— Офигеть можно… Кросс, а ты сможешь это исправить магией? — Файлер неуверенно посмотрела на меня и обратно на Кросса, намекая на то, как это делал со мной Даст, благодаря парности подходящей магии. Она не хотела задевать мои воспоминания, но в груди все равно ощутимо резануло, отчего я немного поморщилась и отвернулась в сторону, сминая стебли упавшего ковыля с пушистыми метёлками рядом.
— Мм… Я могу попробовать, но ничего не обещаю, — неуверенно ответил монстр и осмотрел ногу с профессиональным интересом врача, — не бойся, больно точно не будет, — он доверительно улыбнулся ей, тут же вновь опуская взгляд к сильному повреждению, оценивая, как лучше начать.
А я откинулась на спину, скинув рюкзак и всматриваясь в почти чёрное небо с пересекавшим его тусклым маревом Млечного пути. Глаза невольно сами слипались под тихий говор голосов друзей, и постепенно дремота накрывала неясными очертаниями очень коротких бессвязных сновидений без конца и начала и какого-то оформленного сюжета. Словно отрывки мыслей, воспоминаний, образов и звуков. Голосов… И его голоса тоже… Такого знакомого и родного. Он внимает эту боль…
Мне кажется, что я его действительно слышу. Словно он зовёт, но так тихо, словно очень-очень далеко, настолько недосягаемо, что эхо глотает его голос и слова, превращая в неясный гул знакомого звука. Я тянусь к нему, но он ускользает, появляясь то в одном месте, то в другом, словно перемещаясь в случайных направлениях, то приближаясь, то отдаляясь от меня. Недосягаемо далеко… И мне никак не достать до него, не докричаться, голос не слушается… И я позволяю душе пускать сноп призывной магии, словно яркой молнией бьющей ввысь, так сильно, что ей самой больно от этого, но она зовёт… С каждым утомленным ударом сердца, что не хочет жить без него. Душа просит найти и ищет.
Зовёт… Зовёт… Зовёт…
Просыпаюсь натужно, тело словно придавлено тяжестью неушедшей усталости, становящейся уже хроническим состоянием, когда даже сон не приносит никакого удовлетворения. Не говоря уже о каком-то удовольствии. Скорее принося волны нового раздражения и отчаяния. Я навряд ли вспомню, какова на вкус радость… С трудом раскрыв глаза, вижу около себя пляшущее пламя костра. Со спины, прижавшись ко мне сонным воробушком спала Файлер. С другой стороны сидела Яра, неотрывно глядя на костер. Уже наступило утро, но не спали, кажется, только я и она.
Неуверенно села, осматриваясь: кажется лагерь ребята сделали прямо вокруг меня, не став тормошить. Хотя, возможно, они и пытались, но у них ничего не вышло, чему я бы и не удивилась. Новый день встретил привычной болью в душе, которая после ночи слабо пульсировала, словно замедляя ритм. Неприятное чувство спирающей воздух тоски, будто бы ощущение собственной скорой смерти, с которой ты уже смирился и просто ждёшь ее наступления. Ненавистное мне существование. Ненавистный мне мир… Ненавистные обстоятельства… И смотреть на огонь мне неприятно: он будоражит страшные картины из прошлого, окрашенные снопами красных искр, так сильно напоминающие мне глаза Даста и кровь…
Яра пристально смотрит на меня, наверняка отмечая мой убитый во всех смысла вид и неживой взгляд, но меня это не сильно волнует: добраться бы до Хадены, а там уже всё решится. Отвечаю на ее взгляд и коротко киваю в знак приветствия, осматриваясь в поисках Кросса, который в нашей группе явно занял место лидера, и Киллера, что следовал за ним вечной тенью преданного друга. Оба монстра уже сонно копошились с другой стороны костра, неспешно отдыхая на спине и о чем-то тихо шепчась, чтобы не разбудить остальных. Смотрю на них коротко и поворачиваюсь к лесу на другой стороне луга, где всё это время мне чудился гомон переливчатых голосов. Такой звук, идущий постоянно и равномерно, могло издавать лишь единственное возможное место.
Река, которую называли Радна.
Та самая река, чью мощную жилу нам нужно было непременно пересечь, чтобы выйти на последний отрезок пути до Черного города. Это мощное течение шло с высоких скал где-то на юге, разрезая бурным потоком гранитные глыбы и устремляясь в океан, что обступал Хадену с одной из сторон. Река считалась глубокой даже не смотря на очень мощное течение, не ослабевающее практически ни на одном отрезке своего пути, что вился темным серпантином широкой ленты. Ее мощные водовороты почти черной воды таили в себе не одну тайну и похоронили не одну жизнь… А глубокие омуты заставляли подолгу останавливать на бурлящей глади взгляд. Когда мы пришли к ее водам, я вперилась в ее свирепое нутро, надолго задумавшись… И как перебраться? Никакого брода не было: лишь крупные мокрые камни, не внушающие доверия, покрытые склизким налетом зелёных водорослей. Переплыть тоже не вариант, течение слишком мощное, чтобы даже пытаться его преодолеть. Это сумасбродство.
— Что делать? — громко спрашивает озадаченная Файлер, нервно закусывая губы и глядя на Киллера, чьи плечи опустились от досады и разочарования. Кросс молчал, сильно хмурясь и размышляя над сложившейся ситуацией. Яра просто осматривалась, внимательно оглядывая поверхность воды. Внезапно, она дернула Кросса за рукав, привлекая его внимание и указывая на группу более плоских камней чуть поодаль, вниз по течению.
— М? Хм… Может получится, отлично, Яра, — Кросс спокойно пошел к месту, что указала девушка, всматриваясь в то, как бурное течение огибает крупные валуны, приплюснутые сверху, создавая ряд широко расставленных в течении уступов, по которым вполне можно было перебраться на противоположный берег Радны.
— Ну что, идём? — Кросс поворачивается к нам, оценивающе осматривая всех членов нашей небольшой группы. Мы согласно киваем, с опаской глядя на бурную темную воду реки и идти решаем цепочкой, друг за другом. Первым шел Кросс. За ним Яра и Файлер, потом я, а за мной – Киллер.
Кросс прыгал по камням ловко, словно камышовый кот, уверенно держа равновесие на скользких камнях. Я сосредоточенно ждала своей очереди на середине реки, ожидая, пока передо мной на следующий уступ прыгнет Фай. Эти валуны были немного покрыты слизью водорослей, и когда девушка передо мной чуть подскользнулась, намочив ногу, мое сердце ухнуло вниз. Но все обошлось, и Фай вновь уверенно встала ровно, примеряясь к берегу, до которого оставалось совсем немного. Я облегчённо вздохнула, готовясь прыгнуть следом и отмечая, что Кросс и Яра уже на твердой почве.
Прыжок.
Нога касается уступа и неудачно скользит, теряя опору и уходя под воду. Не успеваю даже вскрикнуть, просто погружаясь в нее с головой. Жгуче холодно, от страха тут же спазмируются лёгкие, а руки и ноги беспорядочно мечутся в потоке бурного течения, в момент уносящего меня вниз. Шум стоит такой, что кроме этого бурлящего потока не слышно ничего, лишь грохочет вода со всех сторон, да изредка тело бьёт течением о каменные уступы, поднимающиеся с глубокого дна реки. Такого далёкого, что ногами никак не достать. Все смешивается, словно меня засунули в стиральную машину… Крутят водовороты и буруны, утягивая под воду, заглушая собой всё окружение бушующим страшным гудением напора воды, перемешивая реальность с жутким страхом, ужасом, паникой. И боль напополам с жгучим холодом.
Я не выживу…
Мне с самого начала было не суждено выжить. Быть может, действительно стоило умереть задолго до судного дня, добровольно отправившись к праотцам, после одной из сцен домашнего насилия, как я и хотела сделать когда-то. В то время я стояла у окна, размышляя о том, за что несу это непосильное бремя унижения, обиды и отчаяния. Упадок сил и душевная боль, одиночество. Такое тягостное одиночество, что было со мной всю мою жизнь до появления в ней Даста. В то время я и не смела мечтать о ком-то вроде него… Просто стояла на высоте четвертого этажа, думая, как легко сделать один маленький шаг, чтобы прервать череду страшных мыслей, событий и отвратительных слов. Всего один шаг… Один… Один удар сердца… Один выдох… Прямо как сегодня, когда я сделала его на каменистом уступе брода через Радну… Неужели все закончится вот так? Быть может, я встречу его там, за гранью жизни? Он ждет меня там, за горизонтом событий? И мое видение лишь доказательство нашей несчастной гибели? Нам просто не суждено было выжить в этом кошмаре… Не суждено обрести счастье… В самом деле, разве это в действительности возможно? Я уже больше ни во что не верю…
