Увидев, что Доменике закончил со своими поисками и идёт ко мне, я спешно отложила мемуары Захарии, схватила жуткого вида книгу с золотым Солнцем на обложке, озаглавленную «Величайший Податель и жизни и магии» и сделала вид, что поглощена чтением.

– Возьми книгу с собой, дочитаешь в наших покоях. – Доменике пренебрежительно мазнул взглядом по мемуарам Захарии, но ничего не сказал. – Нам пора идти к себе, уже время обеда. А к вечеру нас ждут на бале, который дож даёт в твою честь.

Вспомнив «прекрасное» общество, окружавшее дожа утром, я поёжилась.

– А отказаться от бала никак нельзя? Мог у меня заболеть живот от непривычной пищи?

Судя по удивлённому взгляду Доменике, от таких досадных неприятностей их магия избавила.

– Не мог. Ни у кого из предыдущих гостей не было ничего подобного. А отказ от бала – несмываемое оскорбление дожу. Так что придётся идти. – Неправильно истолковав мою кислую физиономию, Доменике добавил. – Мне тоже кажется, что этот бал затеяли неспроста, и дож что-то замышляет против меня. Но если мы не явимся, это будет очень подозрительно.

В расстроенных чувствах, я дошла до наших комнат и, уже практически открыв дверь, остановилась. Под дверью, на небольшом металлическом подносе, лежали конверты из синей бумаги. Мне показалось, что из было никак не меньше пяти. Наклонившись, я взяла один из них в руки, но тут же положила обратно: в верхнем правом углу изящным почерком было написано «Для Доменике Орсеолли».

– Что там?

Доменике остановился за моей спиной, но заглядывать через меня не стал. Боится лишний раз поглядеть в декольте благородной дамы?

– Письма в синих конвертах. Верхнее для тебя, насчёт остальных не знаю.

Я собрала письма с подноса, поднялась, и протянула бенанданти корреспонденцию. Он осторожно взял их, словно опасался, что конверты могут взорваться при неосторожном обращении, испарил поднос.

– Идём, я безумно голоден. А содержимое этих писем можно просмотреть и после обеда.

Пообедав (на сей раз я была не так зла, как утром, и смогла в полной мере оценить мастерство местных поваров), Доменике выложил на стол шесть синих конвертов и, недовольно покачивая головой, принялся читать письма. Я хотела было уйти к себе, за деревянную дверь, на которой была табличка «комната ученика», но осталась, снедаемая любопытством.

Наконец он дочитал, положил письма на стол и странно посмотрел на меня.

– Шестеро представителей старых родов: пятеро мужчин и одна женщина интересуются тобой. В основном они хотят знать, включает ли наш контракт на обучение твою обязанность согревать мою постель и, если это так, за какое возмещение я готов поделиться своим правом на несколько ночей. Если же наш контракт не оговаривает таких подробностей, то могу ли я как-то повлиять на тебя, чтобы ты приняла правильное решение.

– Я не стану греть постель ни одному из этих «представителей старых родов». И «правильного решения» принимать тоже не буду. – Я сжала кулаки, комкая скользкую ткань верхнего платья.

– Вот как. – Кажется, Доменике удивился моей категоричности. – Знаешь, это довольно распространённая практика. Ты могла бы получить ценные подарки или знания, которые хранятся в старых родах и могут быть неизвестны и полезны мне. – Он замолчал, пристально глядя на меня. Неужели надеется, что я ещё могу передумать?– Конечно, я могу заставить тебя согласиться… Я могу даже сделать так, что ты добровольно предложишь себя каждому заинтересовавшемуся…

Он что, ждёт, что я брошусь ему в ноги, умоляя не делать этого? А ведь, пожалуй, может и дождаться. Я уже практически сдалась, и на полном серьёзе размышляла, стоит ли сразу падать на колени или для начала можно просто попросить, как меня осенило.

– Это будет очень недальновидно с твоей стороны, Доменике. – Я постаралась ухмыльнуться как можно наглее. – Я ведь помню, в контракте была строчка о том, что он может быть разорван в одностороннем порядке, если сторона сможет выплатить триста тысяч либров. Неужели ты думаешь, что ни у одного из заинтересованных не найдётся такой суммы? Или ты думаешь, что они не согласятся заплатить её за те знания, которыми я обладаю? – Доменике собрался что-то возразить, но я не обратила на это внимания. – Я понимаю, ты можешь заставить меня молчать магией, но так ли ты уверен в том, что этот запрет подействует так, как надо? Вспомни: я творю необычные вещи, даже не зная практически ничего о магии. Да, и на сегодняшний бал я не пойду. Выкручивайся, как хочешь.

Я решительно подошла к стеллажу, взяла книгу, которую забрала из библиотеки, и, не глядя на Доменике, скрылась в своей половине покоев.

Хотелось упасть на кровать и разрыдаться, но я не была уверена, что бенанданти не сможет узнать, чем я сейчас занимаюсь. Поэтому я сняла верхнее платье, аккуратно разложила его на кровати, а сама опустилась в кресло и погрузилась в чтение.

Я не видела Доменике до следующего вечера. Еду мне приносила служанка, тихая и недружелюбная женщина, явно недовольная своей работой. К счастью, на качестве блюд её недовольство не сказалось, так что я (впервые с того момента, как оказалась на Террине) чувствовала себя замечательно. «Величайшего подателя жизни и магии» я дочитала к утру и с лёгким сердцем выкинула из головы всё, что там было написано. Редкостного идиотизма оказалась книга.

Оставшееся время я строила планы. Понятно, что здесь меня никто не ждал и особых преференций мне не светит. Возможно, представься я настоящим именем, всё было бы по-другому. Но, как мне кажется, уже поздно. Меня вполне могут заподозрить во лжи, да и Доменике здесь явно пользуется большим авторитетом, чем я. Эх, не знают они о планах своего сородича. И намекнуть не получится.

Значит, нужно дождаться момента, когда преступления Доменике станут известны всей Террине, убить или пленить его, а потом потребовать от местных корабль и уважения. А потом заняться просвещением этих непонятных, совершенно нелюбопытных людей. Если по уму скрестить магию и технологии, можно, наверное, колонизировать другие планеты и звёздные системы. Интересно, это наша Вселенная или какая-то параллельная?

Мои размышления прервал стук в дверь. Впрочем, стук этот был совершенной формальностью – Доменике вошёл, не дав мне времени ответить. Он явно был чем-то недоволен и, кажется, немного пьян. Во всяком случае, от него пахло не вином даже, а чем-то более крепким и выпитым в больших количествах, чем нужно для сопровождения трапезы.

– Ты не представляешь, сколько проблем доставила мне своими капризами. Когда мы вернёмся в Сегретту, я непременно накажу тебя, как положено. А теперь слушай внимательно: праздник начнётся завтра после того, как взойдёт Солнце. Твою одежду принесут за час до рассвета, и я хочу, чтобы ты бодрствовала в этот момент. Если платье не подойдёт – переделывать его будет поздно.

– Я буду готова. Но, Доменике, у меня есть одна небольшая проблема. – На всякий случай я замолчала, ожидая позволения говорить. Зачем злить бенанданти по пустякам? Когда он нетерпеливо кивнул, я мило улыбнулась. – Мне хотелось бы помыть голову перед завтрашним праздником. А ты так хорошо укрепил мою причёску магией, что я не могу даже украшение снять, не то что распустить волосы.

– Я не подумал об этом.

Цепочка плавно соскользнула с освобождённых волос, и я снова ощутила напряжение пространства. Интересно, Доменике и правда считает меня такой дурой? С другой стороны, а куда я денусь то из ванной?

С появлением магии проблема «как проснуться за час до рассвета» пропала сама собой. Весь вечер, пока солнечные лучи попадали в моё окно, я тренировалась использовать магию. К закату я уже могла пошевелить ветром подол собственного платья и поднять телекинезом небольшой кусок хлеба. Я даже смогла поставить небольшой эксперимент: попыталась вызвать ветер просто как ветер (дуй, зараза, дуй!) и, создав локальную область высокого давления. С давлением получилось и легче и сложнее одновременно: вызвать движение воздушных масс я смогла, а вот придать им направление – нет. В общем, как мне кажется, изменять мир проще, если понимаешь не только, чего хочешь, но и как это происходит. Вот только упростить себе телекинез я так и не смогла: оно понятно, что надо как-то отменить или уравновесить гравитацию, но как? Создать вокруг куска хлеба магнитное поле у меня попросту не получилось, а при попытке использовать что-то типа воздушной подушки, хлеб взлетел так стремительно, что ощутимо ударил меня в лоб. На этом я и прекратила экспериментировать.