Разбираться поутру никто не захотел - русскому выдали новый, но... абсолютно пустой вещмешок. Тоже побратски.
*Арах-водка
Олег прекрасно помнил армян бывшего Совдепа, застойных и перестроечных времен - нормальных, общительных и веселых мужиков. "Что же с ними, блин, произошло? Может, здесь собрались одни малохольные? Смотри, что творят? Придется, видимо, заняться ими по-другому!" - закипая, думал уже не Олег тот, прежний Айс брал верх над его личностью, заставляя заниматься "разборками".
Сказано - сделано! Через пару дней он отловил за туалетом армянина, который спер со склада три
сухпая. Он застал его в тот момент, когда "экспроприатор" впопыхах запихивал консервы в сетку, а вощеную бумагу заталкивал в кусты. Состоялась воспитательная беседа.
- Ах ты, говнюк! Я разным дерьмом перебиваюсь, хотя и работаю здесь, а ты хочешь, чтоб тебе
все готовеньким с неба падало?! - и по челюсти, и в лоб!
- За что, джан? - расплакался несчастный. - У меня дома дети вторую неделю голодают, а работы
нет. Зато сосед Аро, который тоже здесь работает, жиреет день ото дня. Цены на продукты у него - не подступишься!
"Снова что-то не так сделал! - мгновенно остыл Олег. - Этот нищий, тот - вор! Поневоле свихнешься. Да чтобы этот дурдом понять, самому нужно головой о рельсу постучать, чтобы мозги по-другому варить начали!"
- Вали-ка ты отсюда, брат, пока тебя еще кто-нибудь не застукал. И консервы эти забирай! - отправил со склада Грунский неудачливого вора, не выдержав слезной исповеди сорокалетнего грешника.
Да, много нужно потопать по этой стране, покуда не начнешь понимать происходящее вокруг тебя! С
Аро бы "разобраться по-братски" - отъел гад, харю на гуманитарной помощи, да нельзя - сам с голодухи загнешься или по мусоркам лазить начнешь в поисках хлебной корочки! С тех пор, как у Олега закончились "лишние" вещи, интерес к нему офицеров-танкистов заметно упал. Отказали и в приеме на кухне соседней части. Зато кладовщик расщедрился: для них со Светловым было у него всегда припасено что-нибудь вкусненькое. А требовалось за это всего-ничего: закрывать глаза на подъезжавшие иногда грузовики без товаро-транспортных накладных да помогать грузить на них коробки, мешки и ящики. Мало-помалу Грунский со Светловым попали в полную зависимость от Аро, и это больше всего злило Олега, не терпевшего посягательств на свою самостоятельность.
- Чтоб ты сдох, онанист жирный! - слишком уж часто за последнее время желал он ему.
Раздражало и отсутствие Нины - словно сквозь землю провалилась со времени их единственного
"свидания"... Тешили лишь воспоминания о внезапной встрече с ней, порой настолько яркие, что Олег однажды огромным усилием воли сдержался, чтобы не заняться "рукоприкладством" наподобие кладовщика.
Спасали стихи, в их строчки он выливал накипевшие в душе чувства и помыслы. Писать он их начал с шестого класса, влюбившись тогда в красавицу-восьмиклассницу Элку - королеву красоты всех
выпускных классов их школы-восьмилетки. Взаимности он, естественно, не добился, и любовь к Элке со временем прошла. А вот любовь к стихосложению осталась... Вечером седьмого марта он один сидел в дежурке, подтапливая железную "незабудку", и, от нечего делать, подбирал рифмы. Постепенно на бумаге начало что-то вырисовываться:
Кто мог предвидеть, что в безбрежье
Судьба исполнит вдруг мечты,
И где-то в ближнем зарубежье
Найдем друг друга я и ты?
Найдем и тут же потеряем
В потоке жизненном. Почти
Вдруг уподобившись трамваям
На разветвлении пути...
Любовь была? Да нет, любовью
Случайной связи не назвать!
Слиянье губ - до слез, до крови,
И умереть, и не дышать...
Шептать слова - не зная смысла,
Лаская тело, губы, грудь,
Быть для тебя вином искристым,
А после - на груди уснуть.
Проснуться рядом лишь с тобою,
И век прожить, и жизнь пройти.
А то, что связано судьбою,
Не разрубить, не расплести!
И видеть тень ресниц густую,
Глаза, улыбку - вновь и вновь...
Пусть кто-то чтит любовь другую,
А разве это не любовь?
Внезапно на его плечо опустилась теплая маленькая ладошка, и он услышал:
- Это... для меня?
- Нинка! - заорал, вскакивая, Олег. Табурет полетел в сторону, а он схватил Нину, приподнял и закружил вокруг себя, напевая что-то бессвязное.
- Пусти, сумасшедший! - брыкалась она с деланным возмущением. - Запри лучше дверь сначала!
Он с удовольствием выполнил это требование, не забыв по пути выключить свет...
Потом, удобно устроившись на его плече, Нина спросила:
- Ты не забыл о нашем разговоре?
- Что нужно делать? - Олег сейчас был готов на любой сумасбродный поступок.
- Да делов-то всего - открыть ночью ворота склада и помочь загрузить кое-какую мелочевку,
пламя горящей "буржуйки" высветило ее беспечную улыбку.
Олег, рывком приподнявшись, оперся на локоть и заглянул в лицо Нины. Затем усмехнулся сам.
- Ты это серьезно? Что здесь брать, кроме угля, дров да провонявшей мышами перловки?
- Глупый ты! Неужели думаешь, за эту вшивую перловку ваш кладовщик смог отгрохать два дворца
с мраморной отделкой и приобрести, кроме официально зарегистрированного "Москвича", три мощные
иномарки? Да через ваш склад проходят такие вещи, которые не каждому "комку" снились!
- А где ж он их берет? - спросил совершенно сбитый с толку Олег.
- Львиная доля гуманитарной помощи - раз, награбленное из товарных вагонов - два, ну и остальное - "трофеи" этой дурацкой войны, тоже, кстати, не подаренные завоевателям! - на полном уже серьезе перечислила Нина пути доставки "товара". - А наша группа собирается основательно потрясти этих "экспроприаторов". Договор на оптовую поставку, причем о-о-очень крупную, мы уже заключили с одной из российских фирм, платят они наличными, не требуя никаких документов. Берут, конечно, по дешевке, но на четырех складах, которые мы собираемся основательно потрусить, этого добра столько хватило бы машин! Значит, количеством компенсируем качество, только и всего! Денег хватит не на один год безбедного существования.
