Саша вздохнула, но с рюкзака не встала, продолжая сидеть вопреки своему решению встать и идти. Вглядываясь в усечённые горные вершины она вспоминала о двух радужных, весело пляшущих шарах. Теперь она знала о них больше. Девушка подумала о Галине Александровне, об Антуане, бабе Лизе и Фёдоре. Скорее всего, они уже ушли, и сколько пройдёт времени до новой встречи она не знала. Стало грустно, и если родные ей люди, сопровождавшие её целую эпоху, понимали суть происходящего, то девочки, её подруги на острове, были жертвами беспощадного времени. Время сжирало тела, но не имело власти над душами, и Саша задумалась, а не призвать ли души Маши, Наташи и Юли? Что если дать им память прожитого, снова обретя ушедших подруг, с которыми связано так много тёплых воспоминаний? Эта мысль показалась девушке хорошей и она отложила её на потом, на чуть потом. А сейчас стоило думать о дороге.

     Последние километры пути тревожили её. Тревожила она сама. Разбросанная по сущностям в пространстве, она должна была собраться и обрести гармонию. Вспомнив глаза двух других, она закрыла свои.

     Два светящихся шара плавали над снежной шапкой одного из конусов Асгарда, то ныряя в неё, то выскакивая, взлетая в небеса. А ночью Саша слышала волчий вой. Не слышать его было невозможно. Вой тысяч животных собравшихся вокруг горы создавал вибрации улавливаемые не столько ушами сколько телом. По какой причине все волки севера Канады пришли в этот край, она не знала, но чувствовала: они здесь не затем, чтобы ждать, они пришли разбудить гору. И снова два лица, две пары глаз, заглядывая в которые, Саша падала в череду событий, длящихся без начала и без конца. – Все эти лица… Два, три, множество лиц. Моих, и чьих то ещё. Я заселила этот мир своими сущностями.

     – И дракон. – Она вспомнила о драконе, и думала о нём всё то мгновение, что смотрела в свои глаза. Дракон. Все эти дни, или месяцы, а может годы? Саша не могла вспомнить и уж тем более осмыслить череду временных отрезков проскочивших между озарением и сейчас. – И это время… Оно такое мягкое и такое жёсткое. – Её память выхватывала моменты начал и их завершений. В разном. В большом и малом. Начала и расцветы целых народов и государств, и оставленный в конце песок пустынь. Начала и расцветы родов, и их угасание. И тела... – Следует что-то изменить. Чуть исправить. И посмотреть. Уж больно грустно воспринимать крушения великих начинаний. Но будет ли радость без этого? И дракон… Не спроста он здесь. Вспомнить бы только, зачем. Вот же каверза. Знала, а сейчас забыла.

     Туман поглощал её разум. И даже морозный, прозрачный воздух не спасал от мириад мелких кристалликов рассеивающих чёткость видений, и делающих их похожими на картины невероятно далёкого будущего. Стать настолько человеком было новым для неё. Это ощущение давало силы. Но дракон…! Что за смысл во всём этом?

     Саша вздохнула, встала и пошла. Плато, протяжённое от холмов до подошвы горы, казалось безжизненным. И даже волчий вой слышался ей как бесцветно-серое, немое звучание снега.

     Хоть и чувствовалось, что зима сдаёт свои позиции, и на пятки ей вот-вот начнёт наступать весна, но солнце, повинуясь своему ритму всё так же стремительно скатывалось с небосклона. Пошёл снег. Сначала мелкий, редкий, а в наступившей, и уже окрепшей темноте, он сменился на крупный, густой, хлопковый. Не имея ориентиров девушка остановилась, поставила на снег рюкзак, и села. Решив не ломать руки и снегоступы о твёрдый наст, она укуталась в кухлянку, свернулась калачиком и легла на снег. Засыпая она почувствовала как к её спине прижалась спина медведя.

     А тем временем Поль и Стив заметили в снегу яму.

     – Это Сашина. Я так думаю.

     Оба вылезли из кабины и ходили по снегу изучая следы ночлега девушки.

     – Следы когтей медведя, – Стив указал пальцем на выемки в твёрдой поверхности наста.

     – Саша всё время с ним. Интересно бы его увидеть.

     Ребята забрались в машину и поехали дальше строго держа курс на юг. Впереди был долгий подъём в очередной холм. Стив предварительно стравил из колёс воздух сделав их мягче, потому как преодолевать подъёмы по плотному, а местами уже обледеневшему насту комфортнее было на приспущенных колёсах.

     – Что это? – Стив поднял указательный палец и внимательно слушал.

     – Что? – Поль посмотрел на друга.

     – Слышишь?

     – Что?

     – Ну как что? Будто гудит что-то.

     Поль прислушался. – Теперь слышу.

     – Это не в двигателе, – Стив поводил головой из стороны в сторону, затем остановил машину, послушал и в итоге заглушил мотор.

     Гудело неравномерно. По-живому. Гул менялся в тональности, и будто вибрировал.

     – Где-то позади, – Поль повернулся, посмотрел на задние сиденья, перелез назад и даже заглянул в багажное отделение.

     – Рюкзак. Поль. Похоже, это рюкзак твой.

     Поль поднял с сиденья свой рюкзак. – Да. Точно. Что за чертовщина? – открыв рюкзак он высыпал его содержимое на сиденье.

     – Дьявол! – Поль держал в руках стеклянный флакон. – Помнишь старика в Сент-Антони?

     – Помню. А что?

     – Как что? Он нам про склянку вот эту, – Поль протянул руку с пузырьком Стиву, – говорил. Мол, дал он мне флакон со ртутью. Да только я совсем забыл про это.

     – Вспомнил, – стукнул себя по лбу Стив. – Он будто бы среагирует, только вот я не понял на кого, то ли на Сашу, то ли на дракона.

     – Вот именно. А ещё он сказал, что гул услышу только я.

     – Странно. Но я хорошо слышал гул, – Стив посмотрел на Поля. – Я же не мог ошибиться, или придумать.

     – Конечно нет. Я и не сомневаюсь, что ты услышал гул. – Поль задумался. – Старик что-то напутал. Он странный и слегка не в себе.