"Так мы тут одни?"

— Ты не стой на месте то, — продолжил он, — проходи в комнату. Сейчас чаю принесу, и сразу начнем.

Сразу же на язык полез язвительный вопрос «Что начнем?», но я затолкала его вглубь сознания, как и легкие пошлые фантазии, которые вообще не должны были присутствовать в моей голове.

Я решила, что во всем виноват его пресс и кубики. Эта картинка назойливо крутилась в моей голове. И зачем вообще я попросила его одеться? Так бы и любовалась …

Ах, ну да, я же здесь для того, чтобы наконец закончить проект.

Но мне не хотелось этого. Мне нравилось находиться рядом, и мысль о том, что завтра все закончится, не давала покоя.

Села на стул возле письменного стола, где я еще на входе в комнату заметила листы с нашим проектом.

— А вот и чай, — Дан ввалился в комнату с двумя горячими кружками в руках. — Минутку, — и он снова вышел из комнаты.

И почти сразу зашел обратно с вазочкой с печеньками. Я все это время молча наблюдала за его действиями. Он сел рядом и придвинул к нам нужные листки.

Мне было неуютно писать у него, зная, что в квартире мы одни. Дан сидел слева от меня, постоянно касаясь плечом, отчего у меня по телу проходили импульсы тока, постоянно сбивая с мысли.

Здесь, в отличие от библиотеки, сконцентрироваться на чем-то было в сто раз сложнее.

Но все же, мы дописали концовку проекта за час, запивая чаем со сладким, а потом переместились на кровать, потому что там больше плоского пространства, и разбирали написанные листы. В итоге на краю кровати потихоньку вырастала внушительная стопка.

Дан все смотрел то на меня, то на бумаги, то снова на меня. Он о чем-то усиленно думал. Было видно, потому что этот мыслительный процесс отражался на его лице, плохо скрываемый рассеянной улыбочкой.

Я уселась на кровати поудобнее, прислонившись к стене спиной и скрестив ноги.

— Ай, к черту все, — резко произнес он и мгновенно приблизился ко мне.

Я резко выдохнула воздух.

Что он сейчас делает??

Он остановился напротив меня и тяжело задышал.

Дан всматривался прямо мне в глаза, медленно приближаясь, будто лев на охоте. Зрачки у него были расширены то ли от предвкушения, то ли от того, что в комнате было не слишком светло. Под его взглядом я будто окаменела, напрочь отключив двигательные функции.

Свободной рукой он медленно провел по моей руке вверх, вызывая за собой мурашки. Его ладонь временно остановилась на моей шее и заставила сердце отчаянно колотиться, но все же скользнула верх и осталась на моей щеке. Большим пальцем он поглаживал мою щеку, а мне хотелось то ли растаять от этой нежности, то ли сбежать отсюда прочь.

Он слишком близко! Слишком!

Я перестала дышать от слова совсем. Все внутри буквально кипело от близости его тела, дурманящего запаха и взгляда, который прожигал меня сейчас насквозь.

Время перестало иметь значение. В настоящий момент мне были важны только его глаза и лицо, находящееся в нескольких сантиметрах от меня.

Богдан подался еще ближе. Его взгляд завис на моих губах, и по позвоночнику прошел холодок.

— Что ты творишь… — одними губами произнесла я.

Вместо ответа его губы слегка коснулись моих, и я от неожиданности закрыла глаза, только больше углубившись в этот момент. Все вокруг замерло, кроме нас двоих. Мозг затуманился, а живот ответил тысячей бабочек.

Боже!

Он легонько прикусил мою нижнюю губу. Задохнувшись, я шокировано вцепилась в его плечи, не в силах противостоять.

Посреди оглушающей тишины начал громко звонить мой телефон, заставив меня резко отрезветь.

Оттолкнув Богдана от себя, я схватила свой телефон и выбежала из квартиры, подхватив свои кроссовки в руки. Добежала босиком до квартиры и юркнула в нее, на ходу отключая звонок от подруги.

Я закрылась в своей комнате и села на полу. Руки тряслись как у запойного алкоголика, да и ноги тоже. Мозг все еще был опьянен и потому не выдавал совершенно никакой информации.

Зачем он это сделал?

Богдан

Не знаю, что на меня нашло.

Я сидел рядом с ней и разбирал эти чертовы листки, от которых уже в глазах рябит, и вдруг понял.

Понял, что это наш последний вечер.

Завтра мы последний раз сидим вместе за одним столом, а потом нас разлучит судьба. Мы выступим перед преподавателем с проектом и … И все.

Больше Алиса не будет дергаться от моих прикосновений, мы не будем сидеть после лекций в библиотеке, она больше не сядет в мою машину.

Да, прошло каких-то три дня, но мне показалось, что я всегда с ней так сидел. И переднее место в машине принадлежит только ей, она слишком хорошо там смотрелась.

И если я сейчас не сделаю хоть что-нибудь, я упущу ее. Возможно навсегда.

И я просто мысленно послал ее парня куда подальше и приблизился к ней, когда она прислонилась спиной к стене, сидя на моей кровати.

Я больше не мог ждать.

Сердце участило свой темп, когда я всмотрелся в ее округлившиеся от удивления глаза. Вокруг стало очень тихо, я слышал только учащенный стук ее сердечка.

Пододвинулся еще ближе, заставив свои ладони вспотеть от ее близости, и провел пальцами по ее руке, поднимаясь выше. Когда ладонь коснулась шеи, сердце заколотилось так, что отдавало в висках. Я стал как оголенный нерв.

Она не двигалась, только нервно дышала и не отрывала своих глаз от меня, и я принял это за зеленый свет.

Поглаживая ее щеку, и осторожно коснулся ее губ своими, боясь в глубине души, что она оттолкнет меня.

Ее губки, нежные как персик, трепетали под моими, заставляя меня полыхать как зажжённая спичка.

Сейчас мы дышали одни воздухом на двоих, и я молился, чтобы этот момент продлился как можно дольше.

Я еле сдерживал себя от того, чтобы не взять ее и не повалить тут же на кровать. Слегка прикусил ее пухлую нижнюю губку и практически взвыл от желания впиться в них. В ответ она издала стон и схватила мои плечи своими маленькими пальчиками.

Она тоже хотела этого.

Но ее телефон оглушил противным звоном эту комнату, заставив девушку отпрыгнуть от меня и унестись прочь из квартиры.

Алиса захлопнула за собой дверь и оставила меня в полной растерянности.

Затем ее сменила злость, и я раздраженно ударил кулаком в стену, чуть левее от места, где сидела моя соседка.

Вот же засада!

***

— Я поцеловал ее.

— Ты что сделал? — расплылся в улыбке Сергей.

Мы с парнями стояли на парковке возле моей тачки пятничным утром. На второй и последней паре на сегодня мы сдаем этот многострадальческий проект. Многие с ним изрядно намучились, и сегодняшний день означал, что все смогут снова вернуться на свои места к друзьям. Что очень меня удручало.

— Ты прекрасно слышал, прикидывайся, — я насмешливо приподнял бровь, давая понять, что повторять не собираюсь.

— И как это было? — влез любопытствующий Макс, — она снова от тебя свалила, или вы теперь вместе?

Я грустно ухмыльнулся.

— Первое.

Серега вздохнул, поправляя лямку своего рюкзака.

— Ну, а что ты хотел, собственно. Чтобы она на тебя сразу накинулась? Ты конечно, горячий парень, но, видимо, ее темноволосый погорячее будет, — он заржал.

Я шутливо кинул в него тем, что было в руке, ключами от машины. Он на лету их поймал и кинул обратно мне.

— Ну, а если серьезно, она проявила какую-то взаимность к тебе, или «Богдан, фу, больше никогда не пересекайся со мной» — изобразил Серый девчачий голос.

— Снова первое.

Серега отлепился от машины и заключил:

— Ну, тогда не стой на месте, прояви напор в своем стиле. Сейчас она еще колеблется между тобой и ее парнем, и у тебя есть все шансы.

— Посмотрим, — неопределенно выдал я, — у самого-то как? Что-то не вижу рядом Корнеевой.

— Та заболела она, — отмахнулся друг, — я сейчас к ней езжу, лекарства вожу, пока не знаю, сколько ее не будет на лекциях. Грипп.

— Понятно.