– Давай поднимайся, – в свою очередь помощник говорил короткими, отрывистыми, но очень понятными фразами, – у нас происшествие… якобы стреляют из автоматов… возьми с собой «пистик»… на сборы пятнадцать минут… всё, жди – я скоро подъеду.

«Хорошо еще сейчас темень, и можно не краситься, – первое, о чем разбуженная красавица подумала, взглянув на часы и определив, что стрелки приближаются к двум часам ночи, – надо только «по-быстренькому» умыться, причесаться, собраться и можно двигать в дорогу: я и так превосходно выгляжу, – все же она не смогла удержаться, чтобы не глянуть в миниатюрное зеркальце, прикрепленное в папке [да, перед первым опасным выездом кареглазая брюнетка думала совсем не о том, что с ней может случиться чего-нибудь нехорошее, и даже трагическое; нет, больше всего ее заботило, как в момент сурового, сложного испытания она сумеет себя преподать (впрочем, как и любая из представительниц прекрасного пола)], – что он там говорил? Ага, обязательно захватить с собой пистолет, хотя, если честно, в «развалившемся сарае» я бы его и без напоминания ни за что не оставила – пусть даже и в металлическом сейфе! – она подумала про железный ящик, прочно прикрученный к полу и расположенный прямо у нее под кроватью. – Ну что, с момента звонка прошло всего семь минут, а я уже полностью собрана, – шептала сотрудница, помещая табельное оружие в уставную кобуру, крепившуюся к широкому поясу, – осталось, единственное, надеть теплый бушлат, меховую папаху и дождаться приезда Палыча». Едва она подумала о напарнике, как с улицы послышался характерный звуковой сигнал, похожий на громкое кряканье. «А ведь сказал, что пятнадцать минут, – посетовала приятно удивленная девушка, накидывая теплую куртку и направляясь на выход, – сам же уложился за десять, – дальше последовала фраза уже немного шутливая, – вот и верь после этого людям».

– Чего там, Палыч, случилось? – любознательная участковая попыталась дознаться сразу же, едва уселась в машину; лишь сейчас она поняла, что значительно разволновалась и начинает немного подрагивать. – Ты вроде обмолвился, мол, «стреляют из автоматов»?..

– По крайней мере так мне поведал дежурный, – честно признался водитель, выводя транспортное средство на основную дорогу (служебное жилье находилось чуть в стороне), – он позвонил и, особо не вдаваясь в подробности, передал, что ему «отзвонился» какой-то аноним и женским голосом сообщил, будто бы в деревни Милошево пьяные придурки учинили автоматическую стрельбу. По сути, на отработку столь сложного вызова надлежало бы запросить подкрепление – что я, не сомневайся, и сделал – но оказалось, что все свободные сотрудники, дежурящие в Райкове, находятся на срочном задании, по их мнению, много более важном и, конечно, существенном; короче, территория наша, а значит, при любых условиях отрабатывать происшествие нам, а не кому-то другому.

– А если, скажем, там целое войско? – продолжала допытываться Шарагина, ощущая, что нервная дрожь становиться интенсивнее, и пытаясь в ходе разговора немного отвлечься.

Ее напарник, видимо, придерживался того же самого направления мыслей, поэтому не отнекивался, а раскладывал предполагаемую ситуацию по-простецки, охотно:

– Поэтому сразу же в пекло мы не полезем, а вначале проведем небольшую разведку, проясним возникшую ситуации – и вот уже впоследствии, убедившись, что справимся либо наоборот, примем правильное решение, подходящее для существующей обстановки.

В дальнейшем они подробно спланировали предстоявшую операцию и, не доезжая до нужного населенного пункта примерно с полкилометра, оставили служебный автомобиль на обочине, а сами отправились по дороге пешком, обнажив огнестрельное оружие и пристально вглядываясь в непроницаемую белесую мглу (на улице моросил легкий снежок, что значительно сокращало дальнюю видимость). Выстрелов в округе не слышалось, в результате чего на окраины они входили уже более-менее успокоенные, то есть уверенные в собственных силах и готовые к активной борьбе.

– Куда идти? – прошептала участковая, стараясь говорить как можно тише и махая свободной рукой вдоль трассы.

– В конец Дорожной улицы, – обозначил старослужащий помощник необходимое направление и называя присвоенное название, – там есть один интересный домик, в котором живут местные отморозки – кроме них, поверь, здесь и чудить-то некому, потому что живут разве одни престарелые бабки да еле ходячие старички. Пойдем не по тропке, – перешел он к разработке тактической процедуры, – дабы нас не разглядели в окошки и не закрылись на все установленные запоры – придется немного пролезть по сугробам, чтобы сохранить внезапность появления и невидимость приближения. Всё, пошли спускаться… сейчас декабрь – снега нанесло немного, а значит, серьезно мы «утонем».

Выполняя предложенную рекомендацию, поступившую от опытного прапорщика, ближайшие сослуживцы неторопливо спустились с обочины и, погружаясь в сугробы практически по колено, стали медленно приближаться к обветшалой постройке, одиноко стоящей на самом отшибе. Территория оказалась не огорожена и через пять минут принужденного хода полицейские очутились возле входной двери, висевшей, единственное, на нижней навеске и раскрытой широко, полностью нараспашку; они стали внимательно вслушиваться. Изнутри доносились полупьяные голоса, чем-то напоминавшие непонятное «бу-бу-бу».

– Что будем делать? – продолжая говорить вполголоса, осведомилась Шарагина у более компетентного старослужащего.

– Как что? – неподдельно удивился второй полицейский, выпучивая бездонные, голубые глазищи. – Резко врываемся, берем всех, кто окажется внутри, на прицел, если видим оружие, то сразу же конфискуем – чего непонятного?

– А как же незаконное проникновение в жилище, – не унималась юридически подкованная участковая, поднаторевшая в теоретическом праве, – разве мы можем поступиться с законом?

– Сразу видно, что ты только-только приехала из «учебки», – Алексеев не смог удержаться от ироничной ухмылки, – и ничего в основной работе не смыслишь; короче, забудь про всё, чему тебя там учили и привыкай принимать решения, а заодно и действовать сообразно существующей обстановке, но, опять же, исключительно в рамках законодательства.

– А как же… – любопытная красавица не договорила, потому как изнутри раздался умопомрачительный хохот, вследствие чего ее напарник, посчитавший, что медлить боле не стоит, ринулся в открытые двери.

– Вспомни «Закон о полиции», в части предположения о совершении преступления! – выкрикивал он уже на ходу.

Вдохновленная показанным примером, Владислава бросилась следом; она быстро миновала «холодный коридор» и очутилась перед дверным проемом, где основная створка была оставлена открытой, но свободный доступ перекрывался непроницаемой мотней (свободно свисавшей толстой материей); ожидая коварный подвох, встревоженная девушка остановилась в недоумении – а изнутри уже слышались недоброжелательные выкрики, принадлежавшие разным людям и передававшие состояние крайнего возбуждения. Отбросив в сторону вдруг навалившиеся сомнения, отважная участковая решительно кинулась внутрь, следуя за ранее вбежавшим сотрудником; резким движением отодвигая преграду, она храбро шагнула вперед и очутилась в небольшом помещении, освещаемом коптившей, керосиновой лампой. Первое, что возникло перед ее пытливым взором, оказалось старинным диваном, пропитанным человеческими нечистотами и, без сомнения, изготовленным в середине прошлого, двадцатого, века; на нем сидел незнакомый парень – в него прицелился Алексеев; второй, он же последний, сидел прямиком на полу и безостановочно гоготал полоумным, наркотическим хохотом – он оказался на прицеле у возникшей сотрудницы.

– Они «обдолбанные» до самой последней степени, – разъяснил помощник четко и однозначно, легонько пиная своего подопечного ногой по коленке, – но оружия в избе вроде не видно – посмотри в комнате, а я их покуда покараулю.

Спорить было бесполезно, да и попросту глупо, поэтому младшая лейтенант быстро проследовала в смежное помещение, где из мебели находился один сервант, как говорят, «без окон без дверей», да разве еще полуразвалившаяся кровать; следовательно, самый пристальный осмотр занял не больше чем пару секунд.