец, но я хотел потом подправить, – стал объяснять мне Киррил. – Когда устраню неполадки, и печка заработает на полную мощность, тогда можно будет и оформлением заняться. А дворец звучит красиво. Монументально.

– Ну, если так… – согласился с ним я, не зная, что еще спросить.

Вывод я уже сделал.

Печка, передвижной чертог – какой-то телепорт. Если, конечно, телепорты существуют. Но судя по тому, как серьезен Киррил, они существуют. И он занимается разработкой новой модели, которая может перемещаться сама. Если дольмены – стационарные телепорты… именно в эту минуту я понял, как попал сюда. Через телепорт, которым был мегалит в Пшаде. Тут же вспомнил, что эзотерики на своих форумах (попадались мне в интернете, и я их иногда почитывал) талдычили о связи с богами и восстановлении своего внутреннего равновесия внутри дольменов. И что-то писали про энергии, которые там ощущают.

Вот и в печке какие-то энергии бушевали, пока мы ее ловили. Не зря там голубое свечение из отверстия прорывалось и шумело электричеством. Или теми самыми энергиями, о которых мы в своем мире ничего не знаем. Так, с этим понятно. Значит, я переместился с помощью телепорта, который почему-то заработал именно в тот момент, когда я залез в мегалит. А лет двести до этого или больше тот не работал, только энергии испускал на радость эзотерикам и верящим во всяких древних богов людям. Что же произошло?

– А вы когда печку потеряли? – спросил у Киррила, в голову пришла интересная мысль, и мне хотелось ее подтвердить или опровергнуть.

– Утром сегодня. Терраформеры вчера тут закончили, место освободилось. Мы сразу сюда и рванули. А как прилетели, испытывать стали. Чего тянуть-то? Время и так поджимает, – ответил Киррил.

– А в лабораторных условиях проверяли ее работоспособность? – блеснул я знаниями, полученными в одной командировке, когда с учеными-конструкторами ездил на полигон в качестве охраны.

Те частенько ругались со своим начальником, доказывая, что хотя лабораторные испытания их оружие прошло успешно, теперь надо создать условия намного хуже. Полевые, пылевые, грязевые, водяные и… Фиг знает какие. Не помню уже. В общем, экстремальные. Чтобы проверить какой фактор окажется критическим. И все время повторяли слово «работоспособность». Так что в мозгу у меня оно отпечаталось навсегда.

Да и сама командировка запомнилась. Потому что эти экстремальные условия пришлось создавать мне, как и испытывать новенький… Впрочем, это секрет. Могу сказать только, что миссию я выполнил и даже грамоту от начальства своего получил. А ученые нудно благодарили и в последний день пытались напоить меня коньяком двенадцатилетней выдержки, чтобы снять боли в груди справа у плеча, которое после испытаний болело неимоверно. Конечно, коньяк немного помог, но натирать мазью огромный синяк черного цвета мне пришлось потом очень долго.

В целом время я провел с пользой и узнал много интересного. Хотя желание отоспаться от ежедневной рабочей рутины (подъем в шесть утра и возвращение с учетом времени на дорогу в девять), желание, с которым я соглашался на эту командировку, так и не осуществилось. Поработать обычным охранником, защищая полигон от посторонних, не удалось. Совсем как Катерине, судя по всему. Ей тоже пришлось участвовать в испытаниях непосредственно и ловить убежавший опытный образец.

Я посмотрел на девчонку, которая оторвалась от созерцания сменяющихся картинок и… Вот гадство! Задумался и не успел отследить… каким-то образом освободилась от оружия. Монохром сейчас лежал около нее на траве, а она снова, как перед походом, проверяла свою левую перчатку на сгибаемость пальцев. Я же как болван все еще стоял во всей броне и пытался не упустить из виду прицел на шлеме.

– Проверяли само собой, – услышал я ответ Киррила. – Но в лабораторных условиях печки работают как обычный телепорт. Нормально. Только когда бегать их запускаешь, в них что-то ломается. Не пойму что, – Киррил посмотрел на экран биобробота, где все также мелькали светящиеся значки. – Смотри, как долго. Не может найти причину сбоя.