– К следующему занятию напишите реферат о способах воздействия на воду в условиях высоких температур. На сегодня все.

Она сразу погрузилась в кипу исписанных листов, не обращая на недовольные возгласы никакого внимания.

За дверью меня нетерпеливо поджидал Васильев.

– Для обеда еще рано, – я взглянула на расписание, у меня впереди левитация, – ты чего, соскучился?

– Ага, безумно, – безучастно бросил он и потянул меня к окну, – смотри!

– Чего я там…

… не видела…

Ох ты ж ель-метель! Вы только гляньте!

– Это… – слов не нашлось, но Лис меня понял правильно.

– Наказаны! Все! – с возмущением воскликнул друг.

По меньшей мере человек тридцать внизу на аллее подметали… снег. Он крупными хлопьями летел над всеми, кто стоял с метлами, а над решившими схалтурить сыпал в два раза интенсивнее.

– А ты почему здесь, а не там? Где твоя метла? – возмутилась я в шуточной манере.

Лис не веселился.

– Меня тоже беспокоит этот вопрос.

Вот так-так… Мороз Морозович не только меня решил одарить особым наказанием, но и диджея… Йети мог и пожалеть.

– Думаешь, он нам двоим выдаст что-нибудь растакое-этакое? – я распахнула дубовые створки и вышла на широкий балкон.

Со второго этажа вид прелестный. Аллея упирается в полосу темного хвойного леса, фонари вечером создают непередаваемую атмосферу, а балкон над входом позволяет увидеть всех гостей…

– Это кто? – я подергала Васильева за руку, показывая на совсем уж молодого мужчину, беседующего с Морозом.

Лис перевел растерянный взгляд на ректора и с кривой усмешкой протянул:

– А-а… это старший сын министра магии, Эдуард Гебринский.

Я ни разу не видела ни самого министра, ни уж тем более его сыновей, а потому созрел логичный вопрос:

– А ты откуда знаешь?

Лис фыркнул, будто ответ не стоит его усилий.

– Мой брат работает в Министерстве. Он рассказывал, что Август Гебринский, министр, сделал сына своей неофициальной правой рукой. Когда возникают всякие неприятности или неудобные для министра вопросы, он отправляет Эдуарда их решать. Говорит, так он наберется опыта и станет достойным приемником своего отца, – Лис не сдержал смешок. – Как по мне, ему просто не охота мараться. Наверняка его сын сейчас говорит Морозу, что у них нет денег.

Мы слегка свесились с балкона, чтобы лучше слышать, о чем они говорят.

– … я понимаю вас, профессор, – неуверенно вещал помощник министра, – но вы поймите, я всего лишь передаю вам распоряжение министерства.

– Я вас услышал, Эдуард Артурович, – спокойно ответил Мороз. – Можете передать мой ответ министерству дословно?

Помощник министра кивнул, но он явно ничего не хотел передавать, тем более дословно.

– Сообщите, что я глубоко переживаю полученную новость, но более чем совета и моральной поддержки дать, к сожалению, не смогу.

Эдуард Артурович сконфузился, но взял себя в руки.

– Мороз Морозович, вы не можете отказать министерству, – начал твердым голосом, а закончил совершенно неуверенно.

Долго придется министру сына твердости обучать.

Профессор с мягкой улыбкой начал отвечать оппоненту, но меня отвлек от подслушивания грубый толчок в спину.

Последнее дело – со спины нападать. И кто такой смелый?

На меня гневно взирали два глаза, принадлежащие… понятия не имею кому.

– В чем дело? – хмуро поинтересовалась, не собираясь улыбаться наглой брюнетке.

Ее скульптурное личико портила гневная гримаса.

– Из-за тебя нас всех наказали, – прошипела она, – а ты стоишь тут и прохлаждаешься!

А, так вот откуда ветер зловонный запах принес.

– Тебя никто силком не тащил. Ты ведь знала, что вечеринки запрещены и понимала, чем грозит быть пойманными.

Свирепость леди не знала границ.

Она снова зашипела и, ухватив меня за шею, едва не выкинула с балкона. Со стороны больше походило на крепкие дружеские объятия.

Лис был поражен не меньше. Он беззвучно открыл рот и ничуть мне этим не помог.

– Мы думали ты по-своему договорилась с Морозом, – продолжила шипеть девушка, – а теперь мне приходится держать в руках… метлу!

Последнее она выплюнула с таким презрением, что даже змея бы пришла в шок от количества яда.

– Странно, – прохрипела я, пытаясь разжать ее пальцы, – вы так хорошо смотрелись вместе.

Какая сильная, зараза!

– Ах ты… – пропищала она. – Еще одно слово и я скину тебя вниз!

И тут до нас донесся обеспокоенный голос:

– Что там происходит?

Девушка еще раз одарила меня яростным взглядом, убрала руку и, не задерживаясь ни на секунду, скрылась за дверью.

– Все в порядке? – голос принадлежал Эдуарду Артуровичу, а сам он, задрав голову, смотрел на меня.

– Да, все прекрасно, – улыбнулась со всей искренностью, потирая шею. – Каждый день получаю угрозы, типичные будни.

Поймала взгляд прищуренных глаз Мороза и добавила:

– Шучу! – и засмеялась, как дурочка, для пущей убедительности.

Помощник министра окончательно растерялся и посмотрел на Мороза, тот – снова на меня.

– С юмором у нас в Академии вообще не очень, Эдуард Артурович. Не обращайте внимания. – Улыбнулась я и утащила Лиса подальше от нехорошего балкона.

Уже оказавшись в коридоре, к другу вернулся дар речи:

– Варь, прости… Прости, я не ожидал, что она… а она… совсем башкой стукнулась! – запинаясь, негодовал Лис. – Во дает…

Инициатива наказуема, в самом деле.

Ничего, я в долгу не останусь.

– Липова Варвара, – раздался в коридорах высокий женский голос, – срочно явитесь в кабинет ректора. Повторяю: Липова Варвара, срочно явитесь в кабинет ректора!

– Ну вот, приплыли… – буркнула я, а Лис с сочувствием похлопал по плечу.

Пойду сдаваться.

Найти кабинет Мороза Морозовича оказалось несложно. Внутри пока бывать не доводилось, но с моим исключительным везением, думаю, я побываю здесь еще не раз.

На бледно-голубой двери сильно выделялась золотая табличка. Витиеватыми буквами выведено: "Профессор Снежной Академии; Верховный чародей Верховного Сообщества Чародеев; Первый консультант Министра магии по вопросам образования юных волшебников; Основатель и ректор Снежной Академии Д. Мороз. Приемная."

– Не хватает слов "и просто величайший из великих", – пробормотала и взялась за дверную ручку.

Список регалий, безусловно, впечатляет. Впрочем, было бы чему удивляться. Недаром Мороза называют самым могущественным волшебником. Один его посох чего стоит. Правда, я его пока не видела… но легенды ходят.

Приемная представляла из себя довольно просторное помещение с кучей разнообразных цветов во всех углах. Белоснежный стол занял большую часть пространства по левую сторону от двери напротив. На ней тоже была золотая табличка, но с лаконичным содержанием: "Ректор Д. Мороз".

За столом сидела изящная блондинка. Также можно сказать элегантная, привлекательная, весьма сексуальная… и у меня вполне закономерный вопрос: почему она работает секретарем Мороза? Неужто за красотой ничего не скрывается?

Она на миг оторвала взгляд от стопки документов, в которых явно что-то искала, взглянула на меня и вернулась к своим делам.

Хм…

– Я… э-э… меня вызывали.

Снова удостоилась короткого взгляда, и приемная наполнилась шуршанием самоуничтожающихся листов.

– Очевидно. Иначе вас бы здесь не было, – холодно произнесла женщина. – Садитесь.

Стул, стоявший за ее спиной, проплыл над светлой головой и с легким стуком приземлился у стены между цветочными горшками.

От такой любезности не долго голову потерять…

Похоже, этот стул используется только студентами. Для гостей он крайне некомфортный – жесткий и с прямой спинкой.

– Долго мне здесь сидеть?

Может, у Мороза столь изощренное чувство юмора, что он решил наказывать меня тренажером для плоскости ягодиц?

"Плоскоягодичный тренажер: нет попы – нет проблем!"