– Кажется он не против серьёзных отношений, – поддержала Наталья, улыбнувшись пухлыми губами. – У вас разрешены браки с земными мужчинами?

– А как быть с недостающими мужьями? – Вика закусила кончик ногтя. – Их ищет девушка, родители, первый муж или совместно?

– А можно создавать смешанный союз из мужчин разной расы? – Екатерина не осталась в стороне, затягивая чёрный, высокий хвост, и приглаживая растрепавшуюся чёлку.

– Передаётся ли долголетие земному мужчине при союзе с ганзалеонкой? – Софья оставалась серьёзной, изучая моё оторопелое лицо.

– Земные мужчины не могут быть душкой! – рявкнула в разошедшуюся толпу. – И их голодный взгляд не означает серьёзных намерений!

Взглядом дала понять, что тема закрыта, забралась в аэромобиль, и уставилась в окно, с силой закусывая губу. В напряжённой тишине вернулись домой, сдала маме девушек и закрылась в своей комнате. Тяжело было на душе. Тоскливо, одиноко и тошно. К ужину не спустилась, предпочтя темноту комнаты и спасительный сон.

Глава 8

Моя грудь трётся о горячее, крепкое тело, а живот ощущает твёрдую плоть, при каждом движении бёдрами. Повязка на глазах мешает увидеть прижимающего меня мужчину, но властный поцелуй не оставляет сомнений, что это Алекс. Большие руки, сжимающие и раздвигающие ягодицы, отрывают от пола, приподнимают выше. Моя плоть течёт, кричит о готовности, пульсирует от прикосновений к члену. Он входит резко, насаживая до предела, стон теряется где-то в области шеи. Алекс замирает, даёт привыкнуть, чего-то ждёт. Прикосновение к спине, ещё одни руки, поцелуй в шею, мужская грудь прислоняется к спине.

– Расслабься, Рыжая. Тебе понравится, – шепчет Алекс, раздвигая ягодицы сильнее.

Проникновение пальца в девственную дырочку, осторожное поступательное движение, давящее на тугие стенки, разгорающееся пламя в животе, требующее большего. Алекс не двигается, работают только чьи-то пальцы и губы, жадно гуляющие по шее и плечам. Стон от резко наступившей пустоты, желание снова ощутить в себе тесноту.

– Потерпи, принцесса – урчание Марка в затылок, шевелит волосы, мурашки покрывают влажную спину. – Сейчас ты почувствуешь нас обоих.

Плотная головка упирается между ягодиц, надавливая и медленно продвигаясь вперёд. Дрожь в ногах от распирающего чувства наполненности, покалывание в копчике от начавшихся синхронных движений, сначала осторожных, затем всё более резких, не контролируемых никем. Не могу понять своих ощущений, они на грани боли и удовольствия. От быстрых, мощных движений подпрыгивает грудь, задевая жёсткие волоски ноющими от возбуждения сосками. Крики тонут в пламене поцелуя, окружающие звуки накрывает колпаком, расползающийся огонь грозит поглотить мою душу. Взрыв, срывающий рамки, сносящий крышу, рычание и жгучее семя, стремящееся в глубину, впитывающееся внутрь.

Проснулась в поту со смятым одеялом между ног и рассветом, проникающим сквозь не плотно сдвинутые занавески. Это какое-то сумасшествие. Полный бред, визуалировавшийся из моих больных фантазий. Что-то было не так. Что-то стучало в голове, как маленькими молоточками по металлофону. Звук такой нежный и в тоже время настойчивый и звонкий, действующий на нервы. Закопала голову в подушку, пытаясь спрятаться от навязчивого стука, но он не унимался, не пропадал, а звучал ярче на фоне отсечённых подушкой звуков. Страх от осознания, что это может быть, пополз под кожей, сжимая сердце в стальные тиски. Я не готова! Не так! Не сейчас! А молоточки всё стучали и стучали!

За завтраком не находила себе места. Еда казалась резиновой, безвкусной, тяжёлой. Куски царапали горло и падали в желудок, вызывая тошноту. Надо поговорить с мамой. Она знает, что делать. Она поможет принять правильное решение. Правда ей рожать со дня на день, и не хочется её волновать, но выбора у меня нет. Через пару недель стук молоточков услышат все, живущие в этом доме, и говорить придётся со всеми, сгорая от стыда.

– Мам. Мне нужно с тобой поговорить, – дождалась ухода отцов. – Зайдёшь ко мне в комнату?

– Хорошо. Только младших к Веронике отправлю и приду, – мама встала, кинула на меня задумчивый взгляд и пошла на верх.

Я металась по комнате, пытаясь продумать разговор, или хотя бы подобрать слова для начала своей истории. В голове вертелся гвалт мыслей, разгоняемых радостным перезвоном. Наверное, на сотом кругу дверь приоткрылась, являя живот и маму, следующую за ним.

– Что-то случилось? – с ходу налетела она.

– Садись. Разговор будет долгий, – заламывая руки, заняла место на кровати.

– Солнышко. Что бы не случилось, мы во всём тебя поддержим, – заверила, присаживаясь рядом.

– Я жду ребёнка, – ошарашила её.

Такая гамма пробежала по лицу. Удивление, неверие, озабоченность, радость. Пару минут тишину сотрясал перезвон в голове, затем глубокий, шумный вздох со стороны мамы и её тесные объятия, которых мне так не хватало.

– Кто отец? – осторожно поинтересовалась.

– Землянин. Капитан корабля, привозившего предыдущих девушек, – пропищала, сдерживая слёзы.

– Что ты к нему чувствуешь? – стиснула сильнее, прижав боком к ходящему ходуном животу.

– Сейчас злость и обиду. Тогда сердце разрывалось от желания прикоснуться и быть рядом.

– Ты же понимаешь, у них другой менталитет. Без церемонии в храме он проживёт максимум сто лет, а для церемонии должно быть три мужа. Согласиться он быть одним из трёх? – мама включила режим заботы с добавлением мудрости и опыта.

– Он сбежал, мам. Я не знаю где его искать. Я не представляю, что он сделает, когда узнает о ребёнке, – уткнулась в плечо, сгорая от стыда. Мне было очень жалко себя и ребёнка. – Ну почему я такая дура?!

– Ты не дура. Просто влюблённая девочка, – погладила по голове. – А влюблённые часто делают маленькие глупости.

– Что мне теперь делать? – с надеждой посмотрела на неё. – Я совсем потерялась.

– Реши для себя, что ты хочешь? В остальном мы поможем. И вообще, – улыбнулась. – Дети, это радость. Даже если твой капитан откажется от тебя, выбор есть всегда. Можно рожать и воспитывать без мужа, а можно посмотреть в сторону местных мужчин. Уверена, любой род примет с удовольствием примет тебя с ребёнком. Дети сакиа для ганзалеонцев это весь мир. Так что переспи с этими мыслями, солнышко, и поступай, как считаешь нужным.

– Спасибо, мам. Ты самая лучшая, – обняла её, ощущая удары в бок чьей-то маленькой ножкой или ручкой.

– Конечно, – чмокнула в макушку. – Я же Дариолла.

Глава 9

День провела в метаниях, ночь была похожа на бред, с вытекающей бессонницей и измученными нервами. Первая мысль была плюнуть на обиды, лететь на землю и преподнести себя, готовую на всё. Представила жизнь на Земле и передёрнула всем телом. Делить с четырьмя женщинами скудное внимание мужчины – увольте. Представляла традиционную когда-то семью, где муж любит одну жену, которая рожает ему детей, готовит ужин и ждёт с работы. Но здесь вклинилась мамина речь про недолговечность человеческой расы. Она была права. Сколько у нас будет времени на Земле? Тридцать лет максимум? Затем Алекс постареет и его будет раздражать вид молодой, нестареющей жены.

А кем будут дети без церемонии в храме? Сколько лет они проживут? Где гарантия, что мне не придётся похоронить их всех слишком рано? Как потом жить?

Всё склонялось к заманиваю капитана на Ганзалеон. Выбор не слишком большой, но всё-таки он есть. Если мы ему не нужны, можно растить ребёнка одной, или послушать совета мамы.

Где-то на заднем плане проскользнуло видение Марка. Про него придётся забыть. Он не ганзалеонец, и не будет визжать от счастья, воспитывая чужого малыша.

Утром в спальню проскользнул Трэйк. Он был самым младшим из братьев, и самым любимым для моего сердца. С детства более нежный, деликатный, добрый, отзывчивый.

– Привет, сестрёнка, – прыгнул на кровать. – Поделишься тем, что тебя мучает? Надоело смотреть, как ты тухнешь.