ГЛАВА 1. УТРО

Анна проснулась первая. Ей во чтобы то ни стало нужно успеть отрепетировать партию на гитаре до того, как ее отвлекут родственники. Дотянувшись до настольной лампы, обклеенной старыми наклейками, она нажала на квадратный выключатель. Мягкий свет выхватил из темноты кремезный письменный стол с закругленными шухлядами, расположенный возле окна. У подножья кровати, спрятавшись за пухлую ножку мебели, обитали пушистые тапочки в виде маленьких котят, выстроившись в ровный ряд, с нетерпением ожидая пробуждения хозяйки. Анна привычным движением наклонилась вниз и, совершенно не обратив внимание на лохматых друзей, вытащила любимую гитару, украшенную мелкими, и такими знакомыми, царапинами на корпусе. Неспешно провела рукой по струнам и, словно по волшебству комнату наполнили звуки. Веселая мелодия взбудоражила все еще дремлющее утро.

Несмотря на торчащую во все стороны копну черных волос, которая то и дело закрывала ей глаза, Анна постукивала ножкой в такт. Она снова и снова наигрывала знакомую мелодию, удобно устроившись на краю кровати до тех пор, пока в комнату не вошла старшая сестра.

– Собирайся. В школу опоздаешь.

– Эмма, ещё минутку, – ответила Анна, посмотрев на часы. Ей не хотелось расставаться с гитарой, особенно сейчас, в самом сердце мелодии.

– С такой фальшивой игрой тебе нужно тренироваться намного … намного больше. И пара минут утром тебя никак не спасут, поэтому закругляйся и двигайся в сторону кухни. Мама уже приготовила завтрак.

Но Анна продолжала играть, вслушиваясь в звучание серебряных струн. Ловкие движения пальчиков безошибочно находили нужный лад. Еще один аккорд и мелодия словно пошатнулась, едва не потеряв равновесие под неодобрительным взглядом сестры.

– Я не перестаю удивляться, как тебя взяли выступать на школьном концерте. Ты совершенно не держишь ритм, не чувствуешь инструмент. Надеюсь, до твоего выступления ещё целая вечность, иначе ты все завалишь. Без обид. Все таки я твоя сестра и лучше разбираюсь в музыке.

Эмма недовольно покачала головой и уходя, громко захлопнула за собой дверь. Поправив волосы, Анна решила отложить гитару. Колючие слова сестры задели ее, но коварный мизинчик в последний момент зацепил струну. «Еще один разок!» – и поудобнее перехватив инструмент, Анна с новым азартом, коснулась струн. Ритмичная музыка заполнила комнату веселыми аккордами, забавно сменяющие друг друга, пока в дверь комнаты опять не постучали. На этот раз пришла мама, в полосатом фартуке с волнистым декоративным кармашком на поясе. Она терпеливо дослушала игру до конца и, только когда последняя нота была сыграна, сказала:

– Дорогая моя пчелка, что ж… сложные бенды у тебя совершенно не получаются, – как можно аккуратнее и ласково произнесла мама, – ты часто теряешь скорость, поэтому и мелодия звучит прерывисто.

Она подошла ближе к дочери, с нежностью заглядывая ей в глаза, и пригладила разлохмаченные волосы рукой.

– Быть может… ты откажешься от выступления? В этом нет ничего зазорного.

Ресницы Анны дрогнули и, не говоря ни слова, она спрятала гитару под кровать.

– Завтрак почти остыл, – виновато сказала мама, в попытке сменить тему разговора, – поторопись, чтобы не остаться голодной.

Но не услышав ничего в ответ, она вышла из комнаты. Отвлекая себя мыслями о завтраке, школе и еще бог знает о чем, Анна принялась торопливо натягивать джинсы, которые смотрелись невыносимо ужасно в сочетании с бесформенным мрачно-синим свитером, хотя ее это совершенно не волновало. Собрав волосы в пучок сзади, она уложила длинную челку так, чтобы закрыть половину лица. Подхватив на бегу рюкзак, Анна ворвалась на кухню уже когда время для завтрака было на исходе. Поэтому, запихивая в рот чудовищно огромные куски омлета, она потянулась за ароматным, слегка поджаренным, тостом, но мама ее остановила.

– Пчелка моя, ты забыла привести в порядок волосы, давай я тебе помогу.

– Но мам, я уже сделала прическу, – с набитым ртом, попыталась возразит Анна.

– Разве это прическа?

Мама улыбнулась и принялась расчесывать, криво-косо схваченные резинкой волосы Анны и заново, скрупулезно укладывать каждый локон.

– Вот так намного лучше,.

Анна накинула на плечо рюкзак, весивший как мешок кирпичом, и вышла из комнаты, оставив надкусанный тост на столе. Хорошо, что школа находилась недалеко и у неё были все шансы успеть на первый урок. Подбегая к учебному зданию, Анна мельком заметила черный джип родителей Ричи, недовольно хмыкнув себе под нос она поспешила подняться по ступенькам, даже не думая дожидаться своего одноклассника.

– Ричард, – обратился отец к сыну, сидящему на заднем сидении, – ты меня слышишь?

В это время Ричи слушал музыку и в такт ей отстукивал палочками по рюкзаку, лежащему у него на коленях. Они были сделаны из черного карбоната, немыслимо дорогие для восьмиклассника и реально крутые. Пряча во внутреннем кармане кожаной жилетки, Ричи всегда носил их с собой. Отец, повторил свой вопрос громче и на этот раз сын его услышал.

– Да, папа, – вынимая один наушник из уха, ответил Ричи, взъерошив рыжие волосы и полностью приглушая звук.

– Когда я с тобой разговариваю, вырубай музыку.

– Но это же Чарли Уоттс! Легендарный барабанщик!

– Слушай своего отца, Ричард, – назидательно проговорила мама, сидящая на переднем сидении в пол оборота, – нас беспокоит твоя успеваемость по математике. Ты съехал по учебе.

– Но мам… Ничего подобного. Я один из лучших в классе!

– Ты должен быть самым лучшим, – твердо сказал отец, – мы с мамой считаем, что твоя музыка отвлекает тебя. Если ты не исправишь ситуацию в ближайшем будущем, мы перестанем оплачивать твое обучение на барабанах. Ты меня понял?

– Да, папа.

– Напомни мне, когда ты выступаешь на школьном концерте?

– В следующую среду.

– Мы с мамой обязательно приедем. Я так понимаю, вечер будет посвящен музыке?

– Да, я буду играть на барабанах в дуэте с Анной. Ей досталась партия на гитаре.

– Хм… – поджал губы отец, – получается, гитаристка будет стоять в центре сцены, а ты будешь со своими барабанами жаться в углу?

– Нет, почему? Мы вместе…

– Ричард, так не пойдет. Ты выступишь один.

– Но мы уже договорились с Анной. Она специально под меня разучивает партию. Если я буду играть один – ее уберут из программы.

– В таком случае тебе остается только петь, – спокойно сказал отец.

– Петь!? Но зачем мне петь?

– Ни один гитарист не сможет затмить певца, на тебе будет все внимание публики. Я все сказал. Решение за тобой, Ричард. Хочешь выступать дуэтом – придется петь, хочешь стучать на барабанах – играй соло.

От услышанного Ричи так крепко сжал карбонатные палочки, что даже костяшки пальцев побелели. Спорить с отцом – бесполезно. Так можно и вовсе остаться без барабанов.

Ричи отвернулся от него в тот момент, когда Анна торопливо открывала двери школы, как всегда с идеально-тошной прической и дурацкой челкой. Не то чтобы Ричи ее не долюбливал, до заклятого врага ей было далеко, но считал малодушной и недалекой. Хотя за игру на гитаре он ее даже уважал, иногда получалось у нее вполне себе мощно.

Ричард перевел взгляд на зеркало переднего вида, в котором увидел упрямое лицо его отца. Кивнув головой, он спрятал палочки в карман жилетки, подхватил рюкзак и вышел из машины, небрежно хлопнув дверью. Надо было спешить, ведь урок начнался с минуты на минуту, но он лишь слегка ускорил шаг. Настроение испортилось. Ричи поднимался по старым ступенькам школы и с холодным безразличием рассматривал бетонные латки, напоминающие жуткие кляксы и нагоняющие безнадежную тоску, от которой невозможно избавиться. Рыжий шел по слабо освещенному коридору, вальяжно приближаясь к своему классу. Изредка он косился на развешанные самодельные плакаты, криво смотрящие на него с поблекших стен.