‒ Прости, это была глупая идея, что я вообще здесь делаю? ‒ девушке видимо стало не по себе, когда волна истерики спала.

‒ Ты переживаешь и это нормально, ‒ мой голос был ровным, не хотелось повторного ливня слез. ‒ Но прошло уже достаточно времени, чтобы хоть немного остыть. И ничем ты не хуже, просто мы разные, сама знаешь, не мы выбираем кого любить, оно как-то само выходит. И я не уводила его, честно старалась видеть в нем только друга. Он тоже. Просто так вышло. Никто не виноват. А ты встретишь еще свою любовь, не может такая умная и красивая девушка остаться одна.

‒ Наверное, ты права, ‒ хмыкнула Настя, со звоном ставя чашку на поднос. ‒ Так и быть, оставь его себе, ‒ ее лицо надело маску королевского великодушия, красный нос на которой очень смешно смотрелся. ‒ Спасибо, что не прогнала, ‒ по губам уже не соперницы пробежала лукавая улыбка. ‒ Провожать не надо.

Я молча смотрела на закрывшуюся дверь и тихо отходила от шока, колени тряслись, ладони вспотели, а глаза заинтересовано скосились на бутылочку успокоительного, но голова сама отрицательно покачала. Правильно, мой организм точно знает, что справится самостоятельно. Через полчаса привезли нежно голубой Мустанг, с очень придирчивым хозяином, хотя при такой цене на машину вряд ли можно надеяться на авось. Поэтому вечером, приехав к Ване, я просто упала без сил на кровать и уже сквозь дрему почувствовала, как с меня стягивают джинсы, еще одобрила эти действия, нехорошо в уличной одежде на постели валяться.

А потом мне снился странный сон, будто я проснулась, рассказала Ване про новый экземпляр в мастерской, и он с восторженным лицом уговаривал меня, вот прямо сейчас, среди ночи ехать и фоткаться с ним пока никто не видит. И, конечно же, уговорил. Поехали в мастерскую, я спросонья не сразу завела машину даже, устроили целый фотосет с Мустангом. Но открыв глаза с утра, я обнаружила себя все той же кровати, в которую рухнула вечером, даже в той же майке, и, посмеявшись над собственной богатой фантазией, пошла варить кофе для Вани.

Через две недели я стояла на парковке дальнего торгового центра в обнимку с любимым, только что представила его, как своего парня, жаль, что Лехи нет, все бы вопросы снялись, но это дело пару дней. Не страшно. А собрались мы здесь по поводу открытия дрифт-сезона. Участники были только местные, даже Мишка не смог приехать, у него началась самая что ни на есть подготовительная жара. Я же, как и обещала Ворону, сегодня была лишь зрителем. Первое мое выступление было замечательным, но лед перечеркнул уверенность в себе, и ее еще предстояло набраться. Мы только просмотрели квалификацию, когда в кармане завибрировал телефон. На экране высветилось мамино лицо.

‒ Да, мамуль?

‒ Вася, ‒ мамин голос дрожал, и у меня возникло дежавю, сердце зашлось в панике. ‒ Папу арестовали. Сказали, он машину угнал.

Ваня увидел панику в моих глазах и вытянул из толпы, руки в растерянности сжимали телефон, а я даже слова не могла произнести.

‒ Вася! Василиса! Милая, ну ответь же мне! Что случилось?

‒ Вань, у меня папу арестовали, ‒ по щеке скатилась слеза, мне на секунду показалось, что Чаки сейчас испугается и сбежит, но он только крепче прижал меня к себе.

‒ Поехали, разберемся на месте. Может это какая-то ошибка? Давай позвоню знакомому юристу, может он подъедет и поможет? ‒ парень залез в карман ветровку и удивленно вытащил ладонь. ‒ Странно, вроде брал. Наверное, дома забыл. Ну значит сначала все узнаем, а потом позвоним. Пойдем? ‒ он приобнял меня и повел в сторону стоянки. Ребят отвлекать мы не стали.

У отделения полиции было людно, на лавочке рядом с крыльцом сидела мама, с ней стояла женщина в форме и держала в руках стакан. Я припарковалась, ругая владельца огромного квадратного Мерседеса, что занял полтора парковочных места. Ваня помог мне вылезти, потом резко побледнел и сказал, что у него прихватило живот, пришлось отпустить его на поиски туалета, а самой идти к маме одной.

‒ Вася, ты приехала, ‒ мамин голос дрожал, слишком большие испытания обрушились на нашу семью в этом году.

‒ Мам, где он? И почему? ‒ Кажется, я это уже говорила.

‒ Здравствуйте, капитан Суркина, вы дочь Колесова Сергея Петровича и так же работаете в мастерской?

‒ Да, здравствуйте. Именно так. А что произошло?

‒ Ваш отец подозревается в угоне и разборе автомобилей, его подельника сейчас привезут. О, вот кстати и он, ‒ я обернулась и увидела Богатырева в наручниках в сопровождении двух людей в форме.

‒ Леша? Да не может быть! ‒ мой порыв кинуться к нему был тут же остановлен этой статной дамой с погонами.

‒ Не волнуйтесь, мы во все разберемся, и вас еще вызовут, о правилах общения с арестованными можете почитать на стенде, ‒ сказала капитан с улыбкой и исчезла в здании.

‒ Вась, они как будто издеваются, я пыталась добиться хоть чего-то, но меня просто выпроводили оттуда, ‒ мамины плечи опустились, а ладонями она закрыла глаза, беззвучно заплакав.

‒ Мам, не плачь, мы справимся, только держись, ‒ я достала телефон и позвонила сначала Мишке, который пообещал завтра приехать и скинул телефон Гордея. Потом Гордею, поставив того в известность, что младший брат вляпался в историю, а следом нашла визитку лейтенанта, понимаю конечно, что звание ниже, чем у Сурковой, но все же может с Гордеевым скооперируются и разберутся, что делать?

Ваня так и не вернулся, на звонки не отвечал, мне показалось это странным, но было совсем не до размышлений о его поведении. Сейчас меня волновали только папа, который только снял гипс, Леха, уже бывший за решеткой, и мама, глотающая успокоительное.

Дома я нашла телефон Самуила Яковлевича, тот сказал, что уже выезжает к отцу и утром мне все расскажет. На следующий день к нам домой одновременно приехал он, Мишка с Вороном, Гордей и лейтенант Лавров.

‒ Ну что, могу сказать, Машенька, дело ясное, что дело темное. Позавчера утром было подано заявление об угоне Форда Мустанга принадлежавшего Туканову Дмитрию Федоровичу, тот самый, который, как утверждает Сергей, абсолютно другой человек пригнал ему для диагностики, и свидетели это подтверждают. Но вот только проблема в том, что их разговора никто не слышал, и следователь настаивает на том, что они с тем гражданином сообщники, и супруг твой его покрывает. А позавчера вечером был анонимный звонок, что в мастерской разбирают угнанные автомобили, собственно поэтому вчера к вам и нагрянула полиция.

‒ Вот только с учетом того, что Туканов очень хочет этот кусок земли, и чуть ли ни с прошлого лета ходит за вашим мужем по пятам, ‒ подхватил Лавров. ‒ Да и пожар с избиением, очень смущают оперативников. А капитан Суркова настаивает на виновности, я бы сказал, остервенело и с садистким удовольствием. Не нравиться мне все это.

‒ А вам молодой человек и не должно нравиться, ‒ поправил очки пожилой еврей. ‒ Большие деньги играют большую роль и в вашей структуре, извините за прямолинейность. Не все как вы, рвутся грудью на амбразуру защищать невиновных, тем более у госпожи капитана неплохие формы, ‒ он хохотнул, но вмиг стал серьезным. ‒ Вопрос, бороться с ней, с Тукановым или с влиянием его средств на ее доброжелательность?

‒ Вы как хотите, а у нас из-за этого Туканова брат второй раз сесть может, ‒ отрезал Миша. ‒ И если у вас нет прав и ресурсов, то мы сам за ним проследим, может что-то всплывет, ‒ он посмотрел на меня и на Ворона, мы же согласно кивнули. Просто сидеть и ждать у моря погоды было невозможно.

За полчаса мы втроем навели такого шороху, что все остальные сидели молча и с открытым ртом. В итоге мама с Самуилом Яковлевичем и Гордеевым уехали в СИЗО, Лавров, пообещав, что позвонит, если что-то узнает новое, отправился в отделение, а мы помчали на старый автодром, где должны были собраться все, кто решил помочь.