Комментарий к Часть 2

Кто читает, иногда подавайте признаки жизни. ПБ включена, можно потыкать ошибки. Я, конечно, проверяю не один раз, но может что-то проскочить. Либо т9 подводит либо запятые, но я стараюсь ¯\(◉‿◉)/¯

========== Часть 3 ==========

Pov автора/

Небо все ещё хранило безмолвие, изредка прочерчивая немного желтоватые линии метеоров. Ветер приятно холодил кости Эррора, который все ещё находился в шоке от всего произошедшего и тупо смотрел на лежащее рядом без движения тело. Что, глюк раздери, здесь только что произошло? Он неуверенно поднялся с земли, прислушиваясь к собственным ощущениям и, на всякий случай, призывая нити, нервно перебирая их пальцами. Что-то явно изменилось… Исчезло чувство, ранее постоянно его терзавшее. Словно все кости разом нестерпимо вибрировали и зудели, принося жутко бесящее беспокойство и злость, а теперь… Этого ощущения больше нет.

— Какого…. Черта… — Он шокировано тронул ладонью шею, проводя ей от подбородка до груди. Его голос больше не заедал и не звучал множественно, оставив лишь низкий, слегка хрипящий баритон. Эррор ощущал в себе небывалую прежде силу, вибрировавшую в нетерпении в его нитях и под ребрами, словно та только и ждала команды хозяина, чтобы с небывалой мощью обрушиться на любого попавшегося на пути врага. Нити плавно перетекали между костей рук, переливаясь в звёздном отсвете словно темный атлас, наполняемые магией, которая до этого дня и этого момента теперь осознавалась разрушителем как неполноценная.

Его душа, как неисправный код, который по какой-то причине был переписан этой девчонкой, создательницей душ, которую в прошлый раз буквально вырвал у него из под носа Инк. Кто бы знал, что это существо наделит его такой мощью, он бы всю жизнь посвятил поиску прохода в ее мир. Каким образом он вообще попал в тот день туда, он точно не понимал, хотя и догадывался, что в пространстве вселенных возникла некая вре́менная брешь, через которую он смог проскользнуть ввиду природного любопытства и поглощавшей его в тот день надоедливой боли. Но причина возникновения этой червоточины оставалась для него загадкой. Как и причина, по которой его неумолимый бездушный враг забрал с собой создательницу. Быть может, надеялся заполучить силу, какой теперь обладает сам Эррор? И как удачно в таком случае подвернулись обстоятельства, вынудившие Инка оставить ее одну в Оутертейле, где в этот момент находился сам разрушитель. Тёмный скелет злорадно усмехнулся, едва не задыхаясь от нахлынувшей на него эйфории. Теперь Инк слабее. Теперь у Эррора есть преимущество. Теперь всё может быть иначе… Он бросил полный задумчивости взгляд на тело девушки, и улыбка медленно сползла с его черепа, уступив место озадаченности. Он подошёл к ней и опустился рядом, шурша полами пальто, задумчиво рассматривая черты расслабленного лица и поблекшие дорожки белесых слез, затухающих, как выдохшийся люминофор. Ещё одно осознание пронзило его острый ум. Его гаптофобия тоже исчезла, не вызывая никаких сподвижек держать с кем бы то ни было дистанцию. Он вспомнил слова этой девушки: “не прикасайся ко мне!”. Словно он увидел себя со стороны. Она так же боялась чужих касаний, предпочитая одиночество, которым был так явственно окутан ее пустынный мир, из которого ее так бесцеремонно выдернули, не оставив шансов на возвращение.

Эррор неспешно коснулся ее руки, проводя пальцем по ладони, тут же отмечая, что она слишком холодная, ловя новые для него ощущения. Касание казалось ему новым видом волшебства, ведь до этого он никогда никого не трогал. Он с силой сжал запястье Аквилы, обхватив его своей рукой полностью, ощущая на костях почти обжигающий мертвецкий холод. Он вспомнил, что не дышит, когда ощутил едва трепещущее биение венки под своими костями, пуская волну мурашек облегчения вниз по позвоночнику. Создательница была жива. Он не знал отчего, но это его обрадовало, и теперь предстояло решить, что делать дальше. Скелет выпустил руку девушки из своей и задумчиво оглядел темный горизонт, простиравшийся за ними. Оставлять её здесь точно не имело смысла, если вернётся Инк, то он заберёт ее, а Эррор не был уверен в том, что сила останется с ним, если исчезнет это существо. Да и планы художника по отношению к ней оставались для разрушителя непонятными, а он ненавидел, когда чего-то не понимал. Кроме того, она могла пригодиться. Разрушитель кивнул своим мыслям и, щёлкнув пальцами, открыл портал в свою Анти-Пустоту. Помявшись ещё немного, он наконец встал, подхватил создательницу с помощью нитей и исчез с ней портале, который закрылся за ними с глухим потрескивающим шелестом, напоминающим щелчки статического электричества. Ничто не напоминало о том, что произошло в ту ночь в Оутертейле. И лишь ветер унес куда-то в чащу темного частокола леса обрывки посеревших нитей…

Конец pov, автора./

Какая же тишина! Она мягкая, обволакивающая. Кажется, что можно даже физически ощущать этот покой. И тепло, даже почти жар, словно я снова дома, лежу в прогретой пещере, отдающей тепло через раскаленные утренним солнцем своды. Такие привычные чувства, что хотелось плакать, снова их вспомнив. Вяло текущее сознание никак не хотело меня слушаться, словно пьяное, обрывая все мысли где-то посередине. Тело и вовсе ощущалось как нечто отдельное от ума, посылая смутные болезненные волны неопределенной локализации, где-то на подсознании подсказывая, что из меня вырвался полный страдания стон. Не было ни сил ни желания шевелиться и открывать глаза, а попытка расшевелить память не увенчалась успехом, встретив меня какой-то кашей из хаотичных мыслей. Это один из тех редких моментов, когда ты кратко находишься в состоянии “кто я, где я и когда я?”.

Постепенно, будто мелкими глотками, мой мозг анализировал текущее положение. И все так и длилось бы медленно, нехотя и тягуче, пока мои мысли словно стрелой не пронзило: Эррор! С резким рывком я распахнула глаза и рванулась всем телом, тут же пожалев об этом, так как глаза обожгло ярким светом, а за грудиной душа отозвалась режущей болью, как свежий после операции шов, вырывая теперь уже вскрик, вынуждая сжать рубашку в районе солнечного сплетения.

— Куда ты, идиотка, — чей то бархатистый голос раздался прямо возле уха, а чья-то рука настойчиво и твердо надавила на плечо, вынуждая опуститься обратно, тут же впрочем отпуская.

Я снова открыла глаза, постепенно фокусируясь на источнике звука: склонившегося надо мной черного скелета в красном свитере, продолжая царапать себя через одежду, ощущая как почти нестерпимо болит душа, отдавшая часть собранной давным давно энергии. Но я терпела, до крови прикусив губу.

Эррор хмуро осматривал меня желтыми огоньками в красных глазницах, выглядя сейчас более чем непривычно, не неся в своем облике никакой агрессивной ауры, как было прежде. Хотя мне все равно было страшновато, памятуя о его способностях. Он словно собирался с мыслями какое-то время, а затем почти невесомо ткнул пальцем туда, где отчаянно резало болью мою душу:

— Болит?

Удивительно, но его голос теперь совсем другой. Таким он нравился мне куда больше да и не пугал так, как раньше, скорее даже успокаивал, будучи в отличие от голоса Инка не резким и звонким, а плавным и мягким, с лёгкой хрипотцой. Он на удивление терпеливо ждал ответа, и я затравленно кивнула, вздрагивая от новой волны острой выворачивающей боли.

Эррор без лишних объяснений сел рядом, уверенно развел мои руки в стороны и мягко коснулся ладонью солнечного сплетения, плавно вынув оттуда мою душу. Я не смела возражать, поскольку сейчас была бы согласна даже прыгнуть в кипящий котел, лишь бы не было этой боли или даже позволила бы ему разорвать ее на сотни кусочков… Но, к моему удивлению, чернокостный скелет задумчиво смотрел на парящее перед ним перевернутое белое сердечко, которое словно били судороги, заставляя энергию в нем клубиться рваными клочками тумана. Словно что-то решая, скелет поднес вторую руку к душе, но замер на полпути, немного мешкая. Меня же снова пронзила волна боли, заставив болезненно выгнуться. Скелет тихо ругнулся и опустил, наконец, вторую руку, мягко зажимая мою душу между двумя ладонями. Волна агонии, прошедшая по каждому нерву иглой резко прекратилась, оставив ощущение горячих волн, разлившихся по телу. Я лежала, снова закрыв глаза, стараясь выравнять сбитое от мучений дыхание.