– Японский городовой! – выплюнула Лёлька любимое папино ругательство.

Алана не смогла этого вынести. Она закричала, закрыла лицо руками и бросилась прочь, в другой конец комнаты. Забравшись с ногами на широкий диван, натянула на голову плед и спряталась под ним. Ещё никогда в жизни она так не боялась.

Внезапно окно распахнулось, будто от сильного порыва ветра. Это было совершенно невозможным, просто ни в коем случае – ведь рамы было крепко-накрепко закрыты на щеколды. И, тем не менее, это произошло. С подоконника слетел глиняный горшок с азалией, с грохотом раскололся на две части, кучка земли рассыпалась по светлому бежевому ковру. Алана изо всех сил вцепилась в плед, а её младшая сестра – в оконную раму.

– Алана! – крикнула она. – Скорее сюда!

Но Алана не могла даже пошевелиться. Страх перед существом во дворе полностью парализовал её сознание. Она знала – это оно открыло окно, никакие замки и шпингалеты не могли его остановить. Потому что это было чудовище из ненашего мира, и на него не действовали земные правила и законы. Каким образом это ужасное создание попало сюда, и что ему понадобилось от двух маленьких девочек?

Лёлька висела на раме, вцепившись в неё обеими руками, но силёнок не хватало, чтобы закрыть окно. Белые снежные хлопья летели в комнату, таяли, едва касаясь, пола и превращали рассыпавшуюся цветочную землю в грязь, а Лёлькины ноги скользили по этой грязи, размазывая её ещё больше. Левый тапочек она потеряла, и теперь он с немым укором поглядывал на Алану из-под батареи.

– Алана! Скорее! Помоги!

Кое-как Алана заставила себя высунуть из-под пледа голову. Существо висело за окном. Она даже не удивилась тому, что оно находилось там – за окном второго этажа, безо всякого страховочного троса. Лицо стало большим и нечетким, сейчас оно напоминало луну огромных размеров. Луну в капюшоне. Губы луны раздвинулись в жутком оскале, обнажив длинные острые зубы, а глаза – красные глаза, ехидно усмехались.

"Боишься меня, девочка? – услышала она тихий, вкрадчивый голос. Голос звучал не извне – он самым чудесным образом "расположился" в её голове. Как-то очень кстати вспомнился Никитка с его рассказами о психах. – Правильно делаешь, что боишься. Хорошие девочки должны меня бояться. Хорошие девочки должны слушаться старших. А плохие девочки – те, которые везде суют свой нос и делают то, что не следует, должны быть наказаны. Сиди смирно, Алана, будь хорошей девочкой. И тогда я накажу только твою сестру".

– Алана! – Лёлькин голос доносился, будто сквозь вату, которой вдруг отчего-то наполнились её уши. – Ну что же ты? Я не смогу его надолго удержать!

Алана изо всех сил затрясла головой, пытаясь таким образом вытряхнуть из неё голос чудовища. Существу это совсем не понравилось, голос стал более строгим и велел ей, чтобы она немедленно прекратила этим заниматься, чтобы она не смела, уподобляться своей плохой, очень плохой сестре. Но страх за Лёльку оказался сильнее страха перед монстром.

В конце концов, их всегда было двое. С самого рождения, с того самого момента, когда она начала хоть что-то соображать, Алана знала, что она не одна. И Лёлька ни за что на свете не оставила бы её наедине с любой опасностью. А иначе на что вообще человеку нужна сестра?

Она свалилась с дивана и неудачно приземлилась на четвереньки, потянув за собой клетчатый плед. Ерунда, зато от удара голова просветлела. Вскочила на ноги и подбежала к окну. К изумлению своему увидела, что Лёлька уже не стоит на полу. Сестра висела в воздухе, удерживаемая на весу воздушным потоком. Сила ветра была просто неимоверной, это был уже настоящий ураган! Однако, бросив взгляд за окно, Алана удивилась ещё больше – ни одно дерево во дворе даже не покачнулось. Складывалось впечатление, что все ветра мира собрались именно возле окна их гостиной, и цель у этой коалиции была одна – заставить, в конце концов, эту несносную девчонку отступить.

Но не тут-то было! Лёлька вцепилась в раму мёртвой хваткой, коей, без сомнения, позавидовал бы любой уважающий себя бультерьер, и колыхалась на ветру, будто большая тряпичная кукла.

Алана подтащила к окну пуфик, забралась с него на подоконник и с силой навалилась на стекло. Подоконник был мокрый от налетевшего снега, ноги скользили и разъезжались в разные стороны. Потеряв равновесие, девочка ударилась лицом об угол рамы и тут же почувствовала во рту солёный привкус. Похоже, она разбила губу. Окно дрогнуло, но и только. Силёнок не хватало, её просто откидывало ветром.

– Да что же это! – в сердцах крикнула она. – Закрывайся, ну!

Окно не слушалось. Краем глаза она уловила движение слева – это Лёлька, не удержавшись на раме, всё-таки слетела вниз и теперь сидела на грязном полу, вытаращив глаза. Телевизор, о котором они совсем забыли, уже показывал другое кино – чёрные стены старинного замка на фоне багряного заката, а перед ним – тёмное, вязкое торфяное болото, в котором что-то хлюпало и бурлило. Взрывались и лопались пузыри, брызги разлетались, оставляя по ту сторону экрана грязные разводы.

– Иди шюда, Лёлька! – прошамкал голос из жижи. – У наш шдешь вешело!

Лёлька начала отползать задом к креслу. Притормозила и ойкнула, наткнувшись на него спиной.

– Иди к нам, Лёлька! – это был уже другой голос. Звонкий, мальчишечий, напоминающий голос их друга Никиты. От него руки у Аланы покрылись "гусиной кожей". – Иди к нам, поиграй с нами!

– Нет! – закричала Алана. В ушах застучало, а перед глазами заплясали чёрные "мушки". – Не трогай её! Уходи! Убирайся!

– Весело, весело! – хохотала "жижа" теперь голосом красноглазого чудовища. – Поиграем, Лёлька? Или ты боишься? Да ты трусиха, Лёлька?

Лёлька отчаянно замотала головой, пытаясь втиснуться в узкое пространство между креслом и журнальным столиком. Да что же здесь происходит? Неужели никто из соседей не слышал шума? Куда, в конце концов, подевались родители, и почему никто до сих пор не пришёл им на помощь? Алана чувствовала кровь, которая текла уже не только из губы, но и из носа, и поняла, что продолжаться долго это не сможет. Её голова готова была взорваться. Девочка сжалась в комок, закрыла уши руками и крепко зажмурила глаза.

"Ничего этого нет! Ничего нет! Ничего этого нет! – шептала она, в отчаянии. – Не настоящее лицо. Не настоящий голос. Это всё НЕ НАСТОЯЩЕЕ!"

Внезапно окно, которое она безуспешно пыталась закрыть всё это время, с треском захлопнулось само. Неведомая сила сбросила Алану с подоконника и швырнула прямо к ногам ошарашенной Лёльки. В глазах потемнело, и она начала проваливаться в пропасть.

******

Очнулась она оттого, что перепуганная Лёлька трясла её за плечи. Глаза у неё были красные, под носом размазана грязь вперемешку с соплями. Алана могла бы даже подумать, что её сестра ревела, если бы не знала, что такое невозможно.

– Алана, ты жива? – хрипло повторяла Лёлька.

– А? – Алана с трудом приходила в себя. Всё случившееся напоминало сон – нет, не сон, отвратительный кошмар. Бросив взгляд в сторону окна, она увидела, что чудовище исчезло, и снег перестал валить. Вышедшая из-за туч круглая луна безмолвно смотрела с тёмного неба, но это была самая обычная Луна, никому не желающая причинить зла. И ветер тоже стих.

И если бы не грязь на полу, она бы могла подумать, что всё это ей приснилось. А может, действительно, ничего не было? Конечно, не было! Она уснула в кресле, ей приснился кошмар, от страха она слетела вниз, а в это время неугомонной Лёльке зачем-то вздумалось забраться на подоконник, и сестра нечаянно свалила цветок…

– Взрыв! – завопила Лёлька, возвращая её к действительности. – Ты разве ничего не помнишь? Ка-а-а-к шандарахнет! Я уж думала, что это взорвался наш телевизор.

Телевизор стоял на месте, целый и невредимый. И в воздухе не было даже и намёка на запах дыма. Но Лёлькины слова были наилучшим доказательством того, что она не спит.