Эржебет бросилась вперед, молниеносно атаковала. Гилберт парировал. Со звоном столкнулись клинки. И по его телу прокатилась сладостная дрожь.

«А она неплоха, черт возьми… Не просто девица, решившая поиграть в войнушку…»

Они обменялись градом быстрых ударов. Разошлись. И несколько минут кружили по площадке — пара хищников, столкнувшихся посреди охотничьих угодий и теперь настороженно присматривающихся друг к другу. Выискивающих слабости…

Гилберт атаковал, мощным ударом надеясь сбить Эржебет с ног. Но она устояла. Упрямо сжала зубы, не отступая ни на шаг под его натиском. И Гилберт поразился, сколько силы скрывается в ее изящном теле.

Гилберт давил на ее клинок, Эржебет не двигалась с места, будто пустила корни. Зеленые глаза бешено сверкали. Дерзкий вызов. Непреклонная воля. Он чувствовал, как уже от одного этого взгляда в нем закипает кровь, наполняясь пьянящим азартом сражения. Давно уже он не испытывал ничего подобного. За годы он отточил искусство владения клинком до совершенства, и победы давались ему слишком легко. Но не сейчас…

Их мечи сцепились: то ли впившиеся друг другу в глотку звери, то ли слившиеся в страстном объятии любовники. Эржебет была так близко к нему, что Гилберт смог почувствовать ее запах. Пряный аромат степных трав и легкая цветочная сладость. Такой восхитительно приятный…

Гилберту стало не по себе от захлестнувших его смутных ощущений, показалось вдруг, что он делает что-то греховное. Будто они с Эржебет вовсе не сражаются, а…

Он со всей силы толкнул Эржебет, пытаясь избавиться от странных образов. Она все-таки не удержалась, неловко качнулась, на мгновение открылась. Гилберт тут же попытался воспользоваться шансом и ударил. Но она сумела увернуться. Его клинок лишь разрезал ткань камзола на ее плече, и в прорехе сверкнула мраморная кожа с маленькой черной родинкой…

Они продолжали свой смертельный танец, и Гилберт все больше убеждался, что столкнулся с по-настоящему достойным противником. Эржебет была слабее его физически, но превосходила в ловкости и быстроте. Гибкая, точно кошка, она проворно уклонялась от его выпадов. Легко парировала все удары и больше не позволяла взять свой меч в тиски. Ускользала, как вода.

Но и Гилберт в долгу не оставался. Отбивал ее стремительные атаки, разгадывал хитрые финты. Хотя пару раз она едва не достала его своими острыми коготками.

«Бестия… Зеленоглазая бестия, а не женщина!»

Бой затягивался. Никто не мог взять верх. Гилберт чувствовал, что начинает уставать, руки наливались свинцовой тяжестью, и все труднее было поднимать меч. Эржебет, судя по всему, приходилось не лучше, она тяжело дышала, и капельки пота чистейшими бриллиантами сверкали на ее порозовевшем лице.

Наконец, Гилберт решил попробовать один особый прием, которому научился во время Крестовых Походов. Ему удалось провести обманный маневр и резким выпадом выбить клинок у Эржебет из рук. Оружие упало на землю, Гилберт для верности поспешил оттолкнуть его ногой. Тевтонские рыцари радостно заголосили, приветствуя победу своего лидера.

— Сдаешься? — усмехнулся Гилберт, приставляя меч к груди Эржебет. Он не смог отказать себе в удовольствии еще немного подразнить ее, осторожно прихватил острием шнуровку на ее камзоле, разрезал пару нитей…

Но Эржебет вдруг нехорошо прищурилась и резко отскочила на несколько шагов назад. Гилберт толком не успел ничего понять, как в ее руках мелькнуло что-то черное. Раздался пронзительный свист. Секунда — и жесткая кожаная плеть змеей обвилась вокруг запястья Гилберта. Еще секунда — и его мощным рывком дернуло вперед. Гилберт не удержался на ногах и рухнул на одно колено, выронив меч. И теперь уже послышались восторженные крики венгров, дразнящих тевтонцев.

Гилберт чертыхнулся сквозь зубы. Он так увлекся рассматриванием самой Эржебет, что не оценил ее оружие и вот теперь поплатился. Следовало бы помнить, что мадьяры все еще не забыли о кочевом прошлом, часто носили с собой плетки и отлично ими владели.

Эржебет плавно зашагала к Гилберту, и ее пальцы, цепко державшие иссиня-черную рукоятку плети, намертво приковали его взгляд. Такие тонкие. Сожмешь слишком сильно — и сломаются, как тростинки…

«Интересно, а какие они на ощупь? Мягкие или шершавые? Скорее грубые, она ведь опытный воин…»

Эржебет остановилась возле него, и Гилберт с трудом перевел взгляд на ее лицо. Она смотрела на него внимательно, без насмешки и презрения, а скорее с уважением. Даже… Восхищением? Хотя через несколько секунд на ее губах все же появилась ехидная улыбка.

— Сдаешься? — передразнила она Гилберта, в голосе проскользнули язвительные нотки.

Она возвышалась над ним, яркое солнце касалось ее медно-русых локонов, мягкими волнами спадающих до плеч. И на мгновение Гилберту показалось, что вокруг ее головы возник яркий золотисто-рыжий ореол. Огненная корона…

Она его победила. А Гилберт ненавидел проигрывать. Он должен был злиться. Но почему-то сейчас он мог думать лишь о том, как чертовски красива Эржебет… И сильна. Давно никому не удавалось так его зажечь, дать достойный отпор. Он почувствовал, как его охватывает страстное желание: сразиться с ней вновь. Еще и еще! Снова окунуться в бурлящий котел эмоций. В следующий раз уж точно она будет стоять перед ним на коленях. И наверняка будет столь же прекрасна побежденной, как и побеждающей…

Но к жажде битвы примешивалось и другое чувство. Незнакомое, непонятное, которому Гилберт не мог дать определения…

Он ощутил, как губы сами собой складываются в довольную улыбку.

«Похоже, скучать мне теперь точно не придется…»

Эржебет смотрела на поверженного противника сверху вниз. Хотя «поверженного» — это сильно сказано. Эржебет привыкла трезво оценивать себя и понимала, что сейчас победила лишь благодаря случайности в виде верной плети, вовремя оказавшейся под рукой…

Тевтонский Орден. Гилберт Байльшмидт. Она много слышала о нем. Жутковатые слухи, в которых его, несмотря на крест на плаще, величали не иначе, как белым дьяволом. И неспроста. Сперва Эржебет подумала, что имеет дело с обычным забиякой, который горазд только сотрясать воздух, и что парочка хороший ударов быстро сведет на нет всю его браваду. Но Гилберт оказался другим. Филигранная техника фехтования. Ни одного лишнего движения. Он и его клинок словно были единым целым. Эржебет еще ни разу не встречался столь искусный соперник. Во время боя, залюбовавшись им, она пару раз чуть не пропустила удары, которые могли бы стать роковыми. Нет, нельзя было позволять себе им восхищаться и терять бдительность. Гилберт был слишком опасен, она буквально кожей чувствовала исходящую от него угрозу. И от взгляда его гранатовых глаз по спине пробегали мурашки.

«Правы злые языки — настоящий дьявол!»

Эржебет всмотрелась в его лицо, ожидая увидеть раздражение, досаду… В конце концов, она ведь заставила его встать на колени. Он должен был закипать от бешенства. Но Гилберт улыбался. Так широко и весело, словно это он выиграл поединок, а не она. И в неправильных, ненормальных красных глазах сверкали искры… Красный. Кровь. Смерть. Огонь. Жизнь. Любовь.

— А ты сильная, — обронил Гилберт.

И Эржебет ощутила, как румянец тронул ее щеки.

«Что?! Какого черта меня так обрадовал комплимент этого… этого…»

— Ты мне нравишься! — выдал Гилберт, довольно улыбаясь от уха до уха.

Неожиданно он резко дернул на себя кончик плети, который все еще обвивался вокруг его руки. Эржебет не удержала равновесия и упала на Гилберта. Их лица оказались совсем рядом, она содрогнулась, почувствовав на губах его горячее дыхание. С такого расстояния она смогла разглядеть, что ресницы у него удивительно густые, длинные. И такие же снежно-белые, как и волосы.

Эржебет поняла, что краснеет еще больше, и это видят все собравшиеся поглазеть на драку.

— А ты мне — нет! Напыщенный индюк! — рявкнула она, вскакивая на ноги.

Нарочито грубо Эржебет дернула плетку, очень надеясь, что на руке Гилберта останутся ссадины. А он только задорно рассмеялся.