Пролог

Говорят, двадцать шесть лет назад Ганзалеон был другим. Злой, жестокий, с суровыми законами и беспощадными мужчинами. Планета воинов, завоевателей, лишившаяся женщин, сковала сердца льдом, вытравив чувства, нежность, душу. Всё изменилось с появлением моей мамы. Она растопила лёд, научила любить и верить, сломала систему и подарила надежду.

Я одна из этих надежд, чудо, родившееся в этом мире. Меня зовут Таларри, я дочь Дариоллы, появившаяся на свет двадцать четыре года назад. Возможно, для Ганзалеона я и была надеждой, но родительские надежды оправдать не смогла. Почему? Мне двадцать четыре, и я не замужем. Мои старшие сёстры, близняшки и даже младшие давно нянчат своих дочерей. Они рано связали свои судьбы с мужьями, а я всё жду истинную любовь. Здесь не удалось создать привязку, сердце отказывалось срываться в бег, общаясь с сильными представителями расы. Отцы твердили, что это неважно, достаточно найти достойных, забеременеть, и привязка появиться, только я не хочу искусственной связи. Хочу сходить с ума от взгляда, хочу краснеть от мыслей, хочу трястись от прикосновений, хочу, как в старом романе с Земли, украденном у тёти Вероники восемь лет назад. Она не догадалась, не искала пропажу, а я читала ночами, прячась под одеялом, пропитывая слезами страницы и мечтая о такой же любви, сносящей всё на своём пути.

Год за годом я отвергала именитые семьи, вглядывалась в лица мужчин и прислушивалась к сердцу. Оно молчало, искры не пробегали, и я снова ждала волшебства. Только оно не спешило, застряв далеко от меня, свершаясь где-то там в других мирах. Сначала плакала ночами, жалея себя и глупое сердце, потом привыкла ждать.

– Таларри, солнышко. Посмотри вокруг, – приставала мама. – Ганзалеон забит привлекательными мужчинами. Ткни в любого, и он будет счастлив сделать тебя своей сакиа. Неужели ни один Род из такого выбора не привлёк твоё внимание?

– Нет мам. Сердце молчит, – отмахивалась от неё. – В груди не сжимается от нехватки воздуха, а по-другому я не хочу.

Через пару лет мама перестала подталкивать меня к узам священного брака и только тяжело вздыхала. Окружающие не понимали, что я выделываюсь, да им и не объяснишь метания души. Они видели красивую девушку со стальными глазами и рыжей копной волос, которую давно необходимо выдать замуж, подобрав род, держащий в руках власть. Хорошим бонусом для сватавшихся мужчин являлся мой дар. Я хранительница, воин, влияю на настроение окружающих. Таких всего три на весь Ганзалеон, я и мои сёстры – Минар и Алисор.

Вероника всегда твердила, что я рождена сталкивать миры своей красотой, провоцировать мужчин на войны. Я смеялась, говорила, что все миры целы, а войны идут без меня. Она гладила по волосам и мечтательно улыбалась. Всегда с удовольствием слушала тётю, её рассказы и воспоминания о Земле. Не той, какая она стала сейчас, сжираемая войной, не той, которой она была, отправляя дочерей на верную смерть. Вероника рассказывала истории о временах, описанных в старом романе. Я слушала и продолжала мечтать. Мечтать о том, чего не вернуть.

Глава 1

– Таларри, солнышко! Надо забронировать комнаты на восемьсот человек. Транспортник прилетит в пятницу ночью, – мама всегда волновалась перед очередной доставкой девушек с Земли.

Договор на поступление кадров подписали только год назад, после окончательного формирования власти на Земле и подавления военных конфликтов. Мамин клуб взял на себя обязанность по размещению, поиску работы и защиты прав землянок. С отсутствием мужей и детей, я старалась быть полезной и отдавала всё свободное время клубу. Суета заражала, рассказы девушек об изменения на Земле тоже.

– Я забронирую, – заранее радовалась новой дозе новостей. – Кто отвечает за доставку с транспортника до гостевых?

– Должна Вероника, но она родит к концу недели, – задумалась мама. – Надо решить, кому можно доверить этот процесс.

– Я могу, – небрежно ответила, скрывая свою заинтересованность. Любопытно посмотреть на внутренности земного корабля, окунуться в его атмосферу, побыть хоть чуть-чуть частью чужого мира.

– Уверена? – оторвалась от документов и внимательно посмотрела на меня. – Надо по списку забрать, разместить в аэромобилях, проследить чтобы никто не потерялся и все разместились по своей брони.

– Я справлюсь, мам, – кивнула в подтверждение головой, перекрестив за спиной пальцы. – Я помогала тёте Веронике, всё видела, всё знаю. Тем более я уже взрослая и умная.

– Кажется, слишком взрослая, – улыбнулась она. – Вышла бы наконец замуж, пока взрослая не перешло в старая.

– Рано, мама. Рано, – улыбнулась в ответ. – До старости у меня ещё лет восемьсот есть.

– Ладно, – устало вздохнула. – Вот списки, трудись.

Мама встала, потянулась, прогнувшись в пояснице, платье обтянуло округлившийся животик. Нас уже двадцать семь, но останавливаться родители не собирались. Они с тётей Вероникой устроили соревнование, кто больше. Пока лидирует мама, но с целеустремлённостью тёти, мама может отстать. Я осталась в кабинете наедине с документами. Кипа листов, исписанных именами, датой рождения, скупыми данными, рост, размер, цвет волос. Люди меняли жизнь, а в списках лишь пара безликих строк. Конечно, прилетая сюда, каждая девушка обзаводилась подробной анкетой, но это скотское отношение землян бесило.

Изучив документы, заполнила бронь на комнаты, заказала аэромобили, отправила список продуктов, проверила наличие нужного количества униформы. Из кабинета выбралась за полночь, спина задеревенела, голова раскалывалась, глаза драло, как будто я не читала, а лицом по песку ползала. До кровати добралась, скинула платье и провалилась в мир морфея. Во сне смешался полный бред. Лица, имена, орущие дети, стены корабля, чернота вселенной и ярко-зелёные глаза, прожигающие моё нутро. Проснулась от противного визга будильника, в поту, со спутанными волосами и новой, головной болью. Кажется, кто-то решил схватить кусок, который не в состоянии прожевать.

Кряхтя, как бабка, слезла с кровати и поплелась в душ. Большое зеркало отразило бледное, растрёпанное нечто с серыми провалами глаз.

– Ничего. Вот девушек размещу и отосплюсь, – пообещала себе и встала под прохладные струи воды. Она освежала, тонизировала, придавала сил.

К завтраку скатилась по лестницы, источая волны энергии, улыбаясь во все тридцать два зуба и напевая какую-то прилипшую хрень. За большим столом сидели отцы, как всегда, перетаскивая маму с коленей на колени, братья и младшие сёстры, не вышедшие в силу возраста замуж. Замужние совсем недавно переехали в свои дома и стабильно приходили каждый день к ужину. Вот тогда наш дом гудел, как в старые времена, переливаясь множеством голосов и смеха. Сливалось всё. Дети, сёстры, мужчины, звон посуды и стук каблуков. Я любила вечера за полную счастья атмосферу и суету. Впитывала в себя, как губка, светясь золотисто-розовым сиянием. Каждый вечер устраивала детям световое шоу, вызывая восторженные крики. Когда-нибудь я буду показывать шоу своим детям. Когда-нибудь, когда моё сердце найдёт любовь.

– Доброе утро, семья! – одарила всех улыбкой. – Как спалось?

– Доброе утро, солнышко! – мама слегка покраснела. – Крепко.

Села за стол, положила на тарелку выпечку и порезанные фрукты, папа Стар передал мне травяной чай. За едой обсуждали план по трудоустройству прибывающих землянок, оговорили дату и место аукциона, на котором должны были представить девушек потенциальным работодателям. Доев, папы попрощались с нами до вечера, а мама пошла их провожать. Вернулась с подпухшими губами, блестящими глазами и перекошенной одеждой. Двадцать шесть лет, а они ведут себя, как молодожёны. Смотрела на них с завистью. Честно сказать, завидовать можно было любому роду с привязкой. В них властвовали страсть и любовь, мужчины боготворили сакиа, а жёны плавились от малейших касаний мужей. Можно было согласиться на брак без влечения, ломать себя и делить постель с холодными ганзалеонцами, не получая искренней нежности, и надеяться на скорую беременность. Я не смогла себя перебороть, уговаривала, но не смогла.