Поэтому, если что, все шишки главному. С Ваньки взятки гладки.

Немного расслабившись и приноровившись, Белоусов стал замечать, что дело пошло лучше. Он бы не признался даже самому себе, но после перекура, который устроил ему Роман, работать стало легче.

Вроде бы и поговорили ни о чём. Всё какие-то неясные намёки, недосказанности. А как-то это отвлекло, что ли.

– Эй, ты, человек, – Люсьен вырос, будто из-под стола. Его усы трепетали от напряжения и негодования.

– У меня имя есть, – Ваня отложил нож, он как раз успел всё закончить, и пристально уставился на Девора. Тот, видимо, не ожидал подобной наглости.

– Мне плевать на имя, – Люсьен нахмурился. – Я здесь не для твоего имени, я здесь, чтобы сделать это место прекрасным!

Ваня подавил желание закатить глаза. Нашлось, блядь, украшение.

– Ты всё сделал? – не встретив сопротивления, Люсьен тут же сдулся и обратил внимание на большую миску с овощами, залитыми водой, которая стояла перед Белоусовым. Подцепил рукой в прозрачной перчатке один кусочек морковки и поднёс буквально к самым глазам.

Был бы тут микроскоп, наверняка, сунул бы несчастный овощ и туда.

– Это ужасно, – заявил Девор. – Это худший турне, худший! Этот морковь пал смертью храбрых из-за твоих кривых рук!

Ваня стиснул зубы. Это был уже не первый раз, когда Люсьен подходил к нему. И тогда Белоусов не соврал Роману, он действительно был на грани смертоубийства. Но сейчас, бля, что шефу не так-то?

Морковка, которую Девор препарировал своим взглядом, выглядела идеальной. Вася подмигнул Ивану с другого конца кухни. Почувствовав поддержку, Белоусов чуть расслабился.

Ладно, пусть этот лягушатник немного поорёт. Ваня всё равно был относительно доволен своей работой.

– Ты убил этот морковь, – Люсьен всё не унимался. – И этот картофель! И этот! О, Бог! Да при Бородине было меньше жертв!

Руки сами сжались в кулаки. Но Ваня честно держался. Он старался.

– Я смогу подать такой гарнир гостям, только если они все будут как Кутузов! – Люсьен завёлся не на шутку. На самом деле, его сравнения уже начали даже забавлять Ваню. Как и всех вокруг. – Кутузов на оба глаза!

– Люся, – Абрамов решил, видимо, что пора вмешаться. – Не бушуй.

Он по-отечески, хотя был едва ли не младше шефа, положил руку ему на плечо и легонько сжал, успокаивая.

Видимо, у Абрамова всё же был какой-то авторитет на этой кухне, потому что Девор действительно стих. Так же легко, как и воспламенился.

– Вася, – проворчал он, хмурясь, – какой Люся. Ты позоришь меня перед этим неучем и этим картофелем! Ты меня дескри… дискр… О, пютан!

Всплеснув руками, Девор сдался, бросил несчастные морковь и картошку обратно в воду и ретировался с поля боя.

Абрамов проводил его широкой улыбкой, но посерьёзнел, когда повернулся к Белоусову.

– Вот эти, – он указал пальцем на овощи, – вышли неплохо. – На троечку ты наскрёб. Но до конца дня будешь тренироваться ещё. Принеси из кладовой цукини. Они помягче. Должно быть легче.

– Понял, – Ваня не стал спорить. Он и без того был благодарен су-шефу. Тот был хорошим мужиком.

Впрочем, может, и Люсьен не такая уж сволочь. Просто слишком рьяно радел за свое дело.

***

Рома прекрасно знал, что поварят Люсьен вряд ли отпустит раньше двенадцати. Хоть их ресторан и работал до одиннадцати, Девор заставлял всех оставаться и драить кухню.

Конечно, в таком ритме выдержать могли не все. Поэтому менялись и дежурили. Что-то подсказывало Бессонову, что Ваню сегодня могут припрячь.

Но, к его удивлению, Белоусов сам постучал в дверь ровно в восемь. Уже переодевшийся, но заметно уставший.

– Василий Емельянович меня отпустил, – доложился Ваня. – И сказал завтра отоспаться, прийти к двенадцати. В общем, я предупредить хотел. Чтобы вы не думали, что я сбежал.

– Всё в порядке, – Рома чуть заметно улыбнулся. – Тебя вчера уже оформили по временному договору. Не переживай, это твоя гарантия.

– Я не переживаю, – Белоусов закатил глаза. – Я просто не люблю подводить людей.

– Иван, – с улыбкой перебил его Бессонов, – тебя подвезти?

– Зачем это? – Ваня тут же насупился, пряча руки в карманы своей кожаной куртки. – Мне и на метро отлично. Я тем более рядом со станцией живу. Пять минут и дома.

– Да мне просто в твой район как раз надо после работы, – ляпнул Рома, не подумав. Что ты несёшь, Бессонов?

– Ага, – хмыкнул Ваня. – Вы даже не знаете, где я живу, Роман Владимирович.

Он снова перешёл на «вы», будто того разговора днём и не было. Кусачий волчок. Но поймал, подловил. Стоило быть осторожней.

– Я видел вчера твои документы, – Рома невозмутимо пожал плечами. – Ты писал, где проживаешь.

– Ладно, – Ваня всё ещё смотрел с подозрением. – Хрен с вами, Роман Владимирович. Но вам ничего не светит. На кофе звать точно не буду.

– Ваня, – Роман вздохнул, поднимаясь и обходя свой стол, – сколько раз мне ещё сказать, что я не покушаюсь на твою честь?

Он подошёл ближе, не в силах это контролировать. От Белоусова пахло сигаретным дымом, кожей и, едва уловимо, каким-то парфюмом. Так странно, весь день провёл на кухне, а запах даже не въелся. Хорошая у них всё же вентиляция.

Мысли глупо роились в голове, никак не желая сосредоточиться на главном. А главным было то, что щёки Вани странным образом зарделись, стоило Роману оказаться близко к нему.

– То есть, вы всех работников кухни на своей бэхе домой отвозите? – хмыкнул Белоусов, не стремясь, меж тем, отстраняться. Храбрец.

– Нет, – согласился Рома. – Только тех, кого отбивал у хулиганов.

– Я не просил, – Ваня огрызнулся, всё же отступая на шаг назад и гордо вздёрнув подбородок. – Как и работу эту, и подвозить меня…

– Белоусов, – Роман устало потёр переносицу. – Давай ты будешь строить из себя грозу района где-нибудь в другом месте? А? День был длинным, мы оба устали. Я просто подвезу тебя домой. По-дружески. И мы оба отправимся спать. Каждый в свою постель. Идёт?

– Идёт, – Ваня сдулся. Видимо, понял, что его предъявы оказались глупыми.

Да, Ванюша, прав ты, чёрт возьми, во всём прав. Но если на тебя сейчас надавить, то и пережать легко. А отпугивать Рома совсем не хотел.

Он бы и небо, пожалуй, назвал розовым, лишь бы помогло.

***

Ехать по вечерней Москве в салоне шикарного автомобиля Ване ещё не доводилось.

Да, неделю назад он уже катался в этой тачке. Вот только был тогда в полном анабиозе. Как та самая картошка, которую сегодня весь день стругал. Чёрт бы её побрал. Сниться теперь будет, наверное.

А машина у Бессонова была шикарной. BMW M8, чёрная, шикарная. С кожаным салоном и без иконок на передней панели, как у Ванькиного бати.

Тачка у Бессонова была такой же идеальной, как и он сам. Такой же холёной и дорогой.

Несмотря на их довольно неформальное общение, уж точно, не как между большим боссом и мелким подчинённым, Ваня всё равно слегка тушевался.

Что там, в дорогом кабинете, где всё было сделано из дерева и смотрелось настолько богато, что хотелось зажмуриться. Хоть и не выглядело вычурно.

Что в этой тачке, которую Бессонов вёл легко и уверенно.

А Ваня чувствовал себя в ней, будто старшеклассница, которую пригласил прокатиться самый крутой пацан в городе.

Роман, конечно, не был самым крутым в Москве. Да даже в сотню не входил, наверняка. Но среди знакомых Вани точно лидировал.

Откинувшись на сиденье, Белоусов чуть скосил глаза, наблюдая за Бессоновым.

Довольно красивый мужик. Не картинный какой-нибудь, как модель. Но приятный. Даже эта щетина его не портит. Наоборот, пожалуй.

Так, стоп.

Вань, ты ёбу дал? Мужика тут рассматриваешь. Да ещё и о достоинствах его думаешь. Совсем оголубился. А стоило только в тачку дорогую сесть. Пиздец котёнку. Приплыли.

Очень захотелось курить. Но как-то кощунственно, что ли, было доставать сигареты в такой машине. Ваня поёрзал.