Дверь со скрипом открылась, в проеме показался Иван.

– Доброе утро! – он приветственно махнул папкой с документами. – Обедали?

– Как, обедать? – Вадим с удивлением посмотрел на часы, висевшие над дверью. – Уже обед, что ли?

– Ну да, – Иван подошел к его столу, бросил быстрый взгляд на завершенные отчеты. – А Саша еще не вернулся? О, я смотрю, ты решил порядок в делах навести?

– Ну, я ж не ты, – усмехнулся Вадим. – Я так быстро не умею. Навел, вроде. А Санька еще не видел.

Вадим с легкой завистью посмотрел на белоснежную рубашку и безупречно отглаженные брюки дознавателя. Иван никогда не носил джинсы или майки, всегда был выбрит, причесан и свеж, словно не таскался целыми днями по городу, а сидел в прохладном офисе, причем почти не двигаясь. Хотя, сегодня он явно забыл пригладить темный хохолок на макушке. Взгляд следователя мгновенно отметил эту особенность.

А Вадим даже зубы не чистил и вспотел как свинья. Но придется терпеть – рабочий день только начался.

– Я в магазин. Тебе что захватить? Что сегодня есть будешь?

– Вот, – Вадим с наигранной гордостью достал из ящика стола коробку лапши быстрого приготовления.

– Фу, – Иван скривил губы, – ты серьезно?

– Снежка ушла. А я с пяти утра тут торчу.

– Поругались? – Иван присел на край стола, на красивом лице мелькнула тень сочувствия, и Вадим едва сдержался, чтобы не выдать раздражение презрительным фырканьем. Неприязнь к Ивану Стриженову у Вадима возникла с самого первого дня, как только молодой следователь появился у них в участке. Объяснить свою нетерпимость Вадим не мог, учитывая, что Стриженов сразу же завоевал уважение мужского коллектива и обожание женского. Высокий, стройный, с идеальными чертами лица истинного аристократа и подкупающей тактичностью. Но Вадима он бесил, хотя и непонятно чем умудрялся вывести из себя этот мистер «совершенство».

– Ну да. Ну да… Ты ушла рано утром, – тихо запел Вадим, вставая, – собралась в один миг, – включил электрочайник, повернулся к Ивану. – Вот только после себя моя бывшая будущая жена не оставила ничего.

– Да ладно, – Иван улыбнулся, как всегда, одними губами, – жениться? Ты?

– Ну а что? – Вадим снова потянулся, с удовольствием слушая хруст собственных позвонков. – Я ж ее нашел. Мою.

– Ну, удачи, – Иван встал, бросил недовольный взгляд на коробку с лапшой. – Не отравись.

– Ага.

Иван дотронулся до дверной ручки и тут же посторонился – в кабинет влетел взъерошенный Саша.

– О, здрасти! – Саня на миг замер, встретился взглядом с Вадимом и Иваном, кивнул всем сразу, направляясь к своему столу. – Я все, я с отчетом!

– Приятного аппетита, – бросил Иван перед тем, как закрыть за собой дверь.

– Ты где был? – Вадим, услышав звук бурлящей воды в чайнике, взял со стола ненавистную коробку обеда.

– Опять трупак, – устало выдохнул Саня, сбрасывая с плеч увесистый рюкзак. – Уже второй. Не маньяк ли у нас завелся?

– Маньяк? – Вадим, хмыкнув, взял чайник, залил кипяток в белое корытце. – Не наговаривай…

– Ага, – Саня быстро извлек из рюкзака булку, ряженку и емкость с порошковым картофельным пюре. – Жрать хочу – умираю!

Вадим заварил свой нехитрый обед, передал чайник Саше, тот быстро приготовил из полуфабриката пюре, размешав порошок ложкой из своего рюкзака. Вадим давно перестал удивляться тому, что скрывается в недрах этого вещмешка цвета хаки.

– Будешь? – Санек протянул Вадиму половину разломленной булки.

– Давай.

Вадим ел молча, прокручивая в голове тяжелое утро, краем глаза наблюдая за Саней – тот успевал жевать, стучать по клавишам компьютера и лазать в своем телефоне. Темная майка с синими китайскими иероглифами пропиталась потом, нечесаные длинные волосы, забранные в небрежный хвост, лезли в глаза, но младший лейтенант этого не замечал, забивая отчет и хмыкая на экран мобильного.

– Я тут фотки с места убийства закачал, – быстро проговорил Саня. – Скидываю тебе, глянь.

– Давай, – вяло ответил Вадим, нехотя взялся за мышку. – Что-то сегодня работа из меня вся вышла.

Вадим открыл присланный файл и замер, не донеся до рта пластиковую вилку с лапшой. Среди тины и пожухшей ряски лежала обнаженная Снежка.

Он едва не подавился, вдохнув воздуха вместе с едой, кашлянул, зажмурился. И, чувствуя, как немеют от напряжения и страха руки, снова посмотрел на экран.

Нет. Это была не она. Не Снежка. Просто похожая молодая женщина. Такая же… как и прошлая жертва.

Вадим отложил недоеденный обед, потянулся к телефону. Но тут же фыркнул, насмехаясь над собственными страхами. Мало ли что, похоже. Снежке, он, конечно, наберет. Но позже. Где-то через час. Она проигнорит, а он наберет снова, уже перед сном. Всего дважды в день. И так будет до тех пор, пока она не сдастся и не ответит. А она ответит, рано или поздно. Не в первый раз случается ссора.

Он целый день не мог сосредоточиться на работе, мысленно возвращаясь в свой старенький домик, где спала жертва. Снотворное будет действовать еще часа три, он успеет заехать и сделать еще один укол прежде, чем вернется домой окончательно. До следующего рабочего дня. И у него будет несколько часов, чтобы насладиться ее телом и этими удивительными, манящими глазами преданной собаки.

Моя…

В голове постоянно вертелась навязчивое «моя», оно казалось родным, теплым, словно вернулось из детства.

Моя…

Совсем недавно он устал и избавился от очередной куклы. Играть с ней было скучно – даже не пахла, как он любил. Ныла, не замечая текущих из носа соплей, раздражала набухшими от слез глазами. Постоянно мочилась под себя, когда он предлагал поиграть.

Воняла. Страхом и отчаянием. Он ненавидел вонь.

Единственное, что осталось от нее хорошего – прекрасный взгляд неизбежности. Миг, когда глаза жертвы стекленеют и покрываются неповторимой дымкой, напоминающей предрассветный туман на спокойной глади воды. Там он ее и оставил – в тумане на озере.

Но эта… Она отличная кукла, которую он оживит, и будет играть с ней долго, наслаждаясь запахом тела и удивительными глазами.

Моя… Нашел.

Вадим повертел в руках мобильный, вспоминая, как Снежка молча, зло собирала вещи. Посмотрел на потухший экран и отложил телефон в сторону, почти на самый край стола.

– Вот что этим бабам надо, а? – спросил он Сашу, выбрасывая опустевший контейнер в мусорное ведро.

– Не знай, – ответил тот, беспечно пожав плечами. – Другая вселенная, что ж ты хочешь.

– Точно. Ну и… Хрен с ним. Что с трупом? – он встал, налил в большую кружку, почерневшую от крепкого чая и кофе кипяток.

– В морг увезли, вскрытие будет завтра.

– Чего завтра? – нахмурился Вадим. – А если и вправду, маньяк? Поторопить надо. Скажи Ивану, он же туда поехал?

– Не знай. Следов на месте я не нашел. Облазил там все – сработано чисто. Ни отпечатков шин или ботинок, ни волочения. Вообще ничего. Словно она туда прилетела. А грязи там много.

Саня поднял на Вадима озадаченный взгляд.

– Надо с других участков дела похожие поднять, – Вадим насыпал в кружку растворимого кофе, добавил несколько комков сахара. – Я посмотрю, а ты Стриженова набери.

– Ок, щас.

Пока грузилась база, Вадим не отрывал взгляд от телефона. В голове крутилась навязчивая мысль: позвонить. В этот раз Снежка даже не плакала, а сорвалась после его неосторожного слова. Он и не понял, что именно вывело ее из себя. Пару раз спросил, пытаясь выяснить причину гнева, но не услышал в ответ даже обвинений.

Ничего. До вечера. Не стоит нарушать отработанный годами ритуал.

Снимки тел молодых девушек, обезображенных следами разложения, Вадим повесил на магнитную доску – гордость кабинета. На жутких фотографиях яркими, нелепыми пятнами смотрелись круглые разноцветные магнитики. Шесть.

– Эти все похожи, – Вадим стукнул пальцем по доске. – И рост, и возраст, и телосложение. Все шесть со следами пыток. Причина смерти – обескровливание.