– Привет, Палыч, – начала она приветливым тоном, пытаясь даже немного подтрунивать, – у вас, в Нежданове, всегда непочатый край работы, или обстановка обострилась лишь с моим появлением?
– Что опять? – послышался полусонный голос, тем не менее дававший понять, что привычному сослуживцу отлично понятно, что снова случилось что-то серьезное (а иначе зачем его в такую рань беспокоить?). – Каждый день «без отвода вода», «без минуты на отдых, без часу на передышку», – приведёнными прибаутками он попытался дать понять, что оперативная ситуации, издавна сложившаяся на обслуживаемом участке, «желает быть поспокойнее».
– Короче, мне «отзвонилась» некто Вреднова – то ли частный предприниматель, то ли напыщенная мегера? – задетая за живое, девушка вспомнила ту неприязнь, с какой с ней общалась звонившая женщина, вроде бы обращавшаяся за помощью, а вроде бы и посчитавшая ее в случившемся происшествии виноватой (ей вспомнилась фраза: «Вы ни черта не работаете!», сказанная в надменном запале), – и заявила о многотысячной краже, совершенной из ее магазина, – ты знаешь такую?
– Разумеется! – многозначительно присвистнув, ответил с того конца мобильной связи озадаченный собеседник. – Та ли еще высокомерная, злобная вредина. Кстати, ее «торговый вагончик» находится как раз напротив твоего нового дома – метрах эдак в пятидесяти, а может, и сорока. Если ты уже готова, то отправляйся на место пешком – не то из-за длительных проволочек непременно родится какая-нибудь неприятная жалоба – а я подъеду немного попозже, но по возможности быстро.
Раздумывать особо долго времени не было, поэтому разволновавшаяся девушка, еще и неприятно взбодренная сделанным замечанием, накинула бушлат, надела зимнюю шапку, похожую на меховую папаху, и поспешила на вызов. Выйдя на улицу, она проследовала по наезженной дорожке, проходившей сквозь густые, кустистые заросли, окружавшие одинокую постройку, выделенную ей под временное жилье, и через тридцать шагов очутилась в самом центре поселка, где по левую руку, метрах в пятнадцати, находилось протянутое строение, действительно похожее на укрепленный вагончик, снаружи оббитый двухмиллиметровым металлом; он был окрашен зеленой краской, имел два фасадных окошка, на ночь закрывавшихся железными ставнями, и располагал входным проемом, преграждавшим беспрепятственный доступ прочной, брониро́ванной дверью. На момент появления участковой более мелкие наружные перегородки были сдернуты напрочь и, немного погнутые, валялись неподалеку (можно было не сомневаться, их срывали, воспользовавшись помощью железного троса, привязанного к сильному транспорту, а впоследствии применялся стремительный разгон и мощный рывок, осуществленный на резко набранной скорости), оконные стекла оказались разбиты и мелкой россыпью валялись как на притоптанном снегу, прямо перед интересовавшим объектом, так в том числе и какой-то частью во внутренних помещениях – по всему становилось видно, что проникновение осуществлялось через расквашенные окошки, испорченные кем-то до полного основания. Невзирая на сделанное раньше предупреждение, хозяйка находилась в магазине и, ожидая прибытия оперативной группы, горделиво восседала за стеклянным прилавком, кутаясь в теплую шубу и непрерывно гоняя мощный обогреватель (поврежденные проемы она заклеила с помощью полиэтиленовой пленки, как бы заранее показывая сотрудникам полиции, какое у нее сложилось к ним негативное отношение). Холодно поздоровавшись, кареглазая брюнетка занялась изучением существовавшей внутри обстановки: первым делом она отметила, что основное пространство имеет площадь, едва ли превышающую пять метров в длину и два в ширину; далее, в глаза бросилось, что торговый прилавок представлен г-образной формой, тянется через весь периметр и отображён лишь легкими повреждениями, создавая необъяснимое впечатление, что проникшие грабители, начисто опустошая места хранения продуктов питания (где в конструкции имелось и два холодильника), вели себя на удивление аккуратно; потом можно было увидеть, что подвесные полки, прикрученные на противоположной стене, кроме рассыпанных круп, не имеют на себе ничего, что можно было бы запустить в розничную торговлю, мягко выражаясь, на момент осмотра они оказались пустыми; еще в левой части имелось подсобное отделение, используемое под временный склад – там положение складывалось похожим, то есть было похищено всё, что имело хоть какую-то продажную цену.
– Да-а… изрядно поглумились подонки, – поделилась полицейская возникшими впечатлениями, едва покончила с первичным осмотром и смогла уже сделать хоть какие-то выводы, – если я не ошибаюсь, не оставили ничего – взяли всё, что лежало внутри. У Вас магазин охраняется? – обращалась она уже напрямую к Вредновой. – Я имею в виду: есть ли сторож, может, сигнализация, было ли установлено видеонаблюдение? Что его нет в наличии – я внимание обратила; но, кто его знает, не похитили ли его вместе с продуктами?
– Последние пять лет, милочка, – спесивая предпринимательница явно не церемонилась, придавая себе надменный вид и начиная прохаживаться вдоль задней части торгового перекрытия; она поступала подобным образом вопреки недавней рекомендации, будто бы специально демонстрируя юной особе, насколько она ее ни во что не ставит, – я запираю магазин исключительно только на ключ и до последнего времени ни в каких охранниках не нуждалась, пока… – она остановилась ровно посередине и вперила в хрупкую собеседницу надменный и выразительный взгляд.
И действительно, различия у них были существенные: во-первых, немолодая женщина значительно превышала по возрасту – недавно она достигла пятидесяти двух лет; во-вторых, она выглядела выше чуть ли не половину головы (даже вопреки двухсантиметровым каблуками, имевшимся на модных, новеньких ботильонах, обутых на красивые ножки) и возвышалась над юной девчушкой массивным, громоздким телом, нет, не чересчур располневшим, а обладавшим существенной физической силой; в-третьих, лицо владелицы отличалось широкими ску́лами, представлялось круглым, виделось злобным, отталкивавшим, не располагавшим к общению, и «зыркало» вечно недовольными каре-голубыми глазами, вместе с широким носом и слишком зауженными губами придававшими ей сходство с рыжеволосой ведьмой, скрывавшей огненные волосы за мохнатой, песцовой шапкой; в-четвертых, оделась она в поношенное драповое пальто, толстый белёсый свитер, широкую шерстяную юбку, а обулась в высокие кожаные сапоги, окаймленные плоской подошвой, выделявшейся равномерным каблуком, заниженным до самой малозначительной степени; ну, а в-пятых, зловредный характер и высокомерная манера общения, просто выпиравшие из горделивого туловища – они бы, уж точно, не сравнились с дружелюбной и совестливой натурой, проявлявшейся у кареглазой красавицы. Возвращаясь к сказанному, в беседе, происходившей между двумя воистину разными представительницами прекрасного пола, возникла небольшая заминка, и требовалось хоть что-то предпринимать – юная участковая не замедлила проявиться наводящим вопросом:
– Вы сказали «пока», значит, у Вас наступили какие-то изменения, выразившиеся в неприятных последствиях; словом, мне кажется, или Вы знаете, кто совершил столь дерзкое ограбление?
Открыв было рот, чтобы выдать привычный, нелицеприятный ответ, Оксана Ивановна тотчас закрыла его обратно, поскольку неожиданно распахнулась входная дверь и в помещение ввалился внушительный Алексеев, подоспевший к напарнице на подмогу. «Она тебя «не заклевала»?» – осведомился он в самую первую очередь, шепча на ухо и кивая на своенравную женщину. «Нет, пока еще не успела, тем более что я привычная и в краску меня вогнать немного проблематично», – в точности так же разъяснила Шарагина, не позабыв «стрельнуть прекрасными глазками».
– Итак, на чем мы остановились? – проговорил старший прапорщик уже в полный голос, предполагая, что восхитительная сослуживица поступит в грядущем аналогично.
– Я, конечно, много здесь, в поселке, не представляю, – начала разъяснять участковая, делая непродолжительное вступление; она сложила руки на груди и, вдохновленная присутствием более опытного товарища, заняла уверенную позицию, – например, какие у людей существуют абстрактные нравы и какие у них присутствуют этические понятия, но либо я чего-то не понимаю, либо владелица «обнесенного магазина» находится в курсе – кто… конкретно… такое… с ней… сделал, – последнюю фразу она высказала неприветливыми рывками, отчетливо показывая, что может быть вежливой, но, в то же время, и неласково грубой.
