– Нафиса, это ты?  –  раздался весёлый голос моего джигита.

– Ты?!  –  обрадовалась я,  –  когда приехал?

– Сегодня в десять. Ждал, когда начнётся пятничный намаз, чтобы позвонить тебе.

За одну минуту я выложила ему все новости. Договорились встретиться в четыре в одном из русских магазинов. Я сказала, что нам следует пойти к старому хазрату, объяснить ему положение и попросить быть нашим сватом.

– Как же тебя отпустили,  –  спросила я,  –  ведь срок службы ещё не истёк?

– Всё из-за твоего чак-чака! Ведь тот старик  –  профессор и мой начальник. Гостинец твой так ему понравился, что он и тебя прозвал «Чак-чак». Получив твою телеграмму, я пошёл прямо к нему и всё рассказал. Он отправил меня сюда в командировку.

Дверь в соседнюю комнату стала открываться, и я быстро повесила трубку.

Намаз я творила с особым рвением, желая отблагодарить Аллаха за то, что он вовремя доставил ко мне моего джигита. После намаза принялась читать Коран, продолжала читать и после того, как принесли самовар. Мама подходила к моей двери несколько раз, но не решалась прервать моё благочестивое занятие. Окончательно успокоившись, я вышла к чаю. И отец, и мама были очень ласковы со мной, вообразив, что я настроена ехать в Орск.

– Если есть у вас в чём-то нужда, идите в магазин и выберите всё, что нужно. Поступил новый товар,  –  предложил он.

– А что, и пойдём!  –  весело сказала мама.

Я же заявила, что хотела бы повидаться со своей абыстай, наставницей.

Отец и мама в два голоса с большой готовностью воскликнули:

– Иди, иди! На лошади поезжай!

А мама добавила:

– Отнеси ей в подарок отрез на платье.

Я тянула время, чтобы ровно в четыре быть в условленном месте. Джигит стоял у прилавка в углу магазина и выбирал какие-то платки. Увидев меня, поспешил навстречу. Я готова была броситься ему в объятия и с трудом сдержала себя. Забрав покупки, сели в повозку и поехали в сторону кладбища. Там мы могли спокойно обсудить наше положение. Говорили долго, условились обо всём, стараясь предвидеть всё, что могло помешать нам. Оказалось, что он уже был у хазрата, и тот обещал сегодня же после молебна «ясту» отправиться к родителям и быть нашим сватом. Я сказала, что собираюсь к своей наставнице, незамужней дочери хазрата, чтобы посвятить её в наши планы. На том мы расстались. Я пошла к абыстай, преподнесла ей подарок, попросила помолиться за меня. Вдруг мне почему-то стало грустно, и я расплакалась.

– Слышала я, к вам сват из Орска приехал,  –  сказала абыстай и пыталась утешить меня, говоря:  –  Это очень красивый город.

Я рассказала, как обстоят наши дела, объяснила, что жених мой говорил с хазратом и тот обещал сосватать меня за него. Абыстай слушала с нескрываемым изумлением.

– Прошу вас, поддержите!  –  сказала я.

– Святое дело мы всегда готовы поддержать, но ведь я, кроме твоей мамы, не могу говорить ни с кем.

Я просила её рассказать обо всём хазрату.

Дома пока ничего нового не было. Только вечером из магазина позвонил отец и сказал:

– После молитвы к нам сегодня собирается хазрат. Приготовьте плов, ждите с чаем.

Я стала ждать.

Хазрат пришёл. Его усадили пить чай. Известно, хазрат приходит не просто так, а по какому-то делу, поэтому мама хотела знать, что он скажет. Мне тоже надо было услышать ответ родителя, чтобы знать, как поступить дальше. Мы с мамой устроились возле двери и стали слушать. Выпив чашку чая, хазрат заговорил. Он высказал то, что мне уже было известно, и стал ждать ответ. Мама шумно выдохнула: «У-уф!» и с подозрением уставилась на меня. Отец онемел, словно его ударило молнией. Хазрат стал говорить о женихе:

– Живёт среди русских. Я похвалил его за то, что сохранил себя и хочет войти в мусульманскую семью. Что бы мы делали, если бы привёл русскую и сказал: «Хазрат, прочитай нам никях[4]»,  –  или без всякого никяха стал бы отцом ребёнка, множа племя русских? Я очень полюбил этого джигита.

– Хазрат, уж если вы говорите такие слова, что же остаётся нам, невеждам?  –  вступил отец в спор с хазратом. Под конец сказал:  –  У нас договорённость с Орском почти готова. Спасибо! И всё же, хазрат, не следовало бы вам, уважаемому человеку, ронять своё достоинство, хлопоча за таких полурусских людей.

– Мы, наследники Пророка Мухаммада, в отношении веры помогаем тем, кто нуждается в нашей помощи. Это долг наш,  –  ответил хазрат.

Отец, продолжая возражать, говорил что-то. Хазрат в конце концов разгорячился и сердито прикрикнул на него:

– Глупец!

Потом, поостыв немного, они продолжили беседу. Кончилось тем, что отец резко заявил:

– Нет!

– Надо с супругой посоветоваться, узнать, что думает дочь,  –  сказал хазрат.

Но отец твердил одно:

– Нет!

Уходя, хазрат сказал:

– Ты допускаешь ошибку, возражаешь лишь из упрямства. Ты подумай. Завтра я приду ещё.

После ухода хазрата, отец дал волю своему буйному нраву. Мама плакала, но я была спокойна, думая, что отец всё же сломлен и теперь есть надежда.

Утром, часов в десять, хазрат пришёл снова. В этот раз он говорил обо мне, о моём согласии.

– Дело надо решить разумно,  –  внушал он.  –  Джигит очень достойный. На что тебе богатство? Главное, чтобы Аллах дал детям счастье,  –  убеждал он отца.

Но тот стоял на своём.

После полудня пришла моя наставница. Мама теперь была на нашей стороне и передала отцу многое из её слов, но тот сдаваться не собирался. Переубедить упрямца оказалось невозможно.

Сказав, что иду провожать абыстай, я поспешила к жениху и застала его совершенно сникшим. Из рассказа хазрата он узнал про упрямство отца и потерял всякую надежду.

– Я пойду до конца!  –  сказала я.  –  Поеду с тобой в Уфу, и там, в Собрании, попросим муфтия-хазрата прочитать нам никях.

Он с чувством пожал мне руку и улыбнулся. Мы снова принялись строить планы. За разговорами время прошло быстро, наступил вечер. Я боялась идти домой, зная, что отец, как всегда, начнёт буянить. Мне надоело вечно трястись от страха, хотелось покончить с этим унижением раз и навсегда.

– А давай сейчас же пойдём к хазрату и попросим прочитать нам никях,  –  предложила я.

Он вытаращил глаза, не веря своим ушам:

– Как, ты и на это готова?

– Конечно! Пошли.

– Ты понимаешь, что будет? Как сильно обидятся твои родители?

Слова его почему-то не тронули меня.

– Я согласна на всё,  –  сказала я и велела кучеру ехать к дому хазрата.

Увидев нас вместе, хазрат был смущён.

– Что случилось?  –  спросил он.

– Хазрат, мы пришли просить вас прочитать нам никях,  –  сказал мой джигит.  –  Вы же знаете наше положение.

– Ах, как вы спешите! Спешите…  –  сказал хазрат качая головой.  –  Молоды вы ещё, ах, как молоды…

Он посоветовал нам разойтись. Обещал завтра снова поговорить с отцом. Но мы были настроены очень решительно.

– Я сейчас пойду на намаз,  –  сказал он,  –  а после посмотрим.

Нам поставили самовар, приготовили чай. Вскоре появилась мама. Она стала звать меня домой, плакала, умоляла.

– Я не пойду,  –  сказала я.

После молитвы вместе с хазратом подоспел и отец. Он проклял меня, обругал моего джигита, вступил в спор с хазратом, пытался утащить меня силой, но я не далась.

– Нет, так не годится,  –  сказал хазрат.  –  Давайте все вместе пойдём к вам и устроим помолвку.

Отец был не согласен.

Я попросила хазрата прочитать нам никях теперь же.

– А если нет,  –  сказала я,  –  мы поедем в Уфу и поженимся там.

Мои слова привели отца в бешенство.

– Что ты творишь?!  –  орал он.  –  Ты же позоришь нас!  –  Под конец пробурчал:  –  Ладно, пусть идёт домой. Завтра видно будет.

– Я не уйду отсюда, пока не будет прочитан никях,  –  твёрдо заявила я.

Хазрат был в растерянности. Снова попытался убедить отца. В конце концов, сказал:

– Мы подчиняемся шариату и не можем идти против законов веры. Если девушка и джигит оба хотят этого, мы пойдём им навстречу.