- Тебе следовало быть умнее. Если с поэтом обращаются, как с трактирщиком, он взрывается.
- Напротив, он благодарил меня.
- Еще хуже! Я распоряжусь, чтобы такси Динни не отпускали.
- Эм, предупреди меня, когда вздумаешь составлять завещание, - попросил сэр Лоренс.
- Зачем?
- Затем, чтобы я настроил тебя на последовательный лад прежде, чем ты начнешь писать.
- Все, чем я владею, перейдет под опеку Майкла для Кэтрин, - объявила леди Монт. - А если я умру, ко'да Кит уже поступит в Хэрроу, он получит "прощальный кубок" мое'о деда, тот, что стоит у меня в липпин'холлской гостиной. Но пусть он не берет е'о с собой в школу, потому что там е'о расплавят или будут варить в нем мятные лепешки, и вообще. Ясно?
- Совершенно.
- В таком случае при'отовься и начинай, как только Динни войдет, приказала леди Монт.
- Хорошо, - кротко согласился сэр Лоренс, - Но как, черт возьми, изложить это Динни?
- Просто рассказывай и ниче'о не выдумывай.
Сэр Лоренс забарабанил пальцами по подоконнику, выстукивая какойто мотив. Жена его уставилась в потолок. В таком положении застала их Динни.
- Задержите такси мисс Динни, Блор.
Взглянув на племянницу, сэр Лоренс понял, что действительно утратил чутье. Ее лицо под шапкой каштановых волос заострилось и побледнело, а глаза и вовсе не понравились баронету.
- Начинай, - потребовала леди Монт.
Сэр Лоренс, как будто защищаясь, приподнял худое плечо:
- Моя дорогая, твой брат отозван в полк, и меня попросили сходить поговорить с молодым Дезертом. Я пошел. Я сказал ему, что раз он в разладе с самим собой, он не может ни с кем жить, пока не переборет себя. Он ничего не ответил и ушел. Затем нагнал меня уже на нашей улице и признал, что я прав. Попросил передать твоим родным, что уезжает. У него был очень странный и расстроенный вид. Я предупредил: "Будьте осторожны, иначе вы нанесете ей тяжелую рану". Он возразил: "Это неизбежно в любом случае", - и ушел. С тех пор прошло минут двадцать.
Динни взглянула на дядю, потом на тетку, зажала рот рукой и выбежала.
Через несколько секунд они услышали, как отъехало такси.
XXVIII
За исключением той минуты, когда Динни получила коротенькую записку в ответ на свое письмо, она провела последние два дня в полном отчаянии. Выслушав сообщение сэра Лоренса, она почувствовала, что все зависит от того, поспеет ли она на Корк-стрит до возвращения Уилфрида. Сев в такси, она крепко стиснула руки между коленями и уставилась в спину шофера, такую широкую, что было действительно невозможно устремить глаза на что-нибудь другое. Бесполезно подыскивать нужные слова. Она скажет те, что придут ей в голову, когда она увидит Уилфрида. Она посмотрит ему в лицо и найдет их. Девушка догадывалась, что стоит ему уехать из Англии и она потеряет его навеки. Она остановила машину на Бэрлингтон-стрит и торопливо зашагала к дому Дезерта. Если Уилфрид никуда по пути не зашел он уже у себя. За последние два дня она поняла, что Стэк, заметив перемену в хозяине, соответственно изменился и сам; поэтому, когда слуга отпер ей, она предупредила:
- Не останавливайте меня, Стэк. Я должна видеть мистера Дезерта.
И, проскользнув мимо него, распахнула дверь в гостиную. Уилфрид расхаживал по комнате.
- Динни! Она почувствовала, что, если скажет хоть одно неверное слово, всему придет конец, и ответила молчаливой улыбкой. Он прикрыл глаза рукой и замер, словно ослепленный. Девушка подкралась и обвила ему шею руками.
Может быть. Джин права? Не следует ли ей?..
Затем через открытую дверь вошел Фош. Он ткнулся шелковистой мордой в руки Динни. Она опустилась на колени и поцеловала его. Когда она подняла голову, Уилфрид отвернулся. Она мгновенно вскочила и остановилась в растерянности. Динни не знала, о чем она думает и думает ли вообще, не знала, способна ли она еще что-нибудь воспринимать. Внутри нее, казалось, была полная пустота. Уилфрид открыл окно и высунулся наружу, стиснув голову руками. Уж не выброситься ли он собрался? Девушка сделала над собой яростное усилие, справилась с нервами и нежно окликнула: "Уилфрид!" Он обернулся, посмотрел на нее, и она подумала: "Боже милостивый! Он меня ненавидит!" Затем его лицо изменилось, стало прежним, знакомым, и девушка еще отчетливей поняла, в какой тупик уязвленная гордость заводит человека - особенно такого сложного, стремительного и переменчивого!
- Что же мне делать? - спросила она.
- Не знаю. Вся эта история - безумие. Мне уже давно следовало уехать и похоронить себя в Сиаме.
- Хочешь, я останусь сегодня у тебя?
- Да. Нет. Не знаю.
- Уилфрид, зачем воспринимать все так трагически? Можно подумать, что любовь для тебя - ничто. Правда, ничто?
Вместо ответа он протянул ей письмо Джека Масхема:
- На, прочти.
Она прочла.
- Понимаю. Мой приезд был вдвойне роковым.
Уилфрид опустился на диван и сидел, глядя на нее.
"Если уйду, буду потом рваться обратно", - подумала Динни и спросила:
- Как у тебя насчет обеда?
- Кажется, Стэк что-то приготовил.
- На меня хватит?
- Еще останется, если ты в таком же настроении, как я.
Динни позвонила.
- Я остаюсь обедать, Стэк. Еды мне нужно две ложки.
И, найдя предлог на минуту уединиться и восстановить душевное равновесие, спросила:
- Можно мне умыться, Уилфрид? Вытирая лицо и руки, она напрягала все силы, чтобы овладеть собой; затем внезапно отказалась от борьбы. Что бы она ни решила, все неправильно, мучительно и, видимо, неосуществимо. Будь что будет!
Когда Динни вернулась в гостиную, Уилфрида там не оказалось. Спальня была отперта, но тоже пуста. Динни рванулась к окну. На улице никого. За спиной девушки раздался голос Стэка:
- Извините, мисс. Мистера Дезерта вызвали. Он просил вам передать, что напишет. Обед будет через минуту.
Динни подошла к нему:
- Ваше первое впечатление от меня было верным, Стэк; второе - нет. Я ухожу. Мистеру Дезерту больше не нужно прятаться. Передайте ему, пожалуйста.
- Мисс, - остановил ее Стэк, - я говорил вам, что он очень стремительный, но таким, как сегодня, я его еще не видел. Простите, мисс, но боюсь, он решил выйти из игры.
