«Ах ты, кикимора домовая. Ночная-полночная, в ночи шалая. Выходи из горюнина дома поскорее, а не то задерём тебя калёными прутьями, сожжём огнём-полымем и черной смолой зальём!  Да будет так!»

С силой бросила куколку об пол. В тот же миг маленькое, похожее на скрюченную старушку существо показалось у печи.

 Никитка не подвёл, с громким криком набросил на неё мешковину и схватил. Но кикимора оказалась увёртливой, вырвалась и путаясь в мешковине с визгом бросилась к двери. Но на пороге лежали веточки можжевельника. Кикимора их почуяла и шарахнулась к окну. Но и там лежали веточки можжевельника. Кикимора заметалась по горнице.

 В конце концов, коту удалось загнать её в угол.  Там, огрызаясь и повизгивая, сидела она, клацая маленькими острыми зубками.

  Мы с Никитой накинули на изворотливую нечисть кусок мешковины.   Вдвоём мы её быстро скрутили. Я держала беснующуюся и подвывающую под тканью кикимору, а Никита крепко вязал её верёвкой.  Мелкая пакость всё же ухитрилась укусить меня пару раз.

 Связанная по рукам и ногам кикимора наконец успокоилась. Теперь и поговорить можно.

– Скажи, кто тебя сюда подселил? – спросила я.

– Не знаю. – Заканючила нечисть.

– Говори немедленно! – Рявкнул Никитка грозно.

– Не знаю. Я зов услышала.

– Какой зов? – Поинтересовалась я.

– Да вот от неё – кикимора указала на куколку – она позвала, так я поняла, что должна здесь жить. А уйти я не могла.

– Как она могла позвать? Она же неживая? – Удивился парнишка.

– Куколка всего лишь символ   – начал объяснять Никитке кот – если просто такую сделать и подбросить – ничего не произойдёт. Нужно обряд, соответствующий провести. Тогда-то кикимора и слышит зов. Эта куколка привязывает её к определённому дому, и уйти сама она уже не   может.

– Да, да. Мне на болоте лучше было. Я домой, на болото хочу! – заволновалась кикимора.

– А какой был зов? – Поинтересовалась я. – Ну хотя бы какой был голос, мужской или женский?

 Кикимора задумалась.

– Женский вроде… Точно женский!

– Узнать сможешь?

– Нет, не думаю, – пробормотала нечисть.

– Ладно, думаю, мы больше всё равно не сможем узнать. Куколку я сожгу. Ты от неё будешь свободна.  Никитка! – позвала я помощника – попроси старосту развести за околицей костёр, скажи нечисть будем жечь.

– А пока мы тебя в мешок посадим, а не то деревенские над тобой расправу устроят. Я тебя развяжу, если пообещаешь, что кусаться не будешь! – Строго сказала кикиморе.

 Та заверила нас, что она будет сидеть тихо, как мышка и сама полезла в мешок.

 Я завернула куколку в освободившуюся мешковину и перевязала верёвкой, будто там всё ещё сидела пленённая нечисть. Пусть деревенские думают, что мы сжигаем саму кикимору, а её под шумок затем отпустим.

 Получившийся свёрток положила в тот же мешок. Собрала веточки можжевельника – ещё пригодятся.

 За околицей уже вовсю пылал огромный костёр.  Похоже, здесь вся деревня собралась.  Ещё издалека услышала, как Никитка, в красках рассказывает о наших похождениях, подозреваю, что уже не в первый раз. Местные слушали его открыв рты.

– Пошуми немного – шепнула я мешку – пусть видят, что в мешке кто-то есть.

 Кикимора послушно завозилась, заверещала. Деревенские испуганно отпрянули. Я подошла к старосте и сказала:

– Выловили мы нечисть болотную. Не будет она больше вам докучать, –  показала ему верещащий мешок – а теперь попрошу всех отойти, я её жечь буду да заговор читать. Как бы кого не зацепить!

 После этих слов мешок заверещал ещё сильнее. Староста испуганно озираясь отогнал своих подопечных на несколько шагов от огня.

 Я приглядела неподалёку раскидистый кустик, подошла к нему. Развязала мешок и вытащила свёрток с куколкой.  Кикиморе шепнула:

– А теперь сиди тихо, как только я подойду к костру потихоньку выбирайся из мешка и прячься в траве.  И в деревню чтоб больше ни ногой!

 Кинула развязанный мешок под куст, сама подошла к пылающему костру и произнося заговор кинула свёрток в огонь. Тот ярко вспыхнул и затрещал. Из толпы раздались вздохи.

Забрала пустой мешок из-под куста, демонстративно его потрясла, показывая, что в нём ничего не осталось.

 Затем подошла к семье Митяя.

– Можете возвращаться в дом, больше нечисть вас не потревожит. А лучше заведите кота или кошечку.  Всякая злобная жуть как кошек не любит.

 Митяй и его многочисленные родственники принялись меня благодарить. А так как семья эта оказалась зажиточной, то нас с котом завалили подарками.

 А кот в это время подсуетился и распродал все захваченные нами с собой зелья и травяные сборы.

 Никиткиной матери в благодарность за помощь я бесплатно отлила зелья, чтоб скотина молока, мяса и шерсти больше давала. Сам парнишка ходил героем, гордо выпятив грудь.

 Отозвала его в сторонку и предложила и дальше сотрудничать. Пусть собирает по деревне заказы и мне приносит, а я зелья готовить буду и ему отдавать. У него ноги молодые – быстро добежит. Всё мне меньше ходить.  А с транспортом нужно всё-таки что-то решать.

 Никитка и его родители очень обрадовались. В деревне трудно найти подработку, а семья у них небогатая. Даже пегую лошадку запрягли на радостях.  Семья Митяя нам столько подарков на радостях надарила, да и кот очень выгодно обменял наши запасы на местные продукты, что сами мы всё даже за несколько раз не унесли бы.

 Погрузив всё на старенькую телегу, мы отправились в обратный путь. Любознательный Никитка о чём-то всё выспрашивал кота, не забывая подёргивать поводья и понукать никуда не спешащую лошадку.

 Я же прилегла, положив под голову один из мешков, и под мерный скрип колёс задремала. Вымоталась я что-то за последнее время.

 Проснулась от того, что у меня из-под головы тянули мешок, так удачно послуживший мне подушкой в дороге. Мы оказывается уже приехали и телегу уже разгрузили.

 Договорились с Никиткой, что он придёт к нам через седмицу за теми зельями, что на заказывали мнедеревенские. И пусть новые заказы собирает. Плохо, что он писать не умеет, придётся ему всё запоминать. М да, нужно грамоте обучить мальчонку.

 Посмотрела на его щуплую фигурку, вздохнула и вынесла пару мешочков с травяными сборами. Для него – витаминный – пусть сил набирается. И для его отца, снимающий усталость.

 Мы тепло распрощались.  На дорожку я сунула Никитке ещё пару пирожков из Митяевых подарков, пусть подкрепится.

 В горнице счастливый домовой перебирал добытый нами с котом провиант. Как же много мы привезли, надолго хватит.  Какой удачный оказался день! Вместе принялись сортировать и раскладывать по местам нашу добычу.

  Уже поздно вечером мы сидели нашей маленькой уютной компанией за большим столом и чаёвничали. То есть я пила чай с пирогами, кот вылизывал уже вторую миску сметаны, а домовой и луговица сидели рядом на лавочке и слушали рассказ о наших сегодняшних похождениях.

Всю следующую седмицу читала и варила зелья. Варила зелья и читала. Страницы шуршали. Вывести веснушки, наслать кошмарный сон, приворожить парня, вызвать дождь, наслать засуху, сбить жар у ребёнка, ворожба, волшба. Глаза разбегались, а руки чесались всё попробовать.

 Так что всё свое время я проводила в кабинете или в сарае, который гордо именовала своей лабораторией. Кот, первый раз услышав, хмыкнул, но ничего не сказал.

  Кстати я и про него кое-что в Колдовнике вычитала. Матвей был совсем не простым котом. Чёрный магический кот. Такие как он, рождались очень редко, примерно раз в 50 лет. И жили они очень и очень долго, не сравнимо с людьми, и тем более с другими котами, чей век так скоротечен. О таком коте мечтала любая ведьма.

 Прочла, прониклась, поняв, что мне несказанно повезло с помощником. Буду ценить его ещё больше, хоть он временами и включает вредного зануду.

 Увлёкшись, я забывала обо всём. Матвей с Яковом чуть ли не силком гнали меня за стол обедать, оттащив от книги или котелка. А вечерами мы собирались всей своей необычной семьёй за вечерним чаем и делились новостями.