Как он прикасался ко мне?!

Вновь вернулась к видеозаписи, пытаясь лучше рассмотреть своего обидчика. Невозможно было сразу поверить в то, что этот далёкий, чужой человек делал со мной все эти пугающие вещи несколько часов назад.

Я вспомнила ощущения его обнаженного тела, прижимавшегося ко мне через мягкую ткань простыней. Он тяжестью своего веса удерживал меня неподвижной на постели. Сильные руки не давали вывернуться и сбросить с живота влажный ледяной компресс, причиняющий еще больше мук.

Постепенно моя боль стала будто бы собираться в тонкие ручейки и вытекать из тела в тех чувствительных местах, которых касались его осторожные пальцы. Она ушла на второй план, уступив место иным, незнакомым мне ранее чувствам. Мешанина из звуков, запахов и прикосновений взорвалась в моём мозгу самым сильным воспоминанием, которое заставило замереть дыхание и быстрее забиться пульс. Касание его прохладных губ, припавших к моей коже и порождающих невероятные ощущения во всем теле.

Способность рационально мыслить вернулась ко мне лишь спустя долгих двадцать минут, на протяжении которых я старательно гнала то и дело всплывающие в памяти подробности той злосчастной ночи, неустанно коря себя за произошедшее. Осознать и принять случившееся было очень сложно, так же как и смириться с тем, что назад уже ничего не вернёшь.

Зачем пресыщенный женским вниманием молодой красивый мужик склоняет к интиму случайно оказавшуюся в поле его зрения девушку? Я, конечно, привлекательная, да. Но не настолько, чтобы заставить такого мужчину потерять рассудок. Поэтому версию о его внезапном влечении ко мне отметаем сразу.

Значит, либо он жестокий маньяк, упивающийся неспособностью женщины в определенный момент постоять за себя. Либо просто привык получать все, что хочется, не интересуясь ничьим мнением.

А может, он поступил так со мной назло Торнтону? Или наказал таким образом за проникновение на их территорию? Что-то вроде "ты нарушила мои границы, а я – твои"?

Как я теперь должна поступить? Отправиться в полицейский участок и написать заявление означает предать эту историю огласке. Представляю, как долго будут смаковать мельчайшие подробности журналисты. А реакцию Лэндона даже страшно себе вообразить.

Перемыв посуду и убрав остатки ужина в холодильник, я принялась закрывать на ночь окна первого этажа. На душе было гадко, и я плохо себе представляла, как сейчас лягу в кровать и смогу уснуть. На улице давно стоит темень, окна большинства соседних домов уже не светятся, одна я брожу по холодному пустому дому. Уже начала жалеть, что не позвонила Холли.

Но стоила взглянуть в окно, как хандру словно рукой сняло. Боясь заранее радоваться такой удаче, я наспех накинула висевший на крючке в прихожей плащ и выбежала на улицу.

К счастью, зрение меня не подвело – моя машина, как ни в чем ни бывало, стоит возле старой раскидистой ели.

Спустившись с крыльца, я подбежала к ней, не обращая внимания на довольно сильный дождь. Сомнений быть не может – это действительно она. Как же так? Подойдя к ней ближе, я с опаской взглянула на лобовое стекло и с облегчением выдохнула. Вот они, следы аварии. Разбитый капот и переднее стекло, остальные в трещинах, погнутые и кое-как наспех выпрямленные двери…

Но как она оказалась здесь? Некто доставил к дому мою машину и положил на водительское сидение мой телефон. Об аварии кроме меня пока что знают двое.

Схватив телефон, я припустила обратно к крыльцу. Надо же, он не сел! На экране возникло оповещение – несколько непрочитанных смс. И каково же было мое удивление, когда одно из них оказалось от Джордана Фрэйзера. Да да, в телефонной книге появился новый контакт, которого еще вчера в ней быть не могло.

«Я вел себя с тобой неподобающим образом. Я сожалею об этом. Если у тебя есть вопросы ко мне, готов на них ответить.»

Ну дела…

Большая часть рабочего дня пролетела стремительно – Джордан до позднего вечера не покидал свой кабинет, окунувшись с головой в новый проект. Вот уже несколько месяцев Экоотель в непроходимых дебрях острова Гриншеттер занимал все его мысли. Эта работа забирала много сил и времени, и требовала постоянного внимания и контроля. Судебные иски и пикеты Тускароров.. Травля, которую устроили в прессе активисты экологического движения «Зеленый пояс»… Согласование бесчисленного множества финансовых и логистических вопросов… Плюс ко всему этому – противостояние с отцом.

Ричард Фрэйзер считал затею сына авантюрой чистой воды, и не субсидировал строительство из казны семейной компании, хотя доходы от предыдущих проектов Джордана и позволяли Фрэйзер Арк кое-как оставаться на плаву.

Архитектурная компания Фрэйзеров была основана далеким предком Джордана, и год от года процветала, обеспечивая многим поколениям семьи безбедное существование. Расцвет Фрэйзер Арк пришелся на конец прошлого века, когда компанию унаследовал Джонатан Фрэйзер, приходившийся Джордану дядей.

Погиб он еще до рождения племянника, но всегда был для него образцом для подражания. В отличие от родного отца, вовсе не принимавшего участия в воспитании сына, и матери, о которой он почти ничего не знал.

Повзрослев, Джордан постепенно смирился с равнодушием самого близкого человека, но вот жестокости и необоснованного, как он считал, презрения, простить ему так и не смог.

То происшествие в Таундсенском Техе, которое поставило крест на чаяниях Джордана завоевать если не любовь, то уважение отца, лишило его последних юношеских иллюзий и окончательно сформировало его отношение к враждебному миру и людям, в доброту и искренность которых он больше не верил.

И хоть природа одарила младшего Фрэйзера неотразимой внешностью, талантом и непостижимым обаянием, со временем он становился все более холодным и бесстрастным, начиная походить на своего родителя.

Последние несколько лет управление компанией фактически лежало на плечах Джордана, в то время как его отец, будучи далёк от архитектуры в общем, и от дел собственной компании в частности, совершенно не интересовался ничем, кроме прибыли, которую она приносила. Десятилетия простоя практически уничтожили семейный бизнес, и Джордан вытягивал его как мог, отдавая дань уважения своим предкам. Начать процедуру банкротства означало подвести своих дедов и порвать ту длинную цепь, связывавшую поколения Фрэйзеров на протяжении двух веков.

Джордан все чаще задумывался над тем, стоит ли продолжать вкладывать силы, время и деньги в дело, которое из-за неуёмной алчности Фрэйзера старшего было обречено на провал. С юности он был увлеченным трудоголиком, а архитектура – его главной страстью, чем неустанно пользовался Ричард. Но сколь жаден до денег был отец, столь же равнодушен к ним был сын, благодаря чему, вероятно, компания и продолжала существовать по сей день.

Когда закатное солнце, проникнув сквозь ничем не прикрытые окна, уже окрасило всё довольно обширное пространство кабинета на 28 этаже в золотистые тона, Джордан впервые за день взглянул на часы. Он очень любил именно это время суток – закат, и отвлекся от кипы бумаг на столе только ради того, чтобы полюбоваться им.

Послышался деликатный стук в дверь и мелодичный женский голос:

– Мистер Фрэйзер?

Дверь кабинета чуть приоткрылась, и на пороге появилась элегантная брюнетка с подносом в руках и папкой под мышкой.

– Марисса, – приветливо откликнулся Джордан.

Ассистентка поставила исходящую паром кружку с черным кофе на небольшой столик у окна, и протянула Джордану папку.

– Это ответ на ваш запрос в службу безопасности, – прокомментировала она, и не спеша удалилась, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.