– Уже порядочно. Не знаю, вернется ли она сегодня.

Джайн задумчиво кивнул, сжав губы, и лицо пересекли морщины.

– А что же ваш ребенок?

– Она поднимает крик, когда мы называем ее «ребенок».

– Да что вы! Уверен, вы с женой воспитывали ее в большем уважении к старшим. – Учетчик еще раз заглянул в свои бумаги, изрядно тронутые временем. – Тхайле только пятнадцать с небольшим… Что ж, мне придется считаться с ее чувствами, когда мы начнем разговор.

– Она ушла куда-то сразу после обеда, – искренне признался Гаиб. Очень даже может статься, что Тхайла покинула Дом по той же причине, что и ее мать; ибо ее Зрение было куда сильнее. – Она не обмолвилась, куда собирается. Наверное, тоже отправилась навестить кого-то из друзей.

Это последнее замечание было, впрочем, настолько не правдоподобно, что его можно было бы счесть откровенной ложью; а лгать учетчикам – поступок далеко не мудрый. Гость же, очевидно, старался подавить хозяина своим умом и ученостью… Гаиб радовался, что женщины вовремя покинули Дом: это дело мужчин и мужской разговор.

– Вы же знаете, что такое дети, – добавил он. – Их не удержишь на месте – им всегда надо увидеть друзей, с которыми только вчера расстались.

– Несколько минут назад вы сказали, что Тхайла вовсе не дитя.

– Я сказал, что это она не считает себя ребенком, господин. Я же думаю иначе.

О, да этот самодовольный мальчишка считает себя настоящим мудрецом, вооруженным сумой с бумагами и обхождением, которому учат только в Колледже. Может, он и впрямь многое знает и даже владеет какими-то тайными силами, но доводилось ли ему хотя бы однажды закалывать свинью, или откармливать поросят, или раскладывать на солнце кофейные зерна? Построил ли он дом, взрастил ли детей? Хоронил ли он когда-нибудь ребенка? Может ли вся магия на свете сравниться с деяниями обыкновенного мужчины – кормильца семьи? Вырастил ли он хоть один урожай?.. Гаиб мог сказать, поспела ли дыня, не разрезая ее, и не встречал еще никого, кто тоже сумел бы это сделать.

Учетчик вздохнул, отводя взгляд – туда, где из кустов у выгребной ямы выскочил петух. Высоко подняв увенчанную роскошным гребнем голову, птица деловито направилась прямо к гостю, и, когда она подошла поближе, Джайн протянул руку, чуть опустив ее. Петух вскочил ему на запястье и склонил голову, изучая учетчика таким же янтарно-желтым глазом. Улыбаясь, Джайн взъерошил роскошные перья на грудке петуха, и тогда тот в панике встрепенулся и соскочил на землю, заорав что было мочи и драчливо расправив крылья. Птица, казалось, не могла понять, что это вдруг на нее нашло.

А Джайн повернулся, чтобы вновь пронзить Гаиба своим янтарным взглядом.

День показался вдруг холодным, а соседство незнакомца – крайне неуютным.

– Где же она, ваша дочь? – спросил гость.

– В предгорьях, кажется.

Насупив брови, Джайн оглянулся на возвышающиеся вокруг склоны. Гаиб же думал о петухе, и сердце его колотилось все быстрее и быстрее.

– Это далеко! – пробормотал пришелец. – Очень далеко!

И начал засовывать бумаги обратно в сумку.

– Год назад она несла Стражу Смерти для женщины по имени Фейн.

– Это верно, господин.

– Своей бабушки.

– Прабабушки.

– Конечно же! Простите меня. – Учетчик досадливо покосился на сумку. – Нечасто бывает, чтобы Стражу Смерти стояли у ложа кого-то из родственников.

– Случилось так, что они с матерью как раз навещали родственников, живших по соседству, – вскользь заметил Гаиб, стараясь, чтобы это обстоятельство показалось гостю не имеющим значения. – И когда старушка почувствовала, что отпущенное ей время кончается, начались обычные поиски подходящего для Стражи ребенка. Вышло так, что только Тхайла смогла бы отстоять Стражу – в тех краях мало семей, обладающих Даром… А в местных семьях не оказалось никого подходящего по возрасту, кроме одного мальчика, уже получившего свое Слово.

На лице Джайна вдруг появилась загадочная улыбка.

– Значит, так случилось, что она отправилась туда навещать родственников как раз в нужное время? Кому пришла в голову идея о поездке?

– Я… Я не помню. Ведь то было год назад.

– И вы совершенно уверены, что не помните, добрый Гаиб?

– Совершенно. Но мне кажется, это ее мать решила поехать. – Вопреки наступившей прохладе, Гаиба прошибло потом. Почему? Что он сделал такого, чтобы в жизнь его семьи вошла такая беда? В его-то годы! Каждое утро Гаиб возносил Богам хвалу за мир и уют, каким Они наделили Дом; как мог, помогал он старым и больным… Видит ли Тхайла его страх в своем укромном тайнике на склоне? – подумалось вдруг Гаибу. И может ли Джайн читать его мысли? Лгать учетчикам не следует, это знают все…

– И какой же талант обнаружила ваша дочь, получив свое Слово Силы?

– Ничего особенного, иначе мы послали бы весть о том прямо в Колледж, разумеется. Мы обязательно послали бы известие… Если бы она проявила какую-то особенную Способность.

– Только мы можем судить, кто действительно Имеет Способность, а кто – нет!

– Но… Конечно, господин.

– Итак, какой же талант?

– Кажется, она унаследовала от матери ее Зрение. Впрочем, вовсе не настолько сильное.

– Что? «Не настолько сильное»?

– Да-да, далеко не такое.

Джайн устало покачал головой, как бы не доверяя словам хозяина. Он вновь вынул бумаги из своей сумки и зашелестел ими, как змея шуршит в опавших листьях.

– Добрая женщина Фриэль обладает талантом, степень которого почти достигает уровня Дара. Значит, ее Способность развита вполне… Ваш собственный талант не развит вовсе, мой добрый Гаиб. Издалека увидев зелень, в которой утопает ваш Дом даже в эти зимние месяцы, я засомневался, правильно ли мы оценили его. Но судить по тому, как человек управляется с растениями своего сада, сложно. В любом случае Слово оказалось слабым.

– Слабым? Слово? Я не понимаю.

Учетчик прикрыл желтые глаза и заговорил усталым, заученным тоном, словно в сотый раз повторяя простой урок туповатому ученику:

– Почти у каждого есть тот или иной талант, некая Способность. У некоторых таких талантов несколько. Открой такому человеку Слово Силы – и талант тут же достигнет уровня гениальности. – Но лишь в том случае, если этот человек обладает Даром, – запинаясь, проговорил Гаиб.

Янтарные глаза вспыхнули.

– Нет. Как правило, нет, мой добрый Гаиб. Признаю, ваш собственный опыт подсказал вам эту ошибку, но это лишь оттого, что все Слова, о которых вам только доводилось слыхать, были до смешного слабы. Каждое из них известно многим, и потому сила этих Слов сильно обескровлена. Рассыпана, понимаете?.. Но вас наверняка обучали этому, зачем мне повторять старый урок?

– Должно быть, я все позабыл.

– М-м? Крестьянин-простак – и только? Кажется, вы недооцениваете меня, добрый Гаиб, а это действительно большая глупость. Воистину, Слова редко производят сильное действие. Мы зовем их «заурядными» и каждое тщательно прослеживаем. Ибо именно из-за их слабости мы можем судить о том, что человек, получивший такое Слово и поднявший свою Способность на уровень таланта, такой человек обладает Даром магии. Но, как правило, эффект незначителен, тут я с вами согласен. Просто мне показалось странным, что так уж вышло, и ваша дочь оказалась в той местности как раз, когда женщина по имени Фейн собралась умирать.

«Да это, – подумал Гаиб, – это чудовищное совпадение!»

Учетчик опять засунул бумаги в сумку и начал завязывать ее ремешки. Гаиб с облегчением вздохнул, решив было, что гость уже собрался уходить, но слова Джайна заставили его содрогнуться:

– Когда я гостил в Доме Вула, мне рассказали, что ваша дочь видела сражение, которое шло в то время Извне, за цепью гор.

– Это случилось сразу после смерти старушки, и… Моя дочь еще никогда не встречалась со смертью, и едва обнаружила в себе Способность, о которой раньше и не подозревала, у нее случилась истерика, она придумала себе эту битву… – бессвязно лопотал Гаиб, точно малое дитя, пытающееся избежать порки.