Тропинка вывела нас прямо к ребятам, расположившимся на невысокой сопке у огромного валуна. В детстве я обожала загорать на нем в жаркие летние дни, устроившись на плоской, будто некто просто срезал кусок, вершине. Забиралась же на него по явным неровностям на одной из сторон, которые называла «ступеньками». Одно для меня всегда оставалось загадкой: как такая громадина появилась здесь, в месте, совершенно далеком от гор и скал, да еще и на вершине холма? Его словно принесли сюда и оставили, потому что смотрелся камень слишком уж чуждо, как если бы ванную установили прямо посреди кухни. Но поблизости никогда не велись никакие строительные или промышленные работы, насколько мне было известно. Помнится, на самом основании я однажды обнаружила смешные выбитые (или вырезанные) рисунки – ряд человечков, держащихся за руки. Всегда думала, что это дети прежних хозяев лесного домика баловались и играли, рисуя где попало и что попало. Вряд ли это дело рук взрослых людей, такое даже смешно представить. С годами же я перестала приходить на холм, оставив ребячество и игры в прошлом. Интересно, время еще не стерло нелепые картинки?
Странно, но в этой части леса ветер был намного слабее. Я медленно обводила взглядом округу, внимательно прислушиваясь к шумящим деревьям, стараясь уловить звуки, что могут скрываться в бесконечном шелесте черных веток. Сонька махнула ребятам и, отцепившись от меня, быстро вбежала на сопку, а мне оставалось последовать за ней.
– Держать надо вот так, и крепче, крепче, иначе потом на лечение вместо турпоездки все отложенные деньги спустишь, – Никита с видом знатока демонстрировал свои умения.
– Кого ты учишь, мальчишка, – Ярослав шутливо отмахнулся и, взяв у друга двустволку, поудобнее устроил ее у себя в руках. – Не тебя одного учили держать охотничье оружие. Мой дядя, опытный охотник, знаешь ли, в этом деле мастер и меня тоже кое в чем подковал.
– Впервые слышу такую интересную подробность, – Никита, видимо, вообразивший себя единственным докой, от удивления аж рот открыл.
– Конечно, ведь раньше же разговоры на подобную тему никогда не заходили.
– Веселитесь, мальчики? Все конечности целы пока? – язвительный укол Софии дал мгновенную реакцию в виде презрительного фырканья Ника. – Ладно, хватит острить. Дадите мне попробовать сделать выстрел? Хотя бы один.
Парни переглянулись в сомнениях: стоит ли поддаваться капризам подруги? Пока они обсуждали внезапно возникшую прихоть Соньки, которая еще несколько минут назад выступала ярой противницей таких идей, как стрельба, я решила осмотреть валун. Основательно отвыкнув от его вида за многие годы, сейчас будто впервые увидела его: древесно-угольный, грузный, высокий, но все с той же усеченной вершиной. Обойдя вокруг молчаливого великана пару раз, я остановилась как раз с той стороны, где на шероховатой и испещренной сколами поверхности виднелись «ступеньки». Заново знакомясь и изучая загадочный валун, приложила руку к нему и провела по холодному камню пальцами. Странно, что ребята не обратили особого внимания на такую громадину, стоящую тут так неуместно. Мне казалось, что хотя бы Ярик заинтересуется внушительным здоровяком, учитывая, что подобные вещи никогда не проходят мимо него. Тщательно осматривая сантиметр за сантиметром, наконец наткнулась на чудные «наскальные росписи». Цепочка из забавных человечков начиналась прямо под нижней «ступенькой» почти у самой земли, и примечательно было то, что первая фигурка оказалась больше остальных. Насчитывалось же их ровно четырнадцать, и, судя по тому, что последняя фигурка вытянула руку вперед, вереница должна была быть продолжена «художником», но, видать, тому надоело.
– А это что такое? – нахмурившись, я наклонилась ближе к рисункам, и, в конце концов, уселась на землю, чтобы получше рассмотреть обнаруженную любопытнейшую деталь. – Что за ерунда?
У каждого вырезанного человечка имелось нечто похожее на хвост: не очень длинный, но явный. Но как же это осталось не замеченным мной тогда? Или просто забыла? Интересно, зачем им пририсовали хвосты, ведь на животных они ну совсем не похожи. А что, если кто-то?.. Кто-то… В голове внезапно возникла тупая боль, не дав собрать воедино возникшие вновь неясные образы из прошлого, точно подернутые мглой и демоническим светом красной луны. Мне оставалось лишь сжаться в комок и сдавить пальцами виски.
– Юля, мы хотим дойти до реки, ты идешь? – из-за камня выглянул Ярослав, который не сразу увидел меня у собственных ног. – Ты чего тут сидишь, да еще и на холодной мокрой земле? Это не дело, вставай, а то так и простудиться недолго, – он взял меня под руки и поднял с места.
– Что вы? Куда собираетесь?
– На реку. Ты с нами?
– Нет, идите без меня, а я еще немного побуду здесь – на солнышке погреюсь, да и ветер тут потише. Потом присоединюсь, – развернув от себя Ярика, подтолкнула его в сторону друзей. Он хотел было возразить что-то, уже открыв рот, но я настояла на своем, и парень, спустившись с сопки, стал догонять Соню и Ника. Мне оставалось лишь смотреть, как компания скрывается за деревьями, я даже вздохнула с облегчением: желания делить с кем-то в данный момент хилые душевные силы и разбавлять вожделенное уединение не было. Прикрыв глаза, жадно вдохнула сырой воздух, резкий порыв ветра обдал мое лицо и я, словно в туманной отрешенности, внезапно накрывшей меня, как тень накрывает землю с заходом солнца, прислонилась спиной к валуну. Все лишние мысли, что еще оставались «под коркой», разом стерлись, несмотря на то, что я продолжала хвататься за них. Однако они оказались столь зыбкими и хрупкими, что очень скоро их место заняло только одно: назойливый образ полной луны кровавого цвета, той, что смотрела на меня в ночь, когда я едва не лишилась жизни. Ее инфернальная природа пугала и наводила ужас даже в воспоминаниях, но я знала точно, что вытравить дьявольский облик, объятый пунцовым свечением, из сознания вряд ли выйдет. Но почему-то я не спешила открывать глаза, продолжая погружаться в видения… или игру воображения? А может, я сама насильно вытягиваю наверх все то, что должно казаться отвратительным и быть похоронено в самых мрачных и темных закоулках подсознания? В какой-то момент мне послышалось, что кто-то позвал меня, знакомый голос звучал глухо и доносился откуда-то из глубины леса. Я встрепенулась и, распахнув глаза, нервно оглянулась – ребята, что ли, вернулись? Чего им надо? Я же сказала, что догоню их позже. Но поблизости никого не оказалось, только бесконечная череда чернеющих стволов немых деревьев, за которыми скрывались угрюмые непроходимые чащобы. Скрывались вековые тайны там, где солнечный свет бывает очень редким гостем. Я смотрела замороженным взглядом вперед, выискивая среди темных древесных силуэтов сама не зная что. Время точно замерло, а вместе с ним и я. На мгновение, тянувшееся неестественно долго, округу окутало настолько душное и плотное безмолвие, пропитанное стылым воздухом, что, казалось, протяни руку и сможешь потрогать вязкую тишину. Но внезапный пронзительный птичий крик, раздавшийся где-то в глубине густолесья, разом разбил свинцовую мертвенность и заставил меня вздрогнуть всем телом. Я словно в забытьи отошла от камня и стала неторопливо спускаться с холма – непонятное желание прогуляться туда, куда я до этого ступать не хотела, засвербело в голове. Как в детстве, меня влекло в глушь. Нет, не просто влекло – тянуло со страшной и необъяснимой силой, будто там что-то ждало. Шагая неторопливо по сырой земле, выглядывающей черными пятнами из-под слипшейся пожухлой грязной листвы, я двигалась все дальше от сопки. Казалось, что кто-то незримый управляет моим телом, прямо как кукольник, спрятавшийся где-то в темноте, управляющий марионеткой. Но я не могла не повиноваться, и потому продолжала свою одинокую прогулку непонятно куда. Знакомо ли вам то странное состояние, когда читаешь книгу, и глаза вроде бегают по строчкам, а сознание где-то совсем в ином месте или отключаешься на время? А после «возвращения» обнаруживаешь, что мимо тебя прошло несколько страниц, и осознаешь, что ничего не помнишь из прочитанного? И взгляд был лишь механическим, неживым, запрограммированным на одно и то же. Или же тогда, когда ты замираешь, застываешь, уставившись стеклянными глазами в пустоту, и не слышишь ничего вокруг, будто провалился в бездонную бездну? Не знаю, сколько я так пробыла в накрывшем меня мороке, но очнулась от забвения черт знает где и почему-то без обуви. Ноги полностью выпачкались в грязи, а вместе и с ними и низ брюк. Весь холод, что поселился в земле, и заставивший ее впасть в пока еще только зыбкий сон, точно ветки колючего дикого шиповника окутал ступни и забрался под кожу. Мелкая дрожь пробежала по телу, вынудив поежиться. Но босые ноги оказались не единственной странностью: вместе с обувью куда-то исчезла и куртка.
