– Разумеется, не столкнемся. Темные к нам не суются, но если кому-то вздраконуло, что нам нужен дополнительный экзамен…

– Я даже знаю, кому. И знаю, почему. Ректор Эстре это придумала точно не для того, чтобы повышать нашу образованность.

Девушки захихикали.

– Т-с-с-с! – шикнул на них парень. – Девочки, не отвлекаемся. Раньше закончим – раньше освободимся.

Они действительно замолчали, и все, что мне оставалось – смотреть, как девушки орудуют красками, кистями, а парень просто машет руками, и при этом мое отражение в зеркале меняется!

Влажные волосы подсыхают, скулы становятся четче, обозначается ямочка на подбородке, глаза становятся выразительными и начинают блестеть. При всем при том, что они ко мне вообще не притрагивались, а я выглядела как после визита к профессиональному визажисту.

– Ларо-о-о-о! – крикнул парень. – Подбородок выше.

Да куда уж выше-то.

Оказалось, есть куда. Не отрываясь, смотрела на свое меняющееся с помощью магии отражение, на самоукладывающиеся и самозакручивающиеся волосы, и старалась не шевелиться. Потому что «Не шевелись!» могло посоперничать только с фразой «Ровнее!», которую мне повторили раз двадцать.

Или тридцать.

Зато когда раздалась команда парня:

– Закончили!

Я увидела совершенно другую Ленор.

Стильную. Роскошную. Красивую.

Ничем не напоминающую ту девочку, которая сегодня открыла глаза в спальне его драконьего высочества.

Волосы, уложенные легкими волнами стали объемнее. Глаза – больше, четко очерченные губы блестели, как от увлажняющей помады и хорошего контура. Скулы тоже приподнялись, в общем, макияж был на уровне.

– Пламенически! – выдал парень, а потом развернулся к пакетам. – Так, теперь украшения. Иди-ка сюда.

Я поднялась, обошла зеркало и зачем-то решила глянуть в него с другой стороны.

Зря.

Потому что моя челюсть все-таки медленно поехала вниз: вместо зеркальной поверхности с этой стороны был самый настоящий холст. На котором раскрывался мой умопомрачительно красивый портрет, написанный красками. То есть умопомрачительно красивый портрет умопомрачительно красивой Ленор, отражение которой я только что видела в зеркале.

– Ты что, отражающий артефакт никогда не видела? – фыркнул парень. – Давай-ка, нам надо…

– Повернись! – раздался приказ.

Что характерно, повернулись мы все. Я – от неожиданности, а почему остальные, могу только догадываться. Впрочем, до остальных мне сейчас дела не было, потому что я с размаху влетела в полыхнувший золотом взгляд Люциана.

Его драконье высочество смотрит на меня так, что по коже словно прокатывается золотое пламя.

– Люциан, мы…

– Вон.

Присутствующих как ветром сдуло. Не исключено, что действительно ветром, потому что от их перемещений по комнате стало свежо, только напоследок, когда парень вытаскивал пакет с рамой-артефактом, Люциан произнес:

– Если хоть одна живая душа узнает о нашей помолвке до бала…

Он не закончил, но дверь захлопнулась с характерным стуком гробовой крышки. В общем, насколько я догадалась, все всё поняли.

– Ты очень дружелюбный, – заметила я, когда мы окончательно остались одни.

– Они мне не друзья.

– А кто?

– Эти, – Люциан даже не оглянулся на дверь, – просто счастливы, что они у меня на побегушках.

Вся гипнотическая магия золотого взгляда после таких слов как-то испарилась. Не представляю, как здесь жилось Ленор, но я очень хорошо знала, каково это быть не самой популярной ученицей в школе.

– Знаешь, – сказала я, – если уж ты собираешься изображать моего жениха, мог бы засунуть свой снобизм куда подальше. Пока я не передумала.

Люциан прищурился.

– Передумала? Это ты изображаешь мою невесту, Ларо. И должна понимать, что если я тебя брошу так, как я обычно это делаю, твоя жизнь станет гораздо мрачнее той, что была раньше.

Ну здравствуй, первая милая семейная ссора. Не рановато ли?

– Мне не привыкать, – я сложила руки на груди. – Что, не терпелось проверить, как выглядит невеста?

– Не терпелось, – вкрадчиво произнес Люциан. – Повернись.

Интересно, какое наказание положено за то, что потенциальная несостоявшаяся невеста (местный аутсайдер) бьет потенциального несостоявшегося жениха (драконьего принца) в нос?

– Повернись, – повторил он уже резче.

Я повернулась исключительно из тех соображений, что по-прежнему не представляла, как работают местные законы. Если здесь за  невинные вопросы про другой мир в ректорат вызывают, то за разбитый нос драконьего принца вполне могут превратить в золотую какаху, а превращений с меня на ближайшие лет сто хватит.

Поток мыслей оборвало прикосновение холодного металла к коже. Я невольно коснулась сверкающих всеми гранями камней, а в следующий момент вздрогнула от уже совсем другого прикосновения. Люциан скользнул пальцами по моей шее, едва слышный щелчок застежки потерялся в его словах:

– Чтобы между нами не возникло недопонимания, Ларо. Я говорю – ты делаешь. Я говорю – ты молчишь. Ты не комментируешь мои действия, и не говоришь, с кем и как мне общаться. Схема кристально прозрачна, как слеза дракона. Надеюсь, что мне удалось до тебя ее донести. В противном случае можешь прямо сейчас идти в ректорат и признаваться в участии в магической дуэли.

Хватит и того, что мне в ректорате по поводу запрещенного запроса разбираться придется. Правда, в следующий момент я уже забыла про ректорат, потому что буквально почувствовала, как бежит по коже золотое пламя, повторяя путь скользящего по ней взгляда.

– Твоя жизнь отныне в моих руках, – подвел итог Люциан. – Запомни это.

После чего развернул меня лицом к себе, и от прикосновения драконьих губ мои вспыхнули еще до того, как его высочество усилил напор, а после обжег укусом – собственническим, звериным, палящим. Я вздрогнула, но меня только плотнее прижали к себе, скользнув языком по безумно чувствительной тонкой коже, которую все еще дергало от укуса.

– Мне нравится с тобой целоваться, сиротка, – сообщили мне, отстраняясь. В довершение всего еще и провели пальцем по губам.

– А мне не нравится, когда ты меня так называешь.

Люциан усмехнулся.

– Туфли.

– Что?

– Надевай туфли и пойдем. Мне надо успеть произвести впечатление, пока там не появился мой братец.

Интересно, почему впечатление надо успеть произвести до братца? Увы, ответ на этот вопрос пока останется в подвешенном состоянии, как и на многие другие. В том числе, хватит ли остроты шпилек на моих туфлях, чтобы отдавить ногу драконьему принцу?

Когда я залезла в пакет, обнаружила там вполне земную коробку. Хотя ладно, она была не вполне земная, такая круглая, цилиндрическая, и туфли, когда я сняла крышку, стояли на бархатной подставке. По цвету напоминающие драгоценные камни, которые сейчас мерцали на моей груди (не знаю, как назывались местные камни, но при взгляде на них представлялись магические бриллианты). Словом, такие туфли могли бы быть у Золушки, если бы не размер. Который скорее подошел бы нашему физкультурнику, и я чуть не поинтересовалась, что у Люциана с глазомером, когда на глаза попалась карточка.

«Туфли драконьего дизайнера королевского двора Андроа Сальжберьерри. Просто наденьте и наслаждайтесь!»

Я нахмурилась, но все-таки сунула ногу в туфельку. И охнула: на моих глазах она уменьшилась, мягко облегая пятку и пальцы ног. Со второй произошло то же самое, и мне оставалось только моргать. Потому что выглядели они бомбически! При этом почти являясь продолжением моей ноги, потому что я их абсолютно, ни капельки не ощущала! Как будто их не было. И двенадцатисантиметровой шпильки тоже.

За такие туфли любая девушка из нашего мира (и я в первых рядах) продала бы душу! При всей своей модельности и офигенности они не жали нигде. Что-то мне подсказывало, что и натирать не будут.

Все, решено. Если вернусь… точнее, когда вернусь, туфли забираю с собой! И плевать, что это подарок Люциана, будет мне моральная компенсация за все, что со мной случилось.