Повисает долгое молчание. Я замечаю, как блестят ее глаза.

Она растрогана и пытается сдержать слезы.

– Мама, что случилось?

Она слегка качает головой, пытаясь скрыть волнение.

– Ты прав, Дедо, так и есть.

– То же самое происходит и в романах. Нам рассказывают истории, которые не являются нашими, – но похожи на наши.

– Молодец, Дедо! Видишь? Тебе просто нужно было время на размышление. На мой взгляд, искусство показывает нам нечто, что похоже на жизнь, но лучше жизни.

– Уж моей точно.

– Ты снова начинаешь? Твоя жизнь правда настолько плоха?

– Она ужасна.

– Если бы ты завтра выздоровел, ты был бы доволен?

– Конечно!

– Значит, это не жизнь плохая. А болезнь. Не нужно путать эти вещи.

Мне нечего возразить.

– Скажи мне, Дедо, что важнее: искусство или здоровье?

– Я думаю… здоровье.

– Конечно, без здоровья, лежа больным в кровати, невозможно создавать искусство. И есть люди, для которых искусство не является необходимым, – а здоровье необходимо всем. Ты бы умер без искусства?

– Думаю, что умерла бы часть меня.

– Ты несколько раз был на волоске от смерти – в те моменты зачем тебе нужно было искусство? Оно помогало тебе преодолеть температуру? Кашель? Боли?

– Нет.

– Значит, искусство не необходимо, чтобы выжить.

– Верно.

– Дедо, послушай меня. Настал момент, когда мы должны спуститься с небес на землю. Я поговорила с моим братом…

– С дядей Амедео?

– Да, я попросила его о помощи. Молчи! Я уже знаю, что ты скажешь.

– Опять? Ты снова попросила денег?

– Не напрямую… В этом не было необходимости. Он души в тебе не чает, очень тебя любит.

– Уж точно больше, чем мой отец.

– Твой отец практически все потерял, у него сложный период.

– Сложный? Сложнее моего? Он разрушил твою жизнь!

– Это неправда, у меня четверо детей, которых я люблю.

– А его? Его ты любила? А он тебя – любил?

– Твой отец – мужчина старых взглядов.

– И какие они, мужчины старых взглядов? Безразличные к женам и детям? Сколько дней вы провели вместе? За всю жизнь. Ты когда-нибудь считала? Ты замужем за посторонним человеком.

– Ты думаешь, если будешь это повторять, что-то изменится?

– Ты просишь помощи у моего дяди, в то время как мой отец даже не знает, жив я или умер.

– Важен результат.

– Он не мой отец!

– Он мой брат! У нас искренние отношения. Твой брат Эмануэле стал адвокатом благодаря его помощи.

– И Умберто получил инженерное образование на деньги дяди Амедео, который все время заменял отсутствующего главу семьи. Тебе нужно было выйти замуж за своего брата, то есть за настоящего мужчину!

– Перестань! Все, что ты говоришь о своем отце, больше не ранит меня. Я выше этого. Я думаю только о твоем будущем.

– И мое будущее связано с деньгами дяди Амедео?

– Да.

– Практичность моей семьи просто потрясающая. Мы притворяемся, что у нас богатая семья, благодаря дяде Амедео. Лицемерие подходит моим братьям, но не мне. Я не возьму эти деньги.

– У дяди достаточно денег.

– Повезло ему.

– Я сказала ему, что мне нужны деньги на путешествие.

А вот и цель, замысел моей матери.

– Какое путешествие?

– Мы на какое-то время уедем из Ливорно. Я хочу показать тебе Неаполь, Капри, Амальфи, Помпеи, Рим. Ты погреешься на солнце, тебе нужно хорошо питаться, отдыхать и наслаждаться прекрасным.

– На дядины деньги? Чудесно. Братьям он оплатил университет, а мне – каникулы.

Моя мать прикладывает нечеловеческие усилия, чтобы сохранить спокойствие.

– Это не каникулы, это инвестиции в твое здоровье и образование.

– Остается только надеяться, что его дела будут идти хорошо и он продолжит выигрывать в азартные игры.

Она сейчас взорвется. Я это чувствую. Еще совсем немного.

– Почему ты такой злой?

– Он не раз выигрывал и проигрывал целые состояния, сейчас, очевидно, выигрывает. Будем надеяться, что это продлится.

– Ты не можешь ему простить его единственную слабость?

Нет, мама, – я не могу не язвить, когда речь идет о дурных привычках моих родственников.

– Мама, азартные игры – это слабость аристократии. У тебя сын – социалист, который борется за права рабочих. Ах, прости, я забыл, что дядя Амедео внес свой вклад в это дело, он же оплатил обучение Эмануэле.

– Это его деньги, он их заработал честным трудом.

– Нам должны были помочь деньги моего отца.

– Твой отец не может нам помочь, смирись с этим.

Эта фраза означает окончание дискуссии. Я понимаю, что возмущаться бесполезно. Моя мать уже все решила.

– Искусство – это твой путь?

– Да.

– Тогда остальное не в счет.

Маэстро Микели, мой хозяин, называет его «сверхчеловеком». Я точно не знаю почему, но это не комплимент, это своего рода насмешка. Я не понимаю – и молчу, потому что я просто служанка, девушка, которая должна работать и не задавать вопросов.

Я лишь знаю, что это из-за написанного в книге, которую синьорино Дедо читает и перечитывает, философский труд. Я в этом не разбираюсь; и даже не знаю, что такое философия, но я слышала, что это что-то немецкое или вроде того. У автора сложное имя, которое читается одним образом, а пишется по-другому. Я даже не могу его повторить. Но этот немец, должно быть, очень нравится синьорино, потому что тот много об этом рассуждает.

Хозяин Микели говорит, что «сверхчеловек» не существует – есть только обычный человек и еще есть художник.

Но синьорино Дедо на самом деле не чувствует себя «сверхчеловеком», он хочет им стать в будущем; он говорит, что все мужчины должны стать «сверхмужчинами». Но когда он это говорит, остальные смеются. Никто не воспринимает его всерьез. Микели говорит Дедо, что в его возрасте мальчик даже еще не мужчина, не говоря уже о сверхмужчине.

Я задаюсь вопросом: а как же женщины? Неужели нет «сверхженщины»? Все время говорят только о мужчинах и никогда о нас, женщинах. Однако я об этом только думала, но не говорила вслух, потому что мне стыдно.

По сравнению с синьорино Дедо я просто никто: он учился, знает несколько языков, его мама – учительница, а брат – политик. О семье Модильяни много говорят в Ливорно. Не всегда хорошо, особенно об отце. Говорят, что отец был богатым, а потом разорился. О матери говорят много хорошего.

Амедео Модильяни – красивое имя. Оно звучит как музыка, похоже на название улицы или площади, на имя известного человека, на имя художника.

Я интуитивно называю его синьорино, а не Амедео, несмотря на то, что мы с ним одного возраста. Дело в том, что я простая служанка. То ли он слишком красив, то ли он по-особенному двигается и наблюдает за мной, – так или нет, но проблема в том, что я прихожу в замешательство и краснею от одного его взгляда… А он часто смотрит на меня – и улыбается.

С некоторых пор мужчины стали заглядываться на меня. У меня светлая кожа молочного оттенка, черные волосы, и все мои прелести при мне. После того как я подросла на десять сантиметров и у меня округлились бедра и грудь, мужчины как будто сговорились: внезапно все стали меня замечать.

Мне же нет дела до других. Такие, как я, всегда мечтают встретить принца.

…Друзья в шутку называют его «принципино», маленьким принцем. Маленький принц – и сверхчеловек.

Разве плохо в моем возрасте мечтать о принце?..

А он действительно красив. Из всех парней, что учатся у Микели, он самый привлекательный.

Я говорю себе: он красив, но и я недурна. Пока о моей красоте говорит только моя мама, я не сильно в это верю. Если же мужчины всячески дают мне это понять, это становится более убедительным. Они подходят ко мне, спрашивают, как дела, могут ли предложить мне выпить, нужны ли мне деньги.

Раньше я была просто служанкой, сродни бутылке воды или кофейнику, из которых утоляли жажду. Я обслуживала других – и только. Теперь я начинаю понимать, что моя красота меняет поведение мужчин. Но я должна привыкнуть, что нравлюсь мужчинам, потому что иногда я не знаю, как себя вести.