¯\_(ツ)_/¯

Кстати, поздравляю вас всех с наступившим Новым Годом, надеюсь все ваши самые сладкие желания исполнятся ｡◕‿◕｡

И да, очень-очень жду отзывы, мнения и даже идеи.

========== Шаг второй ==========

Итак, что мы имеем?

Меня просто выкачали без остатка. Серьезно. Та ебучая машина высосала всю мою магию до самого донышка, отправив в болезненный нокаут. Почему болезненный? А это уже второй пункт, потому как я медленно, но верно прихожу в себя, и моя душа болит немилосердно, что всегда означало только одно: магии не осталось ни капли. Интересно, я все ещё в этой барокамере?

С немыслимым усилием разлепляю глаза и вижу… жутко довольную рожу Хоррора.

— Б…лядь, — сипло бормочу, повернувшись к скелету, — вот это подстава. У нас получилось? Черт, скажи, что получилось, а то я умру напрасно.

— Здравствуй, сахарок, хах. С возвращением! Да, все вышло. Ты запустила этот двигатель с “толкача”, умница, — его красный глаз подозрительно метался от моего лица и ниже, по всему телу… Погодите ка… Я… Где моя одежда? Ладно хоть белье на месте, но…

— А? Что за хренотень? Ты нафига с меня одежду снял?! — резко сажусь, старательно прикрывая переднюю часть тела, согнувшись в коленях и используя руки. Мы все ещё были в ядре, но уже не там, где был тот дьявольский двигатель подземелья.

— Ты отключилась и тебе было очень жарко. Я лишь помог не перегреться и убрал лишнее, — он совершенно соблазнительно обезоруживал меня своей улыбкой и сузившимся красным огнем в глазнице. Так не честно, он слишком притягателен, а я сейчас не в том положении, чтобы показывать зубки. Вместо ответа, я попыталась с помощью магии создать себе недостающие предметы гардероба, но, похоже, резервы были до сих пор на нуле, и душа отозвалась на мой глупый порыв простреливающей резью.

— Ааахх, чччерт, ммм! — руки до побелевших костяшек сжались в кулаки и я рухнула на спину, словно меня ударили под дых.

— Это пока не прокатит, сладенькая, — надо мной склонилась чуть помрачневшая черепушка Хоррора, — могла бы просто попросить свои вещи.

— Может тебя ещё и поцеловать меня попросить, а? Это тоже звучит как нечто сказочное, — я хотела съязвить, но даже не думала, что несу, все ещё чувствуя отголоски боли за ребрами.

— Ну если это поможет, то я так и сделаю, — скелет навис надо мной и в одно резкое движение действительно поцеловал. Причем до удивительного целомудренно, быстро, но крепко и ощутимо каждой клеточкой моего тела, отозвавшийся на его уверенное касание поднявшимися дыбом волосками на оголенной, как провода моих нервов, коже.

— Ну что, помогло? — он нагло улыбнулся, любуюсь моим румянцем и потерянным видом. Я чувствовала себя ужасно глупо и не знала, что ему сказать в ответ. Но боль действительно прошла, так что я просто кивнула, прикидывая, насколько примерно влипла. Этот монстр никогда и ничего не делает просто так, и этот момент мне обязательно аукнется в будущем. Каким образом – оставалось только гадать, но на это у нас времени было чуть больше, чем нихуя.

Пора было поскорее сваливать домой, пока многочисленные и все ещё неадекватные жители подземелья не начали особо интенсивно интересоваться, как вернулась энергия и особенно — кто проник в святая святых. С Андайн встречаться было рановато: план требовал существенной доработки и не меньшего количества времени. Долгая и нудная работа по ожиданию возвращения всеобщего рассудка с появлением в подземелье энергии, производства и нормальной пищи.

Хоррор вернул нас в дом буквально по щелчку костяных пальцев, все же отдав мне одежду, сославшись на то, чтобы “не светила своими человеческими прелестями перед Папирусом”. Смешно, учитывая, что его брат кушал людей с макаронами некоторое время назад, но это, похоже, никого не смущало.

Моей личной задачей теперь стояло восстановление собственного резерва магии, и братья скелеты пеклись об этом едва ли не сильнее меня самой. Мы, можно сказать, залегли на дно, ожидая, когда вся инфраструктура подземелья начнет восстанавливаться после длительного простоя и эры кровожадного выживания.

Папирус стал часто приносить мне какие-то довольно интересные книги, и мы порой зачитывались до ночи, а Хоррор поставил своей целью контролировать мое питание. Это было чертовски мило, надо признать, особенно когда он приносил с кухни кучу снеков и настойчиво предлагал съесть. Пару раз даже насильно, но после того, как я укусила его за пальцы, похоже передумал. Но я точно заметила, что ему это понравилось…

Жила я теперь в гостиной, наотрез отказавшись от предложения разделить с Хоррором его комнату, сочтя это слишком смущающим и отчасти неприличным. В сам Сноудин я без надобности не ходила, да и зачем? Вероятность того, что там меня отловят и съедят меньше не стала, поэтому на разведку обычно ходили братья скелеты и чаще всего по очереди.

Мы с Папирусом неплохо поладили, и я старалась никаким боком не задевать тему его прошлого, о котором тот явно очень сожалел и которого стыдился. Я не могла винить его за все те ужасы, что ему пришлось сотворить и за то, сколько людей они на двоих с братом отправили на тот свет. В конце-концов, они оба не опустились до каннибализма, предпочтя убивать других разумных существ, а не монстров. Хотя я бы все равно на такое не пошла, но не мне их судить… В любом случае, моё сострадание было сильнее отвращения к их прошлому, каким бы пугающим оно не было.

В этот день мне довелось остаться дома в одиночестве, поскольку на “прогулку” братья отправились вместе, решив вспомнить былое нормальное время, а заодно узнать, как идут дела во всем подземелье. Из дома мне выходить запретили строго-настрого, для верности Хоррор даже снова показал мне давно позабытый тесак, который мы теперь использовали исключительно для разделки индейки, и я, упрямо скрестив за спиной пальцы, “клятвенно” пообещала сидеть смирно.

И поначалу всё так и было: я уперто развлекала себя книгами, кулинарными экспериментами, заключавшимися в приготовлении удачного сочетания курицы и бобовой лапши с овощами, но мне это быстро наскучило. Отчаянно тоскуя по прогулкам на свежем воздухе, я все же рискнула ровно на столько, чтобы выйти на крыльцо. Дверь отпереть мне труда не составило, и вот он — вожделенный глоток морозного воздуха. Полагая, что не задержусь надолго, я не брала с собой верхней одежды, стоя на скользких ступенях в лёгкой рубашке и домашних штанах с желтыми полосочками. Мороз приятно покалывал кожу после душного помещения и наполнял лёгкие долгожданной свежестью. Вокруг не было ни души, и я решила спуститься чуть дальше, заходя на задний двор, упиравшийся в край лесного массива. Осматривая фасад дома, я повернулась к темным стволам спиной, отмечая насколько уютно выглядит теперь это жилище, чья крыша приятно контрастировала с покрытыми снегом кустами и деревьями. Тишина, давившая на уши, казалось бархатной, отражаясь от миллионов снежинок, и падала вместе с ними на мои плечи. Такой диаметрально противоположный мир… Там, наверху, люди носятся в бесславной суете, преследуя эфемерные идеалы, которые сами себе же и придумали. А что здесь? Здесь существа борются за выживание, ставя жизнь товарища или брата, любимого существа или друга выше собственных моральных принципов и комфорта… В этом нам всем было до них так недостижимо далеко…

От моих философских мыслей меня отвлёк звук, раздавшийся позади, в сизой лесной дымке. Словно упал с массивной ветки приличный ком снега, однако деревья голым сухостоем пронзали чернеющий полумрак без намека на природное движение. И нет бы мне поспешить домой, спрятавшись даже от надуманной угрозы на безопасной территории, но нет.

Я слишком погрузилась в мысли, чтобы здраво, а главное быстро оценить обстановку, и это сыграло против меня: практически в сантиметре от моей головы просвистело острое лезвие ножа, воткнувшись в скамейку у дома с глухим звуком. Кажется, даже несколько волосков с моей головы было метко срезано металлом… Этого было достаточно, чтобы я ланью метнулась в дом, в душе моля всех мыслимых и немыслимых богов дать мне возможность успеть. Позади был слышен лишь глухой рык, похожий на волчий, но поворачиваться, чтобы посмотреть на неудавшегося охотника желания точно не было. Кажется, он что-то мне кричал и снова бросил в меня очередной снаряд, но я уже ничего не слышала, полностью отдаваясь передозировке адреналином и взлетая на крыльцо, едва касаясь обледеневших ступенек.