- Задача по освобождению административной территории НКР почти выполнена. Осталось освободить от азеров лишь несколько сел в Мардакертском районе. Но противник жестко продолжает удерживать почти весь Шауменовский район. А там - труднопроходимые горы, а в них - отлично укрепившиеся турки. Они, в принципе, виноваты, что из-за этого нам пришлось взять другие, более "легкие" районы, уже чисто азеровские: Физули, Горадиз, Агдам, Киль-боджар, Кубатлы... Ну, а насчет Лагинского коридора пусть не особо разоряются - это же прямая связь с Арменией! И вообще - в штабе поговаривают, что к маю азербайджанцы могут созреть, в смысле - И живой силой и вооружением, и атаковать. Чтобы этого не произошло, мы, наверное, в апреле сами рванем!
* РПК - ручной пулемет Калашникова, калибр 5,45.
Окончив эту долгую речь. Малян "забил косяк" с "планом" и, после пятиминутного раздумья, издал приказ:
- Грунский отвечает за физподготовку батальона и тактические занятия с "военкоматом" - стариками, учителями, бомжами!.. Это была уже хоть маленькая, но командная должность.
В один из теплых апрельских дней в батальоне объявили, что все, свободные от дежурства на постах, к середине дня должны собраться на поле у разбитой школы. Тут же объяснялась и причина сборов - состоится финальный матч первенства бригады по футболу; встреча команды офицеров
земляков и любимцев комбрига Григоряна, из Эчмиадзина, и новобранцев-ереванцев. Матч, по задумке командира, должен был отвлечь личный состав от дурных мыслей перед наступлением и служил своеобразным праздником спорта и веселья, А так как питание и обеспечение всех подразделений
соединения, кроме "родного" Григоряну, было на том же уровне, который успел оценить Олег еще в Ленинакане - "безнадега", то действительно - смешно было противопоставлять откормленным офицерам-эчмиадзинцам еле волочащих от голода ноги ереванцев. Азарт от игры, конечно, был, но, в
основном, у болельщиков из офицерья: игра, по сути дела, шла в одни ворота.
Эчмиадзинцы вкатывали в ворота противника мяч за мячом. Итоговый счет был разгромным - 7 : 2, не в пользу ереванского батальона. Как, собственно, и предполагалось с самого начала.
И вручение призов победителям также произвело очень "веселое" впечатление на триста пятьдесят голодных рядовых постовиков. Сам Мамвел Григорян вручил счастливчикам двух баранов, несколько ящиков с консервами, по десять бутылок коньяка и шампанского для торжественного обеда, а его "девочка" - боевая подруга, она же заместитель по тылу и ППЖ (походно-полевая жена), вручила каждому "крутому" футболисту полушубок на овчине и чисто "фирмовый" спортивный костюм "Адидас".
"Да, очень "веселенькое" мероприятие, что там ни говори! - думал Олег, возвращаясь после торжественной церемонии в казарму. - А попробуй обратиться с жалобой на плохое питание и рваное обмундирование, тут же чуть ли не стонут офицеры-кормильцы: снабжение, мол, ни к черту - на складах мыши голые и голодные бегают!". Олег вспомнил одну из таких ленинаканских "мышей" кладовщика Аро, и тут же действительно не мог удержаться от хохота: сравнение было не в пользу серых тварей.
А поздно вечером, ворочаясь на жесткой солдатской постели, он понял еще одну простую истину:
жизнь офицерского и рядового составов в этой "освободительной" армии разительно похожа на жизнь "новых русских" и, сравнительно с ними - простых колхозников там, в покинутой им России. У офицеров - свои порядки, жратва и одежда, а у рядовых - полуголодное существование, основной
радостью которого являлся сбитый на лету воробей или скворец (обычно птицы в тех краях в пределах видимости человеческого глаза на землю не садятся), или найденная где-нибудь в скалах полянка с киндзой, а то и чей-то заброшенный огород с луком. Некоторые не брезговали "шакалить" по вечерам в помойных ящиках у офицерских столовых, и, видимо, не были "в пролете" вечно ходили со сравнительно довольными рожами.
Да не только в питании было дело: особые порядки касались и вещевой службы (кому че, кому- ниче), и девочек старших, "больших" офицеров, а также женского пола из состава медперсонала и кухни. И рядовых солдат в этих вопросах ставили в жесткие рамки, не вызывающие сомнения в их полной беспомощности перед офицерской элитой...
С пятого апреля начались усиленные занятия сформированных накануне штурмовых групп, в которые входили солдаты, крепкие еще, здоровые в общем, по командирским понятиям - не совсем сдыхающие от недоедания.
Занятия проходили с впечатляющим эффектом: по небу туда-сюда носились штурмовики, по полю, маневрируя, ползали танки Т-72, а пехота орала "ур-р-ря!" и вовсю палила холостыми из АКМ-ов, норовя попасть гранатой-болванкой по танковой решетке радиатора. Понять, конечно, кто кого лупит, было трудновато, но само обращение с оружием, полнейшая безнаказанность от пуль и осколков - относительная, конечно, ибо холостым выстрелом иногда запросто вышибали глаз, а безобидным на первый взгляд взрывпакетом отрывало руку, ногу, а то и чего похлеще при ползании по-пластунски, - возбуждали солдатиков-добровольцев не хуже хорошей наркоты.
В этот же день любовница комбрига - Назик, семнадцатилетняя симпатюля, шастала по полю с видеокамерой, снимая "для памяти" наиболее интересные моменты учебной штурмовки. Позы она, конечно, изображая великого Федерико Феллини, принимала такие, что у штурмующих оружие из
рук вываливалось при виде ее различных оголенностей, но и сама при этом увлеклась настолько, что имела неосторожность приблизиться на опасное расстояние к маневрирующему Т-72. А молодой, неопытный механик-водитель, естественно, не мог видеть, что сзади танка совершает променад такая
"драгоценность". Ну и зацепил правым бортом ее плечо. Слегка, порвав бортовым крюком лямку вязаного то ли платья, то ли полупальто. Но этого оказалось достаточно, чтобы комбриговская ППЖ взвыла в полный голос не столько от боли, сколько от страха и злости за испорченный наряд. А через пять минут эчмиадзинские офицеры затаптывали в грязь ничего не понимающего, перепуганного танкиста. Шлюшка Назик тоже старалась внести свою лепту в избиение, норовя пнуть его в лицо, да побольнее, подкованными каблучками замшевых сапожек. Это "дело", которое Олег наблюдал издали,
